Изабелла Кроткова
Ива, Антония или Вероника
Глава первая
Ну наконец-то, дорогуша.
За двадцать пять лет жизни я так и не научилась различать голоса своих сестёр. Вот кто сейчас произнёс это? Ива, Антония или Вероника?
На потолке качается тень. Размытый тёмный силуэт.
Откуда-то издалека доносится ровный бесстрастный голос. Слова рассыпаются, как лёгкие семена на ветру.
«Радио», догадываюсь я.
Голова мутная и тяжёлая, а тело будто приклеено к какой-то плоской поверхности. Не могу шевельнуть ни рукой ни ногой.
«Громкое убийство, всколыхнувшее город несколько дней назад, имеет все шансы стать раскрытым по горячим следам. Напоминаем, что в семь утра восемнадцатого января в особняке, известном под названием «Сорока», в элитном посёлке Щепнёво был обнаружен труп известного художника Андрея Лавровского с признаками насильственной смерти. Лавровский погиб от удара по голове тяжёлым тупым предметом. В преступлении подозревается Яна Веденеева, жена хозяина особняка, профессора Филиппа Веденеева. По одной из версий, Андрей Лавровский и Яна Веденеева состояли в любовной связи, о чём свидетельствует активная переписка в соцсетях, а также множество совместных фото. Следствием установлено, что вечером семнадцатого января Яна находилась в особняке «Сорока». Это подтверждают разговаривавшая с ней по телефону и опознавшая её голос клиентка Филиппа Веденеева, а также видевшие её соседка и курьер ресторана «Город мечты», в 19:50 доставивший в особняк заказ, который приняла лично Яна.
Предполагается, что между любовниками произошла крупная ссора, после чего Яна ударила Андрея топором. Пришедшая утром домработница семьи Веденеевых застала Яну возле бездыханного тела Лавровского с топором в руке, и она же вызвала скорую и полицию.
По данным экспертизы, смерть Андрея Лавровского наступила около девяти часов вечера семнадцатого января.
В настоящий момент Яна Веденеева взята под стражу и содержится в следственном изоляторе. Поскольку недостатка в уликах нет, дело обещает быть»
Я приподнимаю голову, чувствуя, как сильно она кружится. Взору предстаёт знакомая комната, капельницы в изголовье кровати и сидящая в кресле у камина старшая сестра Тони.
Тони нажимает кнопку на смартфоне, и радио замолкает.
Я с удивлением смотрю на неё.
Ты прилетела? Когда? Зачем?.. Хриплый голос плохо слушается, кажется чужим.
Тони пожимает плечами:
Вчера. Пришлось взять отпуск в университете. Отец слёг с сердечным приступом. Эта история, похоже, доконала его.
Надсадно кашляя, я вдруг осознаю услышанное по радио.
Какой ужас Яна арестована за убийство человека?!
Откинув блестящие янтарные волосы за спину, Тони холодно и насмешливо смотрит на меня.
Конечно, ужас. Ведь настоящая убийца ты, роняет она небрежно.
Мой взгляд падает на календарь.
Двадцать первое января.
Двадцать первое?.. невольно вырывается у меня.
Двадцать первое, снисходительно подтверждает собеседница.
Но последний день, который я помню, это шестнадцатое января
Что?.. Что она сказала?.. Я убийца?.. Я?!
Мне пора, произносит Тони, вставая. Вижу, тебе полегчало. Алексей по телефону заявил, что ты чуть ли не при смерти. Я уже собиралась заказывать отпевание Слава богу, что с этим придётся повременить!
Её губы трогает едва заметная улыбка.
Подожди, Антония! Я медленно приподнимаюсь и сажусь на постели, держась руками за её края и ощущая плавающую по телу тупую боль. Как двадцать первое? И что значит настоящая убийца я?! Что ты несёшь?!
Тони оборачивается у двери высокая, натянутая как струна. Абсолютно невозмутимая.
Ты звонила мне той ночью. С семнадцатого на восемнадцатое. И в пьяных рыданиях призналась, что убила его, этого Андрея Лавровского. Ударила топором по голове. Чтобы забрать дорогую картину. Ты же, как всегда, в долгах, как в шелках!
Увидев мои округлившиеся глаза, Тони поясняет:
Сестра Лавровского сообщила полиции, что при нём была картина, «Весёлый щебет» Бенедетти. В особняке её не нашли. Поищи у себя, здесь не так много места.
В её интонации слышится желчь.
Я в остолбенении смотрю на Антонию, потом снова перевожу взгляд на календарь. В голове стоит мутная пелена.
Чёрные цифры два и один больно впиваются в зрачки. Смысл сказанного сестрой медленно и туго доходит до моего с трудом пробуждающегося сознания.
Я дотягиваюсь нетвёрдой рукой до стакана с водой и начинаю пить маленькими судорожными глотками.
Лгунья! шепчу я возмущённо. Что ещё за Бенедетти?! Вчера То есть шестнадцатого, в субботу, у меня был жар и температура под сорок, я не могла даже встать с постели! Ночью уснула как сурок В интонацию помимо воли проникает неуверенность я пытаюсь воскресить в памяти семнадцатое, но вместо него перед глазами маячит тусклое пятно.
Как странно, ведь шестнадцатое было вчера. Институт, наше с Алексом катание на горке, моя простуда, температура, врач Потом я легла спать. Почему я проснулась двадцать первого?
Какое, к чёрту, Щепнёво?! Шёпот пытается вырасти в полноценный голос, но сразу срывается на кашель. Стакан в руке дрожит, предметы начинают расплываться.
На Тони мой истерический выплеск не производит никакого впечатления.
Ты звонила не только мне, заявляет она. Всем Иве, Веронике, папе. Твой сотовый валялся на ступеньках особняка. Слава, дворник, утром расчищал снег и нашёл его. А чувствуешь ты себя так не из-за простуды, а из-за того, что намешала спиртного с лекарствами. Что, впрочем, не впервой. Скажи спасибо своему Алёше, трясётся над тобой как нянька
Лёгкая горечь сквозит в её тоне. Или зависть.
Где он? И почему я здесь, а не у него? Я кручу головой, но мужа нигде не видно. Что вообще происходит? Тревога змейкой вползает внутрь. Я ничего не понимаю!
Алексей скоро придёт, неопределённо говорит Тони. На остальные вопросы ответов у неё, похоже, нет.
Мои мысли возвращаются к страшным событиям в отцовском особняке.
Послушай а Яна? бормочу я заплетающимся языком и снова смотрю на календарь, где обведено красным окошком всё то же двадцать первое января. Её же опознали свидетели Соседка, какой-то курьер, папина клиентка Её нашла домработница
Но звонила-то ты, едко напоминает сестра.
Да не могла я звонить, что за идиотские бредни?! раздражённо отмахиваюсь я. Наверно, это была Ника или Ива! Никто не различает наши голоса, и ты в том числе!
Антония вновь пронзает меня насмешливым взглядом.
То есть ты намекаешь, что Ника или Ива неизвестно каким образом украли твой сотовый и звонили по нему среди ночи из папиного особняка, признаваясь в убийстве от твоего имени?
Я замолкаю. Невероятно.
Тони тем временем грациозным кошачьим движением накидывает на плечи белую шубку, которая удивительно идёт к её волосам.
Ярослав передал мне твой телефон он ничуть не пострадал в своём красивом дорогом чехольчике. А ты, если имеешь хоть каплю совести, не звони отцу с истериками. Врачи запретили его беспокоить. На него и так свалился настоящий кошмар.
Избавь меня от нравоучений, ты не в аудитории! обрываю я сестру. Я уже более-менее пришла в себя и понемногу облекаюсь в привычный стиль поведения. И для начала перестаю перед ней оправдываться. Для этого пока нет никаких оснований. Искоса посматриваю на замолчавшую Антонию чопорную университетскую штучку, прикидывая, правда ли то, что она говорит. Впрочем, это довольно легко выяснить. Левой рукой я рывком стягиваю с прикроватного столика смартфон и включаю вайфай. Тут же начинают щёлкать оповещения, больно ударяя по мозгам: «Член Союза художников найден мёртвым в особняке «Сорока» «По подозрению в убийстве задержана жена пластического хирурга»