Они умерли, Арсений, сказала Света в трубку и заплакала.
Не огрызалась, как обычно, не грубила. Она заплакала и сказала, чтобы я скорее возвращался попрощаться.
И вот спустя шесть часов я здесь. В доме, который стал родным за те долгие пять лет, что я тут жил. Сейчас мне двадцать пять, а я плачу, как тот подросток, которому показали его собственную комнату, приведя за руку в новый дом.
Сегодня мы не чужие друг другу люди. Сегодня мы дети этих двух людей. Камилла и Роман Буровы, прожили долгую и счастливую жизнь. Они любили этот мир, а мир и люди в нем любили их в ответ.
Здороваюсь со всеми и ухожу в свою спальню, быстро закрываясь изнутри. Завтра похороны и неизвестность впереди.
Почему-то сейчас я чувствую еще большую потерянность оттого, что их не стало, чем когда шатался по улицам огромного и совсем негостеприимного города. Словно разрушили мой причал, о котором я не имел ни малейшего понятия.
Церемония прощания организована идеально. Камилла, любила, когда все по линии и четко во всем. Этот день она бы назвала идеальным.
Я сел подальше от толпы. И подошел прощаться к открытым гробам последним.
Там стояла какая-то девчонка и плакала. Видимо, одна из тех, кто знал обоих. Я не был с ней знаком и потому, стоял, ждал, когда смогу остаться с мамой и отцом наедине. Смирно ждал, когда она скажет им все, что не успела, как и все мы.
Повернулся в сторону выхода, откуда виднелось зеленое поле с надгробьями. Я не был готов прощаться, но мне пришлось.
Мои соболезнования, услышал тонкий всхлипывающий голос. Вы ведь родственник, тети Камиллы и дяди Ромы?
Повернул голову и уставился в заплаканные карие глаза.
Спасибо. Да.
Вытащил из кармана платок, вспомнив слова отца: «Носи его с собой всегда. Ты никогда не знаешь, когда ОНА появится рядом и он тебе может пригодиться».
Возьмите, протянул ей.
О Благодарю, она коснулась своими прохладными пальцами моей руки, но даже не заметила этого, кажется.
Далее послышалось громкое высмаркивание.
Думаю, вам он уже не понадобится, простите, грустно уставилась в белую хлопковую ткань.
Оставьте себе.
Я такая бестактная, вскинула руками и не успела представиться, как ее окликнул строгий голос:
Таисия, нам пора.
Да, папа.
Увидимся.
Ага.
Она ушла, опустив голову, а я встал напротив них ощущая ком в горле, от которого не мог избавиться до самого конца этого тяжелого дня.
***
Завтра приедет адвокат читать завещание, оповещает за ужином Костя.
Меня здесь уже не будет. Все, что оставили они мне, забирайте.
Мы знаем, что ты не рвался к их деньгам, Лена кладет на мое плечо руку и тут же одергивает, когда веду им по воздуху, желая сбросить нежелательное соприкосновение.
Ты не можешь отказаться услышать их последнюю волю, Арс, с нажимом произносит Костя и я поднимаю глаза.
Я хочу поспорить, но не могу. Потому что он прав.
Я хочу их услышать не из-за того, что они хотят сказать. А потому что смогу ощутить их живыми.
Киваю им всем и принимаюсь за еду.
Мы расходимся по комнатам. Как всегда, в тишине. И не выходим из них до самого утра.
В десять приезжает адвокат. Мы входим в малую гостиную, которую отец называл кабинетом и сев в кресло, так как на диване не осталось места, слушаем пожилого мужчину, который держит в руках драгоценные для всех нас по-своему бумаги.
Слова соболезнования, слова приветствия. Зачитывание основных финансовых распоряжений. Он говорит механическим голосом. Будто это статья в журнале. Уверен, когда составляли они это завещание, вокруг стояла другая атмосфера, нежели сейчас.
Становится противно, но я сижу и молча пропускаю мимо то, что мне неважно.
Кому, сколько денег они отдали? Поровну, до последнего рубля из многомиллионного состояния.
Только мне не нужно ничего.
Могу я попросить оставить мне только этот дом, а деньги отдать Косте, Свете и Лене?
Простите, но боюсь, что это невозможно. Камилла Аристарховна попросила передать каждому из вас письма. В них вы найдете многое из того, что она хотела вам сказать лично. То, о чем порой говорить сложно, но можно написать.
Наступила тишина. И взяв в свои руки желтый конверт, я встал и ушел.
Мои ноги принесли меня на наш пруд.
Место, которое я любил в этом доме. Сел на скамью и дрожащими руками открыл конверт, слово ощутив их рядом, и тот же цветочный аромат матери.
«Дорогой мой, потерянный сынок, Арсений. Мне так жаль, что я не набралась смелости сказать тебе многое из этого в лицо, когда ты был дома в последний раз еще при моей жизни. Сказать, как сильно ты был нам с Ромой дорог и как тяжело мне было отпускать тебя раз за разом.
Уж очень мое материнское сердце истосковалось по тебе.
Пригляди за моими цветочками. И за домом тоже. Не продавай его. Он был дорог нам с папой и подойдет для твоей семьи. А вокруг много красивых и хороших девушек, ты обязательно найдешь ту самую Или она тебя.
Живи в нем. Заботься. А если твоя дорога ляжет далеко от него, тогда продай его тем, кто заслужит. Кто отзовется в твоем сердце, как когда-то отозвался ты в моем.
Мы тебя очень любим, и с первой секунды ты стал нашим родным сыном.
Не отказывайся от денег. Они тебе пригодятся. Даже если ты не пойдешь учиться. Пусти их в хорошее дело. Ты знал, что Рома не получил высшего образования, кроме школьного? И посмотри на него?
Мы в тебя верим.
Не сбивайся с пути и береги себя.
С любовью твои мама и папа!
Спасибо, что стал нашим сыном»
Закончив читать, я обернулся на этот огромный дом, который казался теперь пустым и опустив голову, уже знал, что не смогу уехать из него ни сегодня, ни завтра никогда.
Глава 2
Таисия
Я не любила несколько вещей: приезжать домой, похороны и жужжащих над ухом подруг.
Но я снова в этом доме и на этот раз, отцу важно, чтобы я была тут этим летом. Вчера были похороны двух хороших людей, которых я, к сожалению, не видела с момента отъезда в школу-интернат для девочек. А еще надо мной склонились подруги, которые, не прекращая ни на секунду, обсуждают сплетни последней недели.
Говорю же, он вчера был на их похоронах. Спроси у Таи, она с ним даже говорила.
О чем вы? снимаю очки и смотрю на Дашу с Миленой.
Мы лежим под солнцем и пытаемся загореть. Погода отличная, а порывы ветра то что надо. И это в конце мая. К сожалению, я белая, как снег и загар мне может только сниться.
Сын Буровых. Что ты о нем скажешь?
Костя? Ну я видела его. Ему же сейчас больше тридцати, он женат и имеет детей, так что
Приемный.
Как это приемный?
Вот так. Ты в своей школе вообще не интересовалась жизнью в родной России?
Если честно, наши с мамой разговоры заканчивались, да и начинались тоже с претензий. Я старалась не возвращаться домой даже мысленно.
О том, что с ними мы тоже особо не общались, я умолчала, нет смысла говорить об очевидном.
Тогда слушай. Камилла и Роман, усыновили пятнадцатилетнего пацана, Арсения. Круглый сирота, всю жизнь по приютам. Дали даже фамилию и отчество свои. Отписали все деньги ему и дом оставили, а родным ни черта.
Не ври, Даша. Никто не знает, что было в завещании, перебивает ее Милена.
А я слышала, что родные дети остались ни с чем и завтра уже уедут отсюда.
Вот это новости, пропускаю речь о деньгах и наследстве.
Я знала обоих Буровых и их детей и уехала отсюда рано, поэтому так странно, что такой большой период жизни был мною незаметен. К тому же когда я приезжала изредка домой, мы находились в городской квартире. Тогда папа, только начинал свой путь в политику.
Ну так скажи, какой он в общении? вырывает из мыслей Даша.
Я с ним говорила? пытаюсь припомнить всех, с кем общалась, не знакомясь на похоронах.
Да, возле гробов. Как ты не побоялась к ним подойти, б-р-р кривится подруга.
А я вспоминаю того молодого парня, который отдал мне платок. Неужели это он?
Горячий такой. Сколько ему? Лет двадцать пять, Тай?