Завтра жду ваших секундантов. Не придут, в вашем же кабинете нагайкой запорю.
Ответить подполковник не смог. Бил Руслан от всей своей широкой души, так что пара переломов ребер жандарму было обеспечено. Вышедший на крыльцо граф, мрачно покачав головой, вздохнул:
Боюсь, на этом твоя карьера закончится. После такого даже Тарханов с Татищевым не помогут. Не надо было жандарма быть.
Плевать мне на карьеру, Миша, беря себя в руки, решительно заявил Руслан. Погонят с этой службы, другую найду. Меня вон атаман хоть сейчас готов в реестр офицером записать. А имение отберут, так я и в станицу переехать могу. Только что тогда с местными делами станется? Без задумок моих сомнут вас. И это не угроза. Это реальность, и тебе это лучше всех известно.
Погоди буянить, помолчав, отмахнулся майор. Завтра нарочного к генералу отправлю. Не нравится мне этот жандармский наезд, добавил он, используя словечко, подхваченное от самого Руслана.
Так ведь повод, не придерешься, развел Шатун руками. Мне папашу уже не в первый раз поминают.
Знаю, скривился граф.
Актировать бы его, зло выдохнул Руслан. Чтобы жить не мешал.
С этим и без тебя найдется, кому управиться, фыркнул Рязанов. Дай подумать. Что-то тут нечисто, вздохнул он, разворачиваясь и возвращаясь в дом.
В то, что жандарм оскорблял его специально, чтобы чего-то добиться, Руслан не верил. Скорее, это была попытка указать ему его место. Слишком уж решительно и уверенно он говорил. Выходит, его слова это именно то, что думают о нем в местном обществе. Придя к такому выводу, Шатун поднялся в кабинет приятеля и, усевшись в предложенное кресло, выложил графу свои умозаключения.