Ты опять поздно. прозвучал раздосадованный голос позади Димы.
Малыш, я купил тебе печенья. натянуто улыбнулся он, поворачиваясь.
Чуть ближе метра от него стояла босоногая девочка Хотя, уже девушка. Все же она пошла в мать и оказалась красивой уже даже в столь юные годы. Словно водопад с гор, с ее головы до плеч струились ярко рыжие волосы ну точно копия мамы. Аккуратный носик был в веснушках, а на надутых щеках была пара подростковых прыщиков, которые та бесконечно ковыряла, хотя Бронислава ей запрещала. Скрестив руки на груди, она расстроено смотрела на отца, который покраснел, увидев дочь обиженной. Отношения у них, итак, были натянуты, но в последнее время напряжение било все рекорды.
Тетя Бронислава говорила мне, что тебе стоит доверять. осторожно взяла та печенье из упаковки, погрызя его уголок. Но ты снова опоздал, и мне пришлось смотреть без тебя.
Аврора, не называй меня Брониславой, я чувствую себя твоей бабушкой. ответила ей она. И вообще, а ну быстро спать! У тебя завтра учеба.
Классуха заболела, мне завтра ко второй. бросила та, догрызая половинку печенья.
Я звонила ей сегодня, специально. хитро улыбнулась ей Слава. Она прекрасно себя чувствовала и приглашала меня завтра на разговор. У тебя уже третья двойка за эту неделю. Ты вообще домашние задания делаешь? Дима, не будь истуканом, твоя дочь не учится. Скажи ей что-нибудь!
У меня тоже были двойки. пожал плечами он, чуть усмехнувшись. В восточногерманской школе, в который я учился сперва. Программа была на немецком языке, и первое время давалось очень трудно. Однако, я ведь выучился. И немецкий, как родной знаю. А вот твоя тетя нет.
Да, Господи, восьмидесятые давно прошли, Дима. наклонила голову Бронислава. и ГДР уже давным-давно нет. Послушай, Авроре нужна хорошая взбучка от отца, не спускай все на самотек!
А кто знает, может скоро таки снова будет? усмехнулся он. Новости ходят разные, и самые бредовые уже не кажутся таковыми, когда узнаешь несколько фактов из-за рубежа. Вот как мы поступим подмигнул он дочери. Пусть Аврора идет спать, и я сейчас допью чай и тоже лягу. А завтра схожу вместо тебя на собрание и сам все услышу от ее классной руководительницы? У меня все равно выходной.
Круто протянула Аврора, доедая наконец печенье. Сгоняем в кино тогда? На «Шпионский мост»?
Это та бредовая кинолента про шестидесятые? сморщился Среда. Господи, кто-то реально это смотрит? Хочешь я достану пару записок деда Димы на этот счет? Он, можно сказать, живой свидетель и практически участник тех событий.
Я хочу посмотреть кино с тобой. снова обиделась она. Мне плевать на его историческую ценность. И нюхать пыль из дедушкиных записок тоже не хочу. Он сам-то разбирал свой почерк?
Так он таки еврей.
Иди спать, хорошо? А завтра все решим. практически вытолкала ее с кухни Бронислава, наконец встав со своего стула. Затем она села обратно, поглядев брату точно в глаза. Господи Среда, ты что совсем? Дочь хотела в кино с тобой, а ты опять включаешь черте-пойми-кого? Проведи время с Авророй и все! Большего от тебя не требуется. Для этого и существуют отцы. Прокати ее по городу, не знаю, купи ей мороженное или наушники, потому что старые сломались. Нас на отца было двое, но он справлялся и с нами, и с работой в КГБ, хотя стабильно мотался и в Анголу, и в Афганистан. А у тебя всего одна дочь! Единственная дочь! Потому, Дима, хватит делать вид, что ее нет. Да и я хотела наконец немного освободиться. Мне двадцать восемь лет, а у меня ни котенка, ни ребенка
Могла бы начать с этого. спокойно ответил мужчина тогда, убирая кружку в мойку. Я все понимаю, Слав. Я попробую сделать все, что будет в моих силах. И да, у нас была еще и мама.
Надеюсь, что ты сдержишь обещание на этот раз. она встала рядом с ним на мгновение, поглядела в глаза. Выдохнула и вышла с кухни, зашлепав босыми ногами в спальню. Я постелила тебе на диване. Спокойной ночи.
Сон не заставил себя долго ждать. Измотанное от усталости и нервов тело быстро погрузилось в царствие Морфея, но вот сновидений, как всегда, не было. Лишь черный экран и парализующая слабость. Это было похоже больше не на полноценный отдых, а на перерыв, когда мозг все равно продолжал пахать, будто проклятый. Но больше все же было у Димы ощущение погружения в песок, когда пошевелиться больше не можешь, а сознание еще работает. За окном была абсолютно привычная какофония из звуков и дуновений майского ветра, из едва уловимого плесканья воды Москвы-реки и гула машин. Вой сирен пожарных машин не был чем-то непривычным, но он все начинал нарастать, вызывая беспокойство. Он ассоциировался только с одним с тем днем, когда в жизни Димы пропало все и разом. Этот звук вызывал дискомфорт больше, чем что-либо еще, не давал спать. Он становился все объемнее, все больше и все ближе.
Наконец Дима встал, чтобы посмотреть, что же все-таки случилось. На улицах был какой-то ажиотаж. Столпотворение людей, целая гирлянда из мигалок разного цвета, и множество полицейских и военных. Квартира была получена отцом в советское время, а затем быстро приватизирована, пока всяческие криминальные «элементы» не спохватились о жилье. И получилось так, что располагалась она совсем близко от здания Министерства Обороны, чтобы Среде-старшему было не так далеко идти и до него, и до работы. От огромного белого здания, что виднелось в окне, кверху шел черный дым. Тут по спине Димы пробежала капля холодного пота это сигнал к активным действиям. Министерство горело, а значит отдохнуть этой ночью не получится.
Эх, вот говно через зубы прошипел Среда, надевая на ноги штаны. Глянул на часы: без пяти минут три часа ночи.
Что произошло? заспанным голосом спросила Слава, выйдя из комнаты в халате. Ты куда?
Разбираться с этим. Оборонка горит. выдал тот, заправляя за пояс Макаров. Рассовал по карманам документы, накинул на плечи кожаную куртку. Скоро будет сбор.
Наверняка ничего серьезного. Только вернись утром, хорошо? зевнув, попросила она, уходя обратно спать. Удачи на работе.
За ним закрылась входная дверь. Нажатая кнопка лифта сразу же погасла, потому что лифт после его подъема так и остался наверху. Кабинка с громыханием закрыла створки и начала спускаться вниз, скрежеща тросами и катушками. Наконец, по ногам прошелся слабый толчок и показался холл первого этажа. Пулей выскочив на холодный дворовой асфальт, Среда отыскал подаренный им сестре «Ягуар», что был один на двоих. Пиликнув на сигнал с ключа, благородный британский автомобиль, чистокровный спорткар, завелся. Зажглись в ночи фары.
Только Дима подумал о том, чтобы отпустить сцепление, как машинально сработал приобретенный за годы службы рефлекс. Боковым зрением заметив приближающуюся фигуру, он выдернул пистолет из кобуры на поясе и аккуратно положил тот на подлокотник. На стекло легла окровавленная рука, размазав красную жижу. Человеку требовалась помощь, но он и сам проявлял инициативу: открыл дверь, до этого пару раз неудачно попытавшись схватиться за ручку.
Ульяна?! Какого черта?! узнал он, когда та села на пассажирское кресло, свернувшись от боли. Тяжело выдохнув, повернулась бледным лицом прямо на мужчину, отчего ему стало не по себе.
Спокойно, только спокойно. будто для себя сказала она, стараясь не потерять сознание от боли. Держась за деревянный обломок в животе, другой рукой открыла бардачок в машине, измазав белый пластик в крови.
Твою-то мать, Ульяна. отложил пистолет он, протянув руку до заднего сидения и достав автомобильную аптечку. Что-то нужно срочно перевязать? Я отвезу тебя в больницу.
Нет, нельзя! встрепенулась Вирхова, мгновенно выдирая аптечку из мужских рук, раскрывая ее. Я я практически ай, блять в порядке. В порядке Послушай, послушай, Дима, мне сейчас нельзя появляться нигде, где меня могут опознать.