Я промолчал. Сколько уже слышал я этих историй и просто в очередях, и от очевидцев, а вот теперь и от пострадавшей Мне не жаль было ее умельца-мужа, для которого тысяча «горбатых» как раз столько, сколько мы с женой тратили на весь недельный хлебный паек, были не деньги. Не жаль было и ее, которая сейчас с сотней, а то и двумя этих тысяч приехала «по обувь» и, вспоминая мужа, тащится со мною ночью на площадь. Мне даже и того парня-металлиста, что висел, поблескивая шипастыми браслетами, было не жалко. Жалко мне почему-то было нелепой гостиницы со шпилем
Мимо знаменитого дома с нехорошей квартирой, у подворотни которого дежурили пикеты с нарукавными повязками «свиты сатаны» и в кошачьих масках, мимо Патриарших, по периметру которых медленно ехал полицейский патрульный танк, скользя прожекторным лучом по фасадам, окружающим пруд, мимо какого-то посольства, обложенного мешками с песком, над которыми возвышались голубые каски китайцев из ооновского батальона, мы вышли на Спиридоновку.
И вот я вас хочу спросить, а у вас нема, случайно, конечно, новых талонов? Женщина заглянула мне в глаза сбоку, и снова в синем сиянии луны ее лицо мгновенно проделало путь превращений от рекламы какого-нибудь довоенного шампуня из полузабытой «Бурды» до панночки дьявольской. А я б у вас покупила б, один к ста, или как тут в Москве дают? Очень мне обуви надо
К сожалению я остановился. Только теперь я заметил, что так и тащу на виду автомат с примкнутым штыком. Складывая и убирая калашников под куртку, я повторил: К сожалению у меня есть совсем немного только не сегодня впрочем если на площади ничего, за чем я иду, не будет, я могу вам отдать, по обычному курсу, один к восьмидесяти на следующей неделе я должен получить еще немного так что, если хотите
Вот же спасибо! она сразу забыла все свои давние горести и страхи этой ночи. Вот же спасибо вам! Так я с вами уж, конечно, до самой площади и пойду. А можем, если хочете, вот и на лавочке тут посидеть пока ж рано?
Слева от нас был маленький сквер возле какого-то дома из старых функционерских. Пустая милицейская будка с выбитыми стеклами темнела на краю сквера. Я взглянул на часы на столбе было без четверти два. На площади я собирался быть около пяти.
Что ж давайте посидим, покурим.
Мы разыскали в темноте полусломанную скамейку, сели, закурили. У нее была, конечно, настоящая «Ява», я свернул свою, от протянутой ею пачки отказался много лет уже я не принимал никакого угощения. Мы затянулись, я достал транзистор минут пять можно было себе позволить послушать новости, тем более что к концу месяца батарейки обязательно должна была получить жена через очередную помощь «Иносемьи». Ее парижская родня одним своим существованием давала нам возможность и кормиться по талонам, и получать иногда нормальную одежду, обувь, батарейки правительство не хотело терять тех, кто мог хотя бы когда-нибудь ввезти в страну и настоящие деньги Транзистор щелкнул и захрипел:
«столица Эстонской Республики. Здравствуйтте, дорогие русские друзья! Передаем новости. Вчера в лагере для интернированных граждан России произошли беспорядки. Федеральная полиция приняла меры. В парламенте Прибалтийской Федерации депутат от Кенигсберга господин Чернов сделал запрос»
Я крутил настройку: от «Прибалтийского голоса свободы» точного времени лишний раз не дождешься.
«в Крыму. Так называемое симферопольское правительство дает приют отребью, бежавшему на остров. Бандиты из пресловутой Революционной Российской Армии готовятся к вторжению в нашу страну. Всеобщее возмущение прогрессивной интеллигенции демократических стран вызывает в этой связи позиция печально известного сочинителя Аксенова, благословившего своей последней бездарной книжонкой «Материк Сибирь» кровавый мятеж повстанцев, продолжающих зверствовать в Оренбурге, Алма-Ате и Владикавказе. По сведениям газеты американских коммунистов «Вашингтон пост», недавно этот якобы русский писатель был принят верховным муфтием всех татар Крыма»
Я выключил батарейки садились, а время говорить, видно, не собирались. Теперь они говорят время все реже, чтобы заставить побольше слушать всякую чушь.
Ото ж сволочи! убежденно сказала моя спутница и швырнула окурок в кусты. И тут же, без всякой видимой связи спросила: А у вас, конечно, извиняюсь, талоны откуда? Может, за границей кто есть, или как?
Черт его знает, сколько мне еще пришлось бы пережить переворотов, чтобы отучиться от этой даже не привычки порока: полной, полнейшей беспомощности перед этими, перед захватчицами!
Я не сказал о родственницах жены.
Да так на работе, бормотал я, выключая транзистор и пряча его во внутренний карман. Нам платят так
А где ж вы работаете? она говорила все тише, теперь она шептала, хотя недавно, когда было опасно и надо было молчать, она голосила вовсю. А где, а? Извиняюсь, конечно
Мы уже сидели обнявшись. Автомат резал ремнем шею и давил и мне, и ей на грудь, я стащил его и положил рядом на скамейку. Она просунула руки под мою куртку.
Замерзла вот же ж лавка холодная, ты смотри на ней же мороз
Я действительно увидел на скамейке, на выпуклых планках, иней Ее кожаное пальто свесилось полой, пола слегка дергалась и мела по снегу
Ну ты не сказал Ее акцент сейчас был почти незаметен, и слова она уже не пела, а выдыхала. Не сказал где где ты работаешь
Я сел, застегнул молнию, снова свернул листок с табаком, чиркнул зажигалкой. Она поправляла волосы, знобясь, застегивала пальто.
Где, а?
Ну в газете, буркнул я. Я был уже учен и давно не говорил без крайней надобности, где я служу. Тут же спохватился: она могла и знать, что в редакциях талонами не платят
Но она не знала.
Когда я поднял глаза, она стояла передо мной и ствол моего автомата был направлен мне прямо в лоб.
Сучка, сказала она, сучка, говно. Давай сюда талоны твои сраные, журналист хренов! И вали отсюда! Ото из-за таких гнид началось все! Жили как люди, все было нормально, мужик по шесть тыщ «горбатых» за хороший день зароблял, а вам все было плохо! Завидущие твари! Леонид Ильич вам плохой был, а у нас при нем в городе такая чистота была, и деловым людям, которые жить могли, жизнь была!.. Сталин вам был плохой, Брежнев вам был плохой, вам Горбачев ваш был хороший!.. Давай талоны и иди отсюда, а то убью интеллигента московского, вот точно убью! Талоны, блядво!
Я медленно привстал со скамейки, и она с коротким визгом отскочила подальше, вскинула ствол.
Тише Я полез во внутренний карман. Я бы охотно отдал ей эту сотню талонов, но вовсе не был уверен, что после этого она с перепугу не разрядит в меня рожок. И в мирные времена эти не слишком были милосердны Тише сейчас я отдам тебе эти поганые талоны, только не стреляй, дура тебя же Комиссия сразу возьмет сейчас
Можно было, конечно, упасть плашмя, рвануть ее за ноги в скользких полусапогах и ничего бы она не успела, подумаешь, террористка Но одно она могла бы успеть: выпустить очередь над моей головой, а здесь, среди этих обреченных домов, шум был почти так же убийствен, как и пуля.
Я уже готов был вытащить из кармана руку с талонами, когда в дальнем конце улицы раздался рев моторов. Вот уже показался передний танк легкий, десантный, следом одна бээмпэ, другая, грузовик под брезентом и танк замыкающим На Спиридоновке начиналась очередная ночь.
Она оглянулась на шум. В тот же момент я резко рванулся к ней, правой рукой зажал сзади ей рот, левой, крутнув в запястье, вывернул ее правую, лежавшую на спуске автомата, сильно сжав, чтобы, не дай бог, не успела нажать. И вместе с ней рухнул наземь, за кусты сквера.
Теперь они позвонили домой.