Перспектива вырисовывалась не очень радужной, поэтому, горестно вздохнув, я взял халат.
Чей? спросил я, надевая его.
Шестерки Фазы любезно предоставили. Пошли!
Преподаватель анатомии в прошлом была судмедэкспертом. По крайней мере такие слухи ходили про неё. Перед её лекцией она всегда сидела за столом и провожала взглядом каждого входящего студента.
Зашёл подбитый я.
Ни один мускул на её лице не дрогнул, но она остановила меня жестом руки. Все присутствующие уже знали о моем ночном происшествии, а теперь, увидев, что меня остановила преподаватель, затихли.
Преподаватель, не вставая с места смотрела на меня.
У вас проблемы? спросила она.
«Какие проблемы? Ах, это? Это просто сначала мне чуть горло не перерезали, а потом я чуть чайником не убил наркомана. Мелочи»
Всё нормально, ответил я. Упал. На лестнице
Да-да, наперебой начали говорить девчонки в аудитории, мы видели! Он споткнулся
Говорили они так искренне, что даже я поверил. Может, правда? Может, я действительно упал и мне всё приснилось? Нет. Халат на мне чужой, потому что мой испачкан заваркой.
Проходите, сказала преподаватель.
«Упал, думал я. Почему всегда, что бы не случилось, какие бы травмы не были на теле, всегда УПАЛ? Да никто и никогда не верит этому упал, а тут преподаватель анатомии, да еще бывший судмедэксперт».
Прозвенел звонок. В аудитории повисла тишина.
Иногда жизнь преподносит нам испытания, посмотрев на меня, начала лекцию преподаватель. Как раз для прохождения этих испытаний и предназначена наша нервная система. Итак, тема нашей лекции «Нервная система человека».
Морг
Гулька догулялась. Забеременела неизвестно от кого и когда. Знала только как, но тоже толком не помнила. Все пьянки-гулянки в родной деревне, да и не только в родной, не проходили без её участия. И надо же, до 29 лет дожила, не беременела, а тут вдруг как говорится: на тебе!
Нормальные женщины узнают (предполагают) о своей беременности с первого дня задержки менструации. Гульке же было «глубоко фиолетов» её женский цикл она бухала. Поэтому, когда она почувствовала какое-то непонятное движение в животе, то подумала, что её живот пучит от «дошираков» и капусты, но подруга-соседка намекнула, что неплохо бы и тест на беременность сделать. Тест оказался положительным.
Да у тебя уже как минимум половина беременности прошла! сказала соседка. Никакого аборта тебе не сделает никто. Поздно!
Гулька родила. Родила маленького и слабенького мальчика, который прожил всего двадцать восемь дней.
Преподавателя анатомии боялись все студенты первого курса. Боялись отсутствия её эмоций, боялись её строгого взгляда, боялись её знаний по преподаваемой ею дисциплине, боялись её требований, боялись семинаров, зачётов и предстоящего экзамена в конце курса. На её лекциях никто не шумел, все безумно писали конспекты и не переговаривались. Что уж говорить, но Анатомия это главная дисциплина первого курса. Это основа медицины.
Мне, после ночного приключения была безразлична писанина, поэтому я не стал писать, а просто слушал. То ли лекция была интересной, то ли мне «лампочку ночью стрясли», но именно тогда я открыл у себя способность запоминать большие объемы информации без конспектирования. Я даже сам удивился.
Когда лекция по анатомии закончилась, какая-то сила меня толкнула к преподавателю. Я подошёл к ней и выпалил:
Фаина Васильевна, а когда мы в морг пойдем?
Несколько студентов и студенток остановились и, пользуясь моментом, тоже стали просить:
Да-да! Мы очень-очень хотим на вскрытие.
Фаина Васильевна флегматично ответила:
Морг в нашей ЦРБ не такой уж и большой. Секционный стол в нем только один, поэтому можно прийти небольшой группой, по четыре-пять человек.
Я! Я пойду! наперебой стали выкрикивать студенты.
Выберите студентов, которые могут пойти с вами, сказала преподаватель, глядя на меня. Завтра.
«Напросился, блин! подумал я. Я всего лишь на вскрытие хотел сходить, а тут меня ответственным назначили!» Но, не до конца выбитый из меня, здравый рассудок подсказал мне, что «сдавать назад» некрасиво, да еще и перед преподавателем анатомии.
На следующий день мы отправились в морг. Несмотря на такой ажиотаж вчера, в действительности смогли пойти на вскрытие только я, съехавший из общаги Ромка и две девушки-одногруппницы.
Больничный морг представлял из себя маленькое отдельно стоящее одноэтажное здание. В нем было три окна и два входа.
Подойдя к двери, я постучался. Тишина. Постучал ещё раз. Послышались шаги. Дверь открыл парень, на котором был грязно-зелёного цвета фартук, сделанный из подкладной пеленки. Парень нелюдимым взглядом осмотрел нас.
На освидетельствование? спросил он, кивнув на меня.
Я, если честно, не сразу понял, что он имел ввиду, поэтому ответил:
Да.
Направление где?
Какое направление?
Кто вас сюда направил?
Нам Фаина Васильевна сказала, чтобы мы к этому времени подошли
Парень засмеялся:
Сказали бы сразу, что вы студенты! Я-то подумал, что вы его освидетельствовать привели! он снова кивнул на меня, имея ввиду мои травмы на лице. Упал что ли?
Упал, подтвердил я его догадки.
Александр, представился он.
Дмитрий, ответил я и кивнул на остальных. -Это Ромка, Света и Таня.
Проходите.
Парень, открывший нам дверь, работал в морге санитаром. Мы зашли. В нос ударил этот запах. Запах трупов. Уже на этом этапе все стало не по себе. Девчонки, что пришли с нами, сморщив физиономии, закрыли руками нос и рот. Мы с Ромкой держались. Негоже перед девчонками выглядеть слабыми.
Оказалось, что кроме патанатомических исследований, в морге осуществлялась и судебно-медицинская экспертиза. Вернее, наоборот. Основной функцией морга была именно судебно-медицинская экспертиза, а патанатомические исследования как дополнение ко всему.
В секционной стоял большой стол из нержавеющей стали. По своему виду он напоминал кухонную мойку, только плоскую и вытянутую.
Саша, кто там? услышали мы мужской голос из соседней комнаты.
Студенты пришли! ответил Александр.
О! воскликнул голос. Вовремя. Сейчас педиатр подойдёт и начнём!
Голос принадлежал патологоанатому. Звали его Алексей Романович Загребельный.
Загребельный вышел из комнаты что-то жуя и потирая руки. Он только что пообедал. В морге, среди этого трупного запаха. Посмотрел на каждого из нас. Задержался взглядом на мне.
Упал?
Упал.
Позавчера?
Угу, хмуро кивнул я, а сам подумал: «Профессионал! По цвету гематомы определил время, которое прошло от момента травмы! Круто!»
Через несколько минут подошел заведующий педиатрическим отделением.
Начнем? спросил он.
Неси, обратился патологоанатом к Александру.
Александр вышел из секционной в соседнюю комнату, чем-то там щёлкнул, потом мы услышали звук выдвигаемого металлического ящика это был холодильник для трупов. Когда Александр вернулся обратно, то я обратил внимание, что на его предплечье что-то лежит. Это был труп младенца.
Оказалось, что вскрывать предстояло ребенка, который прожил всего лишь двадцать восемь дней.
Как его положить-то? спросил он у Алексея.
Так же, как и всегда, ответил патологоанатом.
Александр положил малыша на стол. В тот момент, я понял, что таких испытаний проходить мне ещё не приходилось. Нет, я, конечно же, видел мертвых людей, мне приходилось бывать на похоронах, но то были старые, больные люди, для которых смерть была логическим завершением жизни. Да, было жалко умершую бабушку или дедушку. Да, было не по себе, от осознания того, что жизнь наша имеет конец. Но ребенок? Совсем маленький мертвый ребенок? Как такое может быть?
Услышав слово «ребенок», мы представляем себе плач или смех, шум и визг, издаваемый и создаваемый этим ребенком. Чувствуем какое-то покровительство над ним, ответственность за него, а главное, мы испытываем радость. Радость от новой, пока еще такой маленькой, но уже такой большой жизни. Сейчас же я смотрел на бледного, воскового цвета, абсолютно недвижимого младенца, который лежал на огромном холодном столе из нержавейки. Младенец лежал абсолютно голый, по-лягушачьи раскинув маленькие ножки. От этого мне становилось ещё холоднее и горестнее. Я посмотрел на девчонок. Они как будто ждали моего взгляда: