Она удивилась, даже остолбенела, и Унельм вдруг подумал: вот, каким она видела его всё это время. Импульсивным, равнодушным, не способным признать ошибку.
Всё это уже неважно, сказала она наконец негромко. Как я уже сказала мне лучше. Что до Олке у него ничего не было на Строма. Потому что он ни в чём не виноват.
Само собой, поспешно вставил Унельм.
так что и это не важно. Ладно, к делу, она наконец посмотрела прямо ему в лицо. У меня кое-что есть для тебя. Думаю, это важно. Знаешь про Миссе? Она произнесла имя Луми быстро, как будто оно жгло ей губы. Унельма кольнуло другое предчувствие, и на миг ему остро захотелось сказать: «Нет, я ничего не знаю. Пожалуйста, не говори мне ничего».
Нет. А что с ней?
Мертва, Сорта снова смотрела мимо него, туда, где за окном весело чирикали птицы и светило солнце.
Как Мертва? Унельм вспомнил, как помогал Миссе нести вещи от поезда, как дрожало её плечо у него под пальцами, когда она плакала, уезжая из Ильмора. Кажется, уже тогда он почувствовал: ничего хорошего в столице её не ждёт. Но он был слишком полон мыслями и тревогами о собственном будущем не до Миссе Луми, симпатичной робкой девчонки, с которой он и парой слов не обменялся.
Птица за окном чирикнула особенно заливисто, и Ульм вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется. Сорта, наверно, будет припоминать ему это до старости Если, конечно, каким-то чудом они оба охотница Эрика Строма и сыщик-механикёр, втрескавшийся в наследницу Химмельнов, доживут до старости.
Вот так. Её достали из капсулы Она даже не успела выйти в Душу.
Я думал, у неё отличное усвоение, сказал Ульм тупо, и Сорта кивнула.
Верно. Но она колебалась. Ты не станешь писать об этом родителям?
Родителям? О чём? С чего мне
Унельм. Пообещай, что ничего не напишешь родителям. Слышишь? Я не хочу, чтобы имя Миссе трепал весь Ильмор И если узнаю, что ты всё же написал
Да я понял, понял. Обещаю. Будто не знаешь, что обычно пишут родителям
Хорошо. Сорта рассеянно провела рукой по волосам. Миссе была беременна. Именно поэтому на этот раз её организм не справился.
Как будто Стужа разом обрушилась на него. От кого-кого, а от маленькой Миссе Ульм не ждал ничего подобного.
О. Вот оно что.
Это не всё. Она была беременна от Лери Селли Во всяком случае, очень похоже на то.
Лери Селли? Вот оно. То самое, важное. Тонкие волоски на его шее приподнялись, как от холода.
Во всяком случае, Эрик видел их в Шагающих садах Несколько раз. Думаю, Селли был отцом ребёнка.
Почему ты не сказала мне раньше? Не стоило спрашивать вот так, после в очередной раз едва установившегося хрупкого мира, но Унельм не сдержался. Мы ведь Ты знаешь, что мы расследуем его убийство.
Мне плевать, кто убил Лери Селли, сказала Сорта с жёсткостью, поразившей его. Но вообще-то я хотела рассказать тебе. Я дважды приходила в Коробку
Серьёзно?
Угу. Извини уж, что не приходила каждый вечер. На второй раз мне сподобились сказать, что ты переехал, но адреса не дали. Я оставила для тебя письмо
Тысячу лет не был в Коробке пробормотал Унельм. Слушай, спасибо, что рассказала. Правда, спасибо. Я
Не за что. Сорта наконец посмотрела на него прямо. Мы всё ещё помогаем друг другу, Унельм. Но больше не подводи меня Или нашу договорённость придётся пересмотреть.
Что-то новое появилось в её лице твёрдое, непримиримое. Холодное.
Слушай, как ты? вдруг спросил он, и что-то в её лице изменилось. В смысле я могу тебе чем-то помочь? Может ты хочешь встретиться как-нибудь, выпить вместе или погулять?
Уголок её губ дёрнулся, как от боли.
До свидания, Унельм.
Она ушла и он не посмел остановить её, хотя не задал ни одного из протокольных вопросов. В любом случае, пока что он узнал от неё больше, чем от всех остальных, вместе взятых.
Он не успел подробнее подумать об этом дверь снова открылась, впуская очередного препаратора. Невысокий, крепкий, с лицом наполовину красным, будто обваренным кипятком, и воспалённым левым глазом радужка орма плохо приживалась.
Здравствуйте, пробормотал он, тяжело садясь напротив. Вид у него был больной. Меня зовут Рорри. Рорри Курт.
Унельм искоса взглянул в бумаги, переданные ему Олке, и вздрогнул. Рорри Курт служил в паре с Миссе Луми.
Задав несколько протокольных вопросов, на которые Рорри отвечал вяло и покорно, Унельм кашлянул:
Я понимаю, что это трудно Но я хотел бы спросить о Миссе Луми. Она была вашим ястребом, и
Я помню, глухо сказал Рорри, и впервые в его лице Ульм увидел что-то живое, человеческое. Слабая улыбка тронула покрасневшие губы, и глаза даже алый, раздражённый потеплели. Что вы хотите узнать?
В распоряжение нашего отдела поступила информация, Унельм поймал себя на том, что невольно говорит штампами из книжек о ловких сыщиках, которые читал в детстве, о том, что ваша ястреб была связана с убитым. Вам об этом что-то известно?
Рорри побледнел так, что даже красная, будто обожжённая, сторона лица посветлела. Его губы дрогнули, плечи опустились.
Была связана? В каком смысле?
Унельм заколебался. Охотник Миссе выглядел действительно расстроенным. Что связывало этих двоих? Могла ли маленькая Миссе метаться между ними или даже завести роман с обоими? Поверить в это было трудно. С другой стороны, ещё недавно Унельм не поверил бы и в её роман с Лери Селли.
Я не знаю наверняка. Надеялся, что, может, вы мне расскажете
Я ничего об этом не знаю, прошептал Рорри, поднимая на Унельма глаза, и тот увидел, что в них дрожит влага. Но если вы знаете пожалуйста, скажите. Скажите мне.
Такого поворота Унельм не ожидал и замялся.
Я действительно не знаю деталей. Знаю только, что они были знакомы. А сейчас мы должны проработать все
Вы что, думаете, Миссе как-то связана с его смертью? недоверчиво протянул Рорри. Вы ведь знаете, что она погибла, его голос дрогнул, до того, как нашли Лери Селли?
Само собой. Унельм протянул Рорри одну из заготовленных карточек. Я соболезную. Я ведь знал Миссе. Мы оба прибыли из Ильмора. Мне очень, очень жаль. Я не знаю, связана ли она с тем, что произошло Но вы расскажите мне, если что-то вспомните или узнаете, хорошо?
Рорри кивнул:
Хорошо.
Вид у него был как у человека, больше прежнего погружённого в себя. Возможно, ошибкой было спрашивать его о Миссе и Лери вот так, напрямую.
Мог ли Рорри хитрить? Если он знал о связи Луми и Селли, у него был мотив. Правда, этот хромающий, болезненный, погасший охотник не был похож на кого-то, кто мог совершить такое убийство, не оставив следов Но кто может знать наверняка? В старых архивах отдела хватало примеров самых неожиданных развязок расследований, тянувшихся порой годами.
У Ульма столько времени не было.
Он сделал пометку на полях. Стоило рассказать о Миссе и Рорри Олке но прежде хорошенько подумать, чем именно он готов поделиться. Трудно было балансировать между тем, чтобы помогать наставнику и оставлять часть нитей для себя, не вызывая при этом подозрений.
Всех, кто входил в кабинет после Сорты и Рорри, Унельм пытался аккуратно выводить на тему Миссе и её связи с молодым Селли, но препараторы то ли действительно ничего не знали и тогда маленькая Луми таила в себе ещё больше способностей, чем он думал поначалу, то ли ревниво оберегали память погибшей.
Допросы продолжились, но на нечто интересное Унельм наткнулся ещё только раз ближе к вечеру, когда голова начала подкруживаться от голода и усталости.
Он говорил с препаратором по имени Маркус. В бумагах Олке напротив его имени стояла пометка. Маркус был одним из немногих молодых препараторов, бывших на том балу, куда приходил и сам Унельм. Там же совсем незадолго до своей смерти был и Лери Селли. Это светское мероприятие стало для него последним, поэтому Олке особенно кропотливо извлекал на свет из тени дворцового парка все разговоры, сплетни, маленькие ссоры, случившиеся с участием Селли в тот вечер.