Когда девушке исполнилось шестнадцать, отец позвал ее к себе и объявил, что скоро состоится свадьба. Симонетта должна выйти замуж за Марко Веспуччи. Она и не думала возражать. Марко был молод, красив, богат. Чего еще желать девушке из хорошей семьи?
К тому же Веспуччи были близки с могущественными Медичи, правителями Флоренции, и господин Каттанео собирался воспользоваться этими связями. Его будущий зять был еще молод, но подавал большие надежды. Он изучал банковское дело в Сен-Марко, и будущее обещало распахнуть перед молодой четой Веспуччи золотые врата.
В день свадьбы невеста казалась воплощенной богиней весны. Вся она была будто соткана из золотого света, а глаза ее лучились таким теплом, что невозможно было печалиться в их сиянии. Жених сам себе казался счастливейшим из смертных.
Марко увез молодую жену во Флоренцию и сам перенес ее через порог нового дома, чтобы удача точно сопутствовала им. Ему не терпелось похвастаться женой, представить ее обществу и, главное, своим покровителям Медичи.
Флоренция была республикой, но Медичи смело могли считать себя ее королями. Несколько поколений назад они были торговцами шерстью, но благодаря умелому ведению дел, интригам и правильным инвестициям превратились в банкиров, ссужающих деньги Римскому престолу и европейским королям. Они заставили уважать себя всю Италию, а в родном городе и вовсе не знали себе равных.
Лоренцо Медичи в двадцать лет стал главой республики. Свое прозвище «Великолепный» он заслужил деяниями, направленными на поддержку образа Флоренции как самого прекрасного города. Художники, поэты, ученые все находили прибежище в доме Медичи, все могли рассчитывать на совет и нередко денежную помощь. Медичи славились как меценаты, строители, политики, воины. Было ли хоть что-то, что не под силу преодолеть им?
Получивший прекрасное образование Лоренцо Великолепный и сам считался поэтом, способным соревноваться с лучшими. Кто знает, если бы не дамоклов меч власти, висевший над ним, он мог бы стать философом и писателем
Поддержкой ему был брат Джулиано. Там, где Лоренцо размышлял, Джулиано предпочитал действовать. Это был союз пера и меча, хладнокровия и страсти.
Когда в 1469 году во Флоренцию приехала чета Веспуччи, казалось, что все мужчины города с первого взгляда влюбились в очаровательную супругу Марко Веспуччи. В тот год Лоренцо Великолепный стал главой Флорентийской республики. Он оплакивал отца, но молодая жизнь била ключом. Одно празднество сменялось другим, вино лилось рекой, дамы были особенно прекрасны, а мужчины особенно учтивы.
Флоренция обрушилась на Симонетту во всем своем пышном и шумном великолепии. Никогда еще она не встречала так много интересных собеседников, таких красивых дам и изысканных кавалеров, неизменно осыпавших ее комплиментами. Юная сеньора купалась во всеобщем внимании, наслаждаясь радостью молодости и самой жизни. А ее муж был доволен, что самые влиятельные люди города приняли их в свой круг. Он не ревновал, ведь такая красота не может быть лукавой или грешной.
«Так много мужчин любили ее без возбуждения и ревности, и так много дам восхваляли ее без злобы, написал поэт Анджело Полициано о прекрасной Симонетте. Среди других исключительных даров природы она обладала такой милой и привлекательной манерой общения, что все, кто сводил с ней близкое знакомство, или же те, к кому она проявляла хоть малейшее внимание, чувствовали себя объектом ее привязанности. Не было ни единой женщины, завидовавшей ей, и все настолько хвалили ее, что это казалось вещью необыкновенной»[1].
В числе почитателей Симонетты были Лоренцо Великолепный и его брат Джулиано Медичи. Но так странно и восхищенно, как смотрел на нее мастер Сандро Боттичелли, никто и никогда не смотрел. Симонетту даже немного пугал этот взгляд, так смотрят на Мадонн в церкви, на небо во время молитвы. А она, простая, живая, не знала, чем ответить на это восхищение и молчаливое поклонение.
Однако позировать такому гению большая честь, и Марко Веспуччи с радостью позволял жене проводить часы в обществе молодого и талантливого художника. Красота его жены должна остаться в веках, а кто сможет запечатлеть ее лучше, чем Боттичелли?
Сандро Боттичелли по праву таланта был обласкан славой. Все знатные дома Италии звали к себе молодого, но такого знаменитого художника. Медичи гордились дружбой с ним и платили вдвое больше, чтобы удержать в городе и еще больше прославить Флоренцию. Здесь художник создавал портреты своих покровителей и самых прекрасных дам.
Встреча с донной Веспуччи разделила жизнь Сандро Боттичелли на до и после. Никогда раньше не встречал он столь совершенного создания. Все его самые прекрасные сны воплотились в этой женщине. Он хотел писать ее, композиции полотен уже являлись ему во снах, и на каждом из них он видел ее лицо. Только она может стать Венерой, Весной, олицетворением всей невыразимой женской прелести.
Ни разу он не посмел прикоснуться к ней. Даже убрать прядь волос, расправить складку платья, изменить поворот головы Как мог бы он дотронуться до этой божественной красоты и не потревожить ее, не нарушить той магии, что дана ей от рождения в каждом жесте?
Ничто не могло заменить того сладостного чувства беспомощности, когда прекрасная Симонетта входила в комнату. Когда она скидывала с головы покрывало, обнажая золотую копну волос и нежно произнося: «Мастер Сандро, как мне встать?»
Ей нравилось приходить сюда. Через большие окна проникал солнечный свет, создавая причудливые тени. Боттичелли настаивал, чтобы она приходила в первой половине дня, так золото ее волос сияет ярче, а кожа кажется особенно нежной, говорил он. И добавлял, что при полуденном свете работать лучше всего.
Она послушно принимала ту позу, которую предлагал художник. Муж настаивал на этих визитах, ведь Сандро Боттичелли был обласкан Медичи. А значит, его таланту можно доверять. Говорили, что этот юноша гений, что из-под его кисти выходит один шедевр за другим. Впрочем, добавлял Марко Веспуччи, если бы Медичи не платили так дорого за эту мазню, может, никто и не восхищался бы так сильно.
Симонетта была не согласна с мужем. То, что создавал мастер Боттичелли, не казалось ей мазней. По правде сказать, она никогда не видела ничего более прекрасного, и стать частью этой красоты для нее, простой донны, было большой честью.
Во время сеансов они даже почти не разговаривали. Мастер был так сосредоточен, так поглощен своей работой, что даже дышать казалось кощунством. Как страшно было отвлечь его от этого волшебного экстаза! Симонетта не сомневалась, что такой талант дается свыше, этот человек благословлен и обласкан Богом, а все, что может она, это только помочь ему, сыграть малую роль модели, стать проводником для его вдохновения.
В мастерской художника пахло маслом и воском, у стен стояли дорогие и дешевые рамы, холсты, свернутые в рулоны, на полу валялись грязные тряпки, о которые мастер и его ученики вытирали кисти. В этом бардаке она чувствовала себя уютно, так же, как и в своей блестящей гостиной с дорогими гобеленами. Жизнерадостный характер позволял Симонетте везде быть на своем месте.
Иногда Сандро Боттичелли приходил в дом Веспуччи. Но донна Симонетта замечала, что в эти дни мастеру особенно неловко. Если в залу, где он работал, входил кто-то из слуг, он вздрагивал и откладывал кисть, в такие дни работа шла медленнее и напряженнее. Тогда мастеру предлагали бокал вина или фрукты, а он почти всегда отказывался. Иногда во время сеансов вызывался присутствовать супруг Симонетты. Он садился в кресле напротив окна и развлекал модель и художника беседой. Было заметно, как Боттичелли раздражается от его присутствия, но старается сохранять спокойный тон и не показать своей досады.