Ничего совсем ничего. Все спокойные, словно ничего не случилось. Властям виднее.
Женька схватился за голову: в ближайшее время может произойти несчастье, но никто не обращает внимания на предвестники надвигающейся беды. Впрочем, может быть, он сам принимает все слишком близко к сердцу? Ведь пока, кроме пары подземных толчков, ничего не произошло.
Ты можешь говорить по-английски? попросил Женька подругу. У меня с французским как-то плохо, а с местным наречием и вовсе труба.
Давай я лучше по-русски буду разговаривать? Мне нужна практика. А тут живой носитель! Ты будешь мне споспешествовать?
Женька изумленно вылупился на Марианж:
Откуда ты это взяла?
У Гоголя. В «Мертвых душах» Учитель посоветовал.
Так ведь Гоголь жил в середине позапрошлого века! Сейчас никто так не говорит.
Да? огорчилась Марианж. А как бы сказал ты?
Просто: помоги мне, пожалуйста.
Марианж взяла Женьку за руку:
Видишь, ты уже пользителен для меня
Полезен.
Да, да! Полезен. Какой у вас сложный язык.
А мне французский кажется тяжелым. Пятнадцать букв пишется, три произносятся. Ладно. Переоденусь и купаться!
Женька оставил Марианж одну. Он быстро натянул плавки, легкую рубашку и шорты, и вернулся обратно, не забыв пляжный коврик.
Я готов! Идем!
Поддерживая Марианж под руку, он спустился из сада к воде по узкой тропинке между выброшенными вулканом глыбами. Здесь хорошо поработал океан: вдоль берега тянулась полоса песка, отделенная от общественного городского пляжа крутой каменной грядой. Удобное место для того, чтобы отдохнуть в одиночестве от городской суеты.
Марианж без тени стеснения скинула платье и осталась в одном купальнике. Женька расстелил коврик и застыл, смущенно теребя пуговицу на рубашке.
Ну, что же ты? выкрикнула Марианж. У вас все такие стеснительные?
У нас зимой минус двадцать. Голышом не походишь. Это здесь натуральный рай. Тепло, море, воздух, как говорит мой папа.
С минуту Женька колебался, потом все же скинул шорты и рубашку.
Ого, как тебя отделали! воскликнула Марианж по-английски.
Она коснулась кончиками пальцев синяков на спине у Женьки и спросила по-русски:
Очень больно?
Терпимо. На мне все заживает, как на собаке! не без бахвальства ответил он.
Зачем вы сравниваете себя с собаками?
Это просто такое устойчивое выражение. В английском тоже есть выражение «выглядит, как то, что кошка притащила». Но мне бы не пришло в голову сказать, что американцы сравнивают себя с кошками.
Не пришло в голову проговорила Марианж. Интересное выражение. Извини, я не хотела тебя обидеть.
Да ладно. Пойдем лучше нырнем поглубже. Я тебе кое-что покажу.
Женька бросился в океан, в теплую как парное молоко, соленую воду. Раны защипало, но боль быстро утихла. Тело тут же налилось силой. От истомы, сонливости не осталось и следа.
Марианж бросилась следом, нарочно подняв тучу брызг. Она игриво плеснула в лицо Женьке морской водой и поплыла прочь.
Догоняй!
Женька бросился за ней он плавал, как рыба, быстро догнал и ухватил за ногу. Пальцы скользнули по гладкому бедру. Марианж не смутилась, только ударила по воде кулаками. Женька нырнул и тут же выскочил на поверхность:
Ах ты, чертовка!
Он схватил Марианж за торчащие из воды шоколадные плечи. Она не стала отстраняться, только спросила:
Что ты мне хотел показать?
Нам нужно доплыть вон туда, Женька указал на черную скалу, вертикально обрывающуюся в воду. У тебя хватит сил?
Не обижай. Конечно, хватит.
И она, словно торпеда, понеслась к скале первой. Спустя десять минут Женька сказал:
Набери побольше воздуха, бери вон тот булыжник и ныряй. Только после меня, понятно?
С камнем в руках Женька опускался все глубже и глубже. Солнечный свет померк. Наконец где-то между поверхностью и морским дном в отвесной стене мелькнуло черное отверстие ровное и круглое, словно вырезанное лазером. Женька отпустил камень, схватил Марианж за плечо, и указал на проем и вверх. Она тут же отпустила груз и стала быстро подниматься. Женька последовал за ней, выпуская из легких пузырьки воздуха. Над головой посветлело. Вода все меньше и меньше давила на грудь.
Вынырнув, Женька и Марианж с минуту втягивали в легкие воздух горький, с запахом йода и соли. Немного восстановив силы, они лениво поплыли к пляжу, выбрались на берег и без сил рухнули на коврик.
У тебя кровь из носа хлещет! воскликнула Марианж.
Это всегда так, если глубоко нырнуть, Женька достал из кармана валявшихся на песке шорт носовой платок. Капилляры, наверное, слабые. Поэтому мой отец и не хочет, чтобы я стал пилотом, как он. Загоняет меня под землю в геологи. А это такая скучища ужас. Но вот вулканы это штука поинтереснее.
А что все-таки в этой пешере?
Пиратские сокровища. Да шучу я. Чтобы обыскать ту дыру, нужен акваланг. Отец никогда мне его не купит. И уж точно никогда не разрешит нырять так глубоко.
Женька глянул на подругу. В черных глазах ее вспыхнули веселые искорки. Уголки необычно тонких для мулатки губ дрогнули.
Слушай, ты в каком веке живешь? В позапрошлом, как Гоголь? Есть же как их по-вашему ну, подводные лодки с пультом на берегу.
А! Дроны! Это мысль. Надо будет зайти к мистеру Беллу. Может, он что посоветует?
Женька и Марианж валялись на песке, пока солнце не превратило пляж в раскаленную печь. Стало невыносимо дышать. Исчезли даже чайки: они нашли укрытие в тени скал и камней.
Первой сдалась Марианж:
Невыносимое пекло. Надо возвращаться домой.
Да? А по-моему только-только потеплело. Самое время для солнечных ванн, Женька произнес это без издевки.
Да я только отогреваться начал! Если бы твоё детство прошло за Полярным кругом, ты бы тоже не хотела уходить с пляжа. Мой отец летал на Крайнем Севере. Новый Уренгой, Салехард, Надым. И я, маленький несмышленыш, в кабине таращился на приборы. Там, вдали от цивилизации, соглядатаев из центра не так много. Отцы часто брали с собой детей.
Ты правда останешься?
Нет, конечно. Сгорю ведь. Я же не огнеупорный. А крем для загара забыл дома.
Женька поднялся, натянул шорты и рубашку и, как джентльмен, помог Марианж встать. Свернул коврик и поплелся домой, помогая подруге идти среди оплавленных глыб давным-давно застывшей лавы.
Глава 4. Не лишний навык
Пока отец был в разъездах, вернее, в полетах, Женька успел встретиться с Марианж еще пару раз. Он упорно и терпеливо разъяснял ей особенности произношения русских слов. И вряд ли он когда-нибудь нашел бы слушательницу, более благодарную, чем юная мулатка.
Вулкан, показав характер на несколько тревожных минут, успокоился и больше не давал о себе знать. В городе шла подготовка к выборам: на стенах домов появились плакаты с лицами кандидатов. Нанятые юркие подростки умудрялись сунуть листовки в сумки покупателям на рынке. Казалось, все идет своим чередом. И все так и останется.
Отец прилетел посреди недели. Женька еще спал, когда сильная рука сорвала с него тонкое одеяло, и зычный голос вернул его из страны снов обратно на землю.
Вставай, лежебока! Замерзнешь!
Дай подрыхнуть! Женька лениво приоткрыл один глаз и уткнулся носом в подушку.
А я думал, ты поедешь рыбачить. Специально для тебя заказал новую удочку. Ее мистер Белл доработал.
Женька тут же вскочил:
Я готов! Всегда готов!
Как пионер, ехидно сказал отец. Скорее, как сосиска.
Почему сосиска?
Потому что ты будешь готов только через пятнадцать минут. Слышал такой анекдот?
Нет. Я же не родился в Советском Союзе.
Отец тяжело вздохнул, видимо, вспоминая молодость.
Давай собирайся, короче. А не то мы зажаримся на солнце.
Женька наскоро перекусил бутербродами, натянул шорты и футболку, и вместе с отцом направился к остановке маршрутных такси. Пришлось ждать долгие десять минут, прежде чем подкатил белый микроавтобус, обклеенный предвыборными плакатами и листовками. Даже на капоте красовалась чья-то физиономия.