Кокаина? удивленно спросила Эстер. До этого она видела кокаин только в фильмах и плохо представляла себе, какой эффект он может оказывать на людей. Я не знала, что ты этим балуешься.
Очень редко, почти никогда, отшутился Джек.
Джонни усмехнулся.
На, надень. На улице холодно, сказал он, снимая с себя джинсовую рубашку, и протянул ее Эстер.
Спасибо!
От рубашки пахло еле уловимым ароматом парфюма Джонни. Древесно-дымный с горчинкой, смешивающийся с запахом свежести и зеленого чая. Эстер постаралась запомнить его.
Пошли, сказал Джек и первым вышел из машины.
В дверь Джонни постучал решительно и привычно.
Через мгновение ее открыл афроамериканец мужчина неопределенного возраста с угловатой внешностью. Черты его чрезмерно худого лица были словно вырезаны из дерева, так он больше походил на статуэтку языческого бога, чем на живого человека.
Хей, бро, давно не виделись, сказал он заторможенно, обращаясь к Джонни.
Не так уж и давно, низким голосом отозвался тот.
Дайрон так звали драгдилера отступил на шаг, пропуская гостей в дом:
Заходите. У меня наверняка есть то, что вам нужно.
В доме было на удивление светло и приятно. Эстер не так представляла себе жилище наркоторговцев, да и, по-честному, вообще не представляла подобное, но ожидала увидеть нечто другое. Например, голые стены, изрисованные маркерами, одинокий матрас в центре гостиной, грязь, хлам и беспорядок. Ее представления строились на героиновых историях и были ограничены стереотипами.
Мало того, на диване перед телевизором сидели две красивые блондинки и смеялись над глупой рождественской комедией. Дайрон подошел к одной из них и представил гостям:
Это Эрика, моя жена, сказал он. Блондинка со светлыми глазами и треугольным лицом отвлеклась от фильма и поздоровалась. Ее взгляд излучал дружелюбие.
А это Энни, ее подруга. Веселая, стерва. Скоро доведет меня, сказал Дайрон, смерив ее строгим взглядом. Не будем отвлекать девочек, идем на кухню, он махнул гостям рукой, приглашая их следовать за собой.
Джонни приветственно подмигнул Энни и поспешно присоединился к остальным.
Джонни, ты что как неродной? развязно спросил Дайрон. Его взгляд был мутным, но все же уверенным. Как жена, как дети?
У меня нет детей, бро, ответил Джонни, подавляя улыбку. На что Дайрон, прерываемый кашлем, глухо рассмеялся.
Какая нахуй разница, по большому счету. Всех, кто приходит в мой дом, объединяет одно: желание жить. Хотя бы немного, но жить по-настоящему. А все остальное неважно, правда ведь, Джонни? риторически спросил он, отходя от компании в сторону. Дайрон пошел за товаром и оставил гостей на некоторое время в одиночестве.
Нравится? Философ своего рода, сказал Джонни, опережая друзей. Всегда думает о смысле жизни, мучается экзистенциальными вопросами не в пример многим.
Джек и Эстер неопределенно переглянулись, но не успели взглядом ничего друг другу сказать. В арку, соединяющую кухню с коридором, вошел Дайрон с небольшим пакетиком белого порошка в руке.
Пробовать будешь? спросил он у Джонни.
Пробовать нет, но по дорожке сделаем сейчас. Сколько здесь?
Два грамма, отозвался Дайрон и высыпал содержимое пакетика прямо на стол.
Он разделил линии лезвием бритвы на три небольшие полоски и, отойдя от стола, предложил гостям попробовать товар.
Я заплачу налом, сказал Джонни и, наклонившись к столешнице, вдохнул первую линию.
Потом Джек проделал то же самое. Когда очередь дошла до Эстер, она немного замялась.
Главное, сделать это резко, посоветовал Джек. Он протянул ей стодолларовую купюру. Вставляешь трубочку в дышащую ноздрю и вдыхаешь.
Эстер, любопытная до всего дурного, думала недолго. Она почувствовала едкий запах ацетона и небольшую горечь в горле.
Кокс должен так пахнуть? спросила Эстер, недоверчиво оглядываясь на мужчин.
Дайрон ответил совершенно серьезно:
Если он пахнет потными яйцами, то нет. Он пахнет потными яйцами?
Эстер удивленно приподняла брови, а Джонни и Дайрон рассмеялись каждый на свой лад. Смех Джонни был приятным и переливчатым, как водопад, а смех Дайрона сухим и бесцветным, как пустыня.
Бро, вот бабки, сказал Джонни, протягивая Дайрону несколько смятых купюр. Друзья приехали на неделю, хочу показать им все достопримечательности Лос-Анджелеса.
И начал ты, конечно, с меня? иронично подметил Дайрон.
Кстати, опомнился Джонни, я же их не представил тебе! Джек и Эстер его жена.
Дайрон криво улыбнулся паре, обнажая ряд исключительно ровных и белых зубов.
Очень рад, миролюбиво сказал он. Приходите, если понадобится моя помощь.
Джонни похлопал его по плечу и пошел к выходу.
Энни, несколько минут назад спокойно сидевшая на диване, теперь горько рыдала, а Эрика старалась ее успокоить, нежно поглаживая по спине.
Что, блядь, опять случилось? вмешался резко посерьезневший Дайрон. Он встряхнул расстроенную девушку за плечи, а потом взял ее за подбородок и потянул вверх, чтобы посмотреть в глаза.
Джонни, будучи завсегдатаем этого дома, прекрасно знал, как ему нужно поступить в сложившейся ситуации. Он, скорчив гримасу сожаления, открыл входную дверь и уже с порога крикнул напоследок:
Дайрон, мы пошли. Я тебе позвоню.
После этого Джонни поспешно закрыл за собой дверь.
Что с ней случилось? спросила ничего не успевшая сообразить Эстер.
Не обращай внимания. У нее частые эмоциональные срывы. Когда они случаются, Энни пытается что-нибудь сделать с собой или окружающими. Недавно она угрожала Дайрону позвонить копам и раскрыть его деятельность, после этого их отношения испортились, пояснил на ходу Джонни.
Эстер глупо рассмеялась и потрогала свое лицо.
У меня лицо немеет, подавляя смех, сказала она.
Это нормально. Все пройдет, снисходительно отозвался Джонни, вспоминая свое первое знакомство с кокаином. Ситуация тогда приключилась страшная.
Ему было около четырнадцати, когда они с друзьями, уже изрядно пьяные, возвращались домой на рассвете после тусовки и случайно напали на странного мужчину. Он, в плаще, как у эксгибициониста, ковбойской шляпе и узких черных очках, стоял на тротуаре и как будто ждал кого-то.
Майк, Олби, приготовьтесь! Сейчас мы увидим член! покатился от смеха Джонни. Он был так пьян, что ему все казалось забавным.
Незнакомец даже бровью не повел. Майка и Олби это только распалило. В молодости, когда гормоны играют рок, юнцы могут выпустить пар двумя способами: либо хорошенько подраться, либо заняться сексом, и второго Майку и Олби сегодня не досталось. Они жаждали нарваться на неприятности.
Какого ты здесь встал?! спросил Майк, раздуваясь вширь, как яростный петух. Он вытянул шею, раскинул руки, чтобы казаться грозным, и так, на шарнирах, подскочил к незнакомцу. Тот только не рассмеялся в ответ.
Воу, воу, полегче, сынок, ответил мужчина без особых эмоций.
Че надо, извращенец? Любишь молодых мальчиков? присоединился Олби. Джонни остался позади и только наблюдал. Ему было легко и приятно совсем не до мордобоя.
Детки, у меня к вам предложение. Я даю вам грамм за полцены, а вы идете отсюда на хрен. Мне не нужны проблемы, усмехнулся незнакомец.
Пакетик друзья вскрыли сразу же, неподалеку от того места.
Джонни?
Чуть позже. Хочу до дома дойти.
По пути Майку стало плохо. Сначала его стошнило, потом его затрудненное дыхание вызвало панику у всех троих.
Все нормально, я потерплю, хрипел Майк.
Нужно ехать в скорую! скомандовал Джонни.
Какая, к черту, скорая?! Я в порядке, значит, и он не мог отравиться! перебил Олби.
Он задыхается!
«Передозировка фентанилом», позже написали в заключении врачи. Это был день, когда Джонни спас человека. Знаменательный день, но безмерно гадкий. К несчастью, это не помогло ему сохранить дружбу. Родители Олби пороли его всю неделю, а затем держали под домашним арестом. Джонни так и остался непризнанным героем и даже сам себя таковым долгое время не считал, но первый опыт запомнил крепко. Навсегда.