Нам мамочка рассказала кое-что и насколько можно (2-й этаж). Мы передали маме передачу с разной едой и ушли домой. Дома я и бабушка хозяйничаем, готовим еду и очень сильно ощущаем, что нет нашей хозяюшки, которая приучила нас ко всему хорошему, вкусному, разнообразному.
Но ничего, мы ждем, маму с нашим маленьким Женулькой.
И вот 2 сентября 1952 года их выписали и мы их привели домой. Радость мы нашу подарили нашей маме и нашему Женульке! А Зёзя от радости даже ротиком схватил Женю за пальчик на ножке.
Мы всем родным сообщили о рождении Женульки, ждем приезда родителей из Н-Тагила.
Наша мама вскоре увольняет няню: «Сама справлюсь!» Бабушка Платоновна одобрила решительность нашей мамы. Меня об этом никто не спрашивал! Да и зачем!?
Гала с каждым днем все сильнее и авторитетнее управляет своим домом! Мне это очень нравится! Я порой не знал, что и откуда берется.
Партийная работа меня поглощает в течение дня с утра до ночи. Семья развивается под сильным влиянием мамы. Мне хочется быть с ними и я использую для этого любую свободную минуту от работы.
Покупаем швейную машину «Tikka Koski» (Финляндия), я назначил в подарок Галочке за Сережу, а за рождение второго сыночка Жени я ей подарил комплект: котиковая шубка и котиковая шапочка. Оба эти изделия хорошо «подошли» к лицу нашей маме и долго служили ей, украшая ее.
Брат Сережа закончил среднюю школу и под моим идейным руководством и финансовом сопровождении сдает вступительные экзамены в СКГМИ, но, набрав всего 23 балла из 25, не проходит по конкурсу. Сам, по своей инициативе, поступает в Нальчикский пединститут. Я его отзываю из Нальчика в надежде направить его в Уральский политехнический институт (г. Свердловск).
По приезду в Глазов (а это уже середина сентября) Сергей не решается ехать в УПИ и поступает в Глазовский пединститут на физмат.
Моя надежда сделать его инженером сорвалась. «А жаль», думал я потом не раз.
Итак, семья моя сильно увеличилась, 5 человек! Бабушка Платоновна беспокоится обо мне: «Как же, Боря, теперь-то, ты же один работаешь?!» «Справлюсь!» отвечал я.
Вскоре к нам приезжает папа и хорошо погостил у нас. Мы хорошо обсудили сложившуюся жизнь в Глазове, он согласился с тем, что Сергей студент пединститута и очень недоволен моей партийной работой: «Зачем тогда нужно было учиться 20 лет? Это разве профессия? Это же не работа, а ерунда!» сетовал он и потребовал, чтобы я прекратил ее, работу, и вернулся на свою профессию.
Я доволен таким «разносом». Наши мысли совпали. Надо заниматься своим делом!
Приближалось отчетно-выборное партийное собрание хозяйства. Я прошу Прокопьева не вводить меня в состав бюро. Поддержку не получил, не получил я ее и от начальника Зайцева. В поисках рабочего места я получил приглашение зам. начальника цеха к Петрову.
После отчетно-выборных процедур я снова секретарь первичной партийной организации, там же. Договорился с Зайцевым и Прокопьевым и беру себе освобожденного от работы на рабочем месте заместителя, бывшего политработника в армии полковника Егорова.
Договорившись с руководством, выхожу на производство и, одновременно, секретарь. Петров меня замом не берет. Последовал на меня «запрет». «Пусть работает в смене!» так сказал Зайцев. «Значит, в смене!» сказал я и вышел на рабочее место.
И вот я начальник смены! Два мастера-технолога Анисимов и Першаков, мастер-механик, табельщица и 120 человек рабочих. Громадный корпус, сложнейшая технология и сложнейшее оборудование. Душа на десятом небе! Я на своем месте!
Стажировка мне не нужна, я работаю, как все. Смежники поначалу стеснялись предъявлять мне, как секретарю бюро, претензии по работе смены, но при моем содействии все вошло в норму, и я очень быстро принял на себя все, что касалось работы начальника смены.
Зайцев ушел главным инженером предприятия. Со Свечниковым (новым начальником) я договорился о передаче партийной работы Егорову. Это дело провели решением бюро, и я стал членом бюро. Я полностью ушел в производство.
Моя мечта сбылась! Я работаю, не просто работаю, а по специальности.
Суть технологии состояла в переработке химическими реактивами (кислотами и щелочами) бедных рудных материалов с целью концентрирования ценного компонента, то есть получения его концентрата.
Громадные объемы перерабатывались в сложном оборудовании. Практика для меня была очень полезна.
Мои однокурсники серьезно продвигаются по работе: Власов стал начальником цеха, Ключанский и Сухоруков начальниками отделений, остальные начальниками смен. Я слегка «отстал» от них. Обидно! Я, правда, получил опыт руководящей работы, но и получил негативное ко мне отношение за мой уход с партийной работы. Я стал энергичнее работать, чтобы делом доказать свое умение. Я хорошо «вписался» в структуру цеха Петрова.
До сих пор восхищен работой Александра Романовича Белова в роли руководителя объекта. Приведу один из примеров силы его авторитета.
Еще будучи секретарем, я участвовал в одном из собраний партхозактива. Прокопьев «подготовил» меня к «критическому» выступлению на собрании. Я в числе других был в президиуме. И вот мое выступление, неплохое, но с критикой недостатков. За мной выступила с намерением «критиковать» секретарь центральной лаборатории Дина Брезицкая, указав «на ряд» недостатков в работе дошкольных учреждений.
Так вот, в ходе ее выступления Белов поднялся и сильным голосом сказал: «Так мы что собрались, чтобы проблемы трусиков обсуждать, коммунисты должны делом заниматься, а мы!..»
Прокопьев ему парирует: «Я отношу себя к когорте
57)
Я был на стороне Белова, он был прав, не надо мешать партийной работой, именно мешать, делу, особенно там, где сильный руководитель.
А в перерыве между заседаниями Белов подошел ко мне и, показывая на Прокопьева, сказал мне: «Пергунов, ты же хороший, смелый парень, тебе бы работать надо! Неужели ты веришь в эту ерунду?» Он намекал мне на «необходимость» партийной работы.
Вскоре Белов был переведен в Красноярск на более крупную работу и я с большим сожалением потерял его для себя. Он там, на новом месте, создал мощный комплекс, в личном плане достиг самых высоких регалий, был в «зените» руководителей, а после смерти Сталина, развенчивания его культа личности, также за «культ личности» был снят со всех постов по требованию партийного руководства Красноярского края. Я встречался с Беловым в шестидесятых годах, о чем расскажу ниже.
На нашем объекте, п/я 38, появился новый руководитель Власов Павел Семенович. Весь авторитет в руках Зайцева С. И. Для меня это плохо! Я же продолжаю работать, доволен, материально силен.
Семья моя, большая семья, хорошо, очень хорошо набирает силу: детки растут, Женулька уже сидит и отнимает у Зези игрушки, складывает их около себя и, как только Зигфрид возьмет какую-нибудь из игрушек, он снова ручкой требует: «Дай!» Я играю с ними, у меня теперь много свободного времени и я все его отдаю своим сыночкам, своей семье.
Сережа брат учится, успешно справляется с программой. Наша мама на вершине семейного, материального счастья. Ей больше ничего не надо.
Я из Н-Тагила для детей привез коляску, плетеную из светлого хвороста, на высоких колесах, такой коляски у нас, в Глазове, не было. Да и вообще их не было в то время. Она очень нужна для прогулки ребят. Садим их «валетом» в коляску и катаем, вызывая приятную зависть у своих друзей. У них-то нет.
Одновременно, будучи в Н-Тагиле, разобрался, чем занимаются папа, мама и Настенька. На тройку у них шла жизнь. «Опять неважно!» я в недоумении. У нас дома хорошо. Родители довольны!
Глазов наш, наша новая часть хорошеет с каждым днем. Уже работают Дворец культуры, кинотеатр, музыкальная школа, к нам едут на работу работники культуры и школы, идут спектакли приезжих артистов, особенно из Москвы, посещаем почти все спектакли.