Каждый день у них Просрали всё, бубнил хозяин дома.
Алексей тихонько пробрался бочком, устроился на табурете возле окна. Чувствовал он себя странно, будто смотрел долгий и бессвязный сон.
Что он делает в доме совершенно чужого человека? О чём им говорить?
Озноб прошёл по телу, заставив вцепиться в плечи, стиснуть зубы, с шумом втягивая воздух.
Продрог? Легко одет, наливая воду в чайник из пластиковой бутыли, сказал Борисыч. Осень у нас обманчивая.
Дома он заметно расслабился, лицо разгладилось. Один раз бросил тревожный взгляд в окно, нахмурился, но скоро словно забыл обо всём или наплевал на сотни раз пережёванные мысли.
Может выпить тебе надо, но звиняй, водки не держу.
И горячий чай сойдёт, улыбнулся Алексей. Можно спросить?
Давай свои вопросы. Вижу, много их у тебя. Да, про загадку не забудь. Записал ведь знаки?
При мне, историк похлопал ладонью по карману, где скрывался блокнот.
Хотя, какая это тайна, мужчина поставил чашки, тяжело опустился на табурет с другого конца квадратного стола. На глазах у всех. Каждый школьник в городе знает о надписи. Дверь в начале века по заказу промышленника Смурова ставили. Лично эскизы рисовал, говорят. Увлекался, как тогда говорили, мистицизмом.
И много в городе Смуровых? Алексей вспомнил человека с котом.
Усач расхохотался.
Ты про Казимира? Дядька он Витьке. Одна семейка, будь неладны.
Не дружите вы с ними, прищурившись Алексей думал, всё перебирал в памяти, о чём же хотел выспросить бывшего мента. Что за семейный клад Витька ищет? Сакральный дар?