Ещё не хватало! Перед её глазами снова замаячил призрак деревни. Хоть мать и обещала не ссылать её туда, но у них есть дед с правом решающего голоса, который если упрётся, то обязательно настоит на своём. Дед даёт почти половину денег на учёбу, а против такого аргумента не поспоришь.
На лестнице Юлька чихнула от забравшегося в ноздри лёгкого запаха газа и, не став ждать лифта, побежала вниз, с удовольствием слушая, как цокают по ступеням каблучки новых босоножек.
Пахнувшая в лицо волна тёплого воздуха немного улучшила настроение. В этот субботний день двор многоэтажного дома, всегда плотно заставленный автомобилями, был почти пуст.
«Ах да! Конец мая, дачники копают огороды», вспомнила Юлька про увешанных гроздьями рассады дачников, заполонивших метро в преддверии выходных.
Под ногами пучилась вздыбленная за зиму корка асфальта, и приходилось всё время смотреть под ноги, чтобы не упасть. Девушка так сосредоточилась, что не заметила, как рядом с ней притормозила серебристая машина, свежо отблескивающая на солнце тщательной полировкой.
Привет!
Не сразу сообразив, что обращаются к ней, Юлька остановилась, с радостным удивлением встретившись взглядом с Валей Свербицким, привлекательным, как сериальный герой.
Привет! Ты откуда?
Случайно мимо ехал.
Валентин вынырнул из машины, став вровень с ней так, что Юлька едва не уткнулась лбом в его плечо.
Наверное, она не возражала бы против такой близости, если бы из другой дверцы не выпорхнула Лизка Вахрушева с юридического факультета. Ни волосы медного оттенка, ни тщательный макияж и фирменная одежда из бутиков не могли улучшить внешность Вахрушевой мелкозубой, длиннолицей девицы с близко посаженными недобрыми глазками.
Привет, Джулия!
Лизка любила коверкать имя Юлия на иностранный манер, зная, что это выводит из себя его обладательницу.
В другое время и в другом месте Юлька нашла бы для нахалки достойный ответ, но при Валентине выказывать себя скандалисткой ей не хотелось, и, через силу улыбнувшись, она выдавила ответное приветствие.
К сессии подготовилась, раз гуляешь? ехидным голосом продолжала надоедать Лизка, прекрасно зная, что сессии Юлька сдаёт из рук вон плохо.
Ага. Подготовилась.
Юлька с вызовом подняла голову, поведя глазами в сторону Валентина, отметив, что он почему-то покраснел и засуетился.
Юля, Лиза, девочки, я знаю неподалёку уютную кафешку с живой музыкой. Поедем? Я угощаю.
Принять предложение Валентина хотелось нестерпимо. Что может быть приятнее, чем в тёплый день сидеть в кафе у окошка, потягивать через соломинку сладкий коктейль и слушать, как молодой человек говорит тебе комплименты?
Но рядом стояла Вахрушева, и Юлька, впечатав ногти в ладони и независимо дёрнув плечом, посмотрела на Валентина так, чтобы он понял причину её отказа:
Спасибо, в другой раз. Веселитесь без меня.
* * *
Школьный порог Фёдор Румянцев переступил с чувством собственного превосходства, снисходительно посматривая на суетившихся перед уроком одноклассников.
Глупые, они даже не представляли, что, хлопая его по плечам или поддразнивая: «Привет, Хомяк, успел набить щёки?», встречаются не с простым мальчишкой, а с хранителем тайны. И, возможно, будущим кладоискателем.
«А я знаю про рукопись с крюками», хотелось выкрикнуть прямо в лицо Серёге Лисину, который мнил себя крутым пацаном. Интересно взглянуть, как Серёга сначала сделает вид, что ему неинтересно, а потом начнёт потихоньку выспрашивать: «Хомяк, а Хомяк, расскажи: что за рукопись?» Увидев, как Серёга подмазывается и набивается в друзья, другие мальчишки тоже принялись бы уговаривать поделиться секретом.
Пусть сгорают от любопытства. Он, Федька, останется непреклонен. В конце концов, только ему пришло загадочное письмо. А всё на свете происходит не просто так.
Тайна, которой овладел Федька, распирала его, как пузырьки газа распирают бутылку тёплого кваса. Она пенилась мыслями, пузырилась мечтами и грозила вылиться наружу, если бы в решительный момент, когда ухо лучшего друга и соседа по парте Даньки Малькова оказалось поблизости, русичка Ольга Юрьевна не вызвала бы Федю к доске.
Невысокая, полненькая Ольга Юрьевна, по прозвищу Колобок, предупреждающе постучала карандашом по столу, призывая класс к работе, и заявила:
А запятые в прямой речи нам расставит Румянцев.
Обречённо вздохнув, Фёдор нехотя побрёл к доске, лихорадочно думая, где стоит поставить кавычки: перед вопросительным знаком или после него?
«Перед, перед» показывал ему на пальцах сидящий на первой парте Миша Суворов.
Хомяк, ставь после, сложив руки лодочкой, подсказывал Женя Лукин.
До или после?
Покатав в пальцах мел, Федя нерешительно перечитал предложение, оттягивая время для ответа.
Румянцев, я жду, напомнила учительница.
Встав поблизости от доски, она сложила на груди пухлые руки и принялась перекатываться с носка на пятку. «Как колобок», точно подметили ученики, когда Ольга Юрьевна впервые приняла классное руководство.
Федька не знал, где ставить знак вопроса, и, немного посопев от раздумий, вляпал кавычки наугад, вынеся их перед вопросительным знаком.
Всё ясно. Правила ты, Румянцев, не повторял. Хоть ты и написал контрольную на четыре, я ещё подумаю над годовой оценкой. Голос учительницы зазвенел укоризной, и Федя понял, что сегодняшний день испорчен.
Полными тоски глазами Фёдор обвёл класс, в три ряда заставленный голубыми партами и увешанный портретами литераторов.
Некрасов, выставив вперёд тощую бородёнку, глядел на него явно осуждающе, а задумчивый Пушкин, подперев руку ладонью, не обращал на происходящее в классе никакого внимания. У него, небось, над душою учительница не стояла.
Но угрозой снижения оценки Фёдоровы неприятности не закончились. На большой перемене, когда шестой класс бодро понёсся в столовую, Федю остановил резкий удар по спине:
Не дави на газ, Хомяк! Разговор есть.
Самый противный в мире голос принадлежал семикласснику Ваньке Павлищеву по кличке Пава, держащему в страхе всю среднюю школу номер триста двадцать.
Высоченный вертлявый Ванька с мучнистой кожей и корявыми болячками в уголках рта славился в школе своим бешеным нравом и непредсказуемостью действий. В минуты гнева его взгляд замирал на одной точке, превращая желтоватые глаза в подобие стеклянных пуговиц и пугая своей бессмысленностью даже учителей, много повидавших на своём веку.
Федька собственными ушами слышал, как математичка однажды сказала Ольге Юрьевне:
День, когда Павлищев закончит школу, администрация обязана отметить пышным банкетом с заказанными клоунами.
С клоунами? Ольга Юрьевна хмыкнула, сделав упор на последнем слове. Клоунов у нас своих хоть отбавляй
Пава на клоуна был не похож, хотя и растягивал губы в противной улыбке.
Чувствуя, как лоб покрывается бисеринками пота, Фёдор остановился и, стараясь не выказать страх, спросил как можно беспечнее:
Чего надо?
Ванькина улыбка стала шире, и кучка подпевал за его спиной подобострастно захихикала, предвкушая очередное развлечение.
Павлищев снова хлопнул Фёдора по спине и почти с сочувствием сказал:
Понимаешь, Хомяк, долг за тобой. Когда отдавать будешь?
Растопырив руки в стороны, Ванька загородил Феде дорогу, не давая пройти вдоль стены. Федька успел заметить, как одноклассники, опасливо оглядываясь, спешат в столовую. Краем глаза он увидел и маячившего вдалеке Даньку Малькова и понял, что остался один.
Какой долг?
Обыкновенный, тысяча рублей. Павлищев сделал шаг вперёд, возвышаясь на целую голову над Федькой, и ссутулил костистые плечи, ожидая ответа.