Пусти меня, Найджел, попросила пса. Дай пройти.
На звук моего голоса из кабинета выглянул Эдуард Евдокимович.
Найджел, ко мне, отозвал своего трехногого цербера. Вам лучше, Вероника?
Ну вот! Он снова разговаривает со мной, глядя куда-то в сторону!
Да, спасибо. Простите меня. Я никогда раньше это не в моих привычках падать на пол и рыдать. Я вообще не плакса.
Я так и понял. Скворцов медленно наклонил голову.
Зато я не поняла: он искренне принимает мои извинения, или в его словах кроется ирония? По неподвижному лицу мужчины разобраться, серьезен он или шутит, было невозможно. Впрочем, не важно. Как бы то ни было, нужно продолжать разговор.
Эдуард Евдокимович, я опоздала на целый день не по своей вине. Вылет задержали на шесть часов, и поезд, на который были забронированы билеты, ушел без меня. Следующий пришлось ждать почти сутки!
У вас нет мобильного телефона?
Телефон есть, но ваш номер я его потеряла. Пыталась дозвониться Виктории, но она не в сети.
Мои родители отправились в США на две недели. У отца там симпозиум и несколько лекций. Думаю, когда вы звонили Виктории, она была в небе над Атлантикой.
Скворцов приблизился, забрал сервировочный столик, принялся разбирать остатки моей трапезы. Молоко в холодильник. Чашку и блюдца в посудомоечную машину. Я внимательно наблюдала за ним, поэтому заметила, что и на предметы мужчина не смотрел впрямую. Все время искоса. И еще ему не всегда удавалось сразу взять в руку нужный предмет. Пару раз он промахивался и ловил воздух.
Что за черт? Он же не слепой, это точно!
Эдуард Евдокимович, я вернулась к разговору. Все, что случилось это череда нелепых совпадений и случайностей. Мы с вами оба стали жертвами стечения обстоятельств. Если вы откажете мне в месте домработницы я пойму. Но, пожалуйста, не вынуждайте меня добиваться расторжения контракта на суррогатное материнство через суд! Давайте все решим сами!
Я очень хотела быть убедительной. Кажется, даже перестаралась и почти сбилась на умоляющий тон.
Случайностей не бывает. Скворцов протер столик, откатил его к окну, и так и остался стоять там, прислонившись пятой точкой к подоконнику. Вероника, вы молодая женщина. Среди ваших документов я обнаружил санкнижку. Судя по записям в ней, вы абсолютно здоровы. Пока вы отдыхали, я успел подумать и решил предложить вам переходный вариант.
Это как? я устала стоять, подпирая дверной косяк, прошла в кухонную зону и уселась возле обеденного стола. От чего и к чему мы будем переходить?
Вы претендовали на вакансию помощницы по хозяйству с проживанием
Да.
Из этого я делаю предположение, что жить вам негде. Эдуард вопросительно приподнял бровь.
Да. Отрицать не имело смысла.
Идти мне и правда было некуда. Свое единственное жилье мамину однокомнатную квартиру в бараке, подлежащем сносу, я продала за бесценок. От бывшего мужа мне достался только фольксваген жук, и тот не новый. Его я тоже продала перед отъездом из родного города.
Вот видите, Скворцов устало вздохнул. Похоже, разговор ему давался не легче, чем мне. Оставайтесь здесь. Я готов нанять вас в качестве домработницы и дать оплачиваемый испытательный срок длительностью в две недели. За это время вы успокоитесь, подумаете и решите, стоит ли обращаться в суд, чтобы расторгнуть контракт на суррогатное материнство.
Значит, вы не откажетесь от него? я не выдержала, встала, прошлась по гостиной, заставляя себя дышать ровно и не срываться на крик. Откуда такая жестокость? Вы понимаете, что я буду ненавидеть вас все это время?!
Богатых людей всегда кто-то ненавидит. Зато я смогу быть уверенным в том, что вы не строите планов, как выйти за меня замуж.
Он это серьезно?!
Я уставилась на Скворцова во все глаза. Его лицо сохраняло мрачную неподвижность. Не было похоже, чтобы он шутил. У меня голова пошла кругом от ощущения нереальности происходящего.
Вы очень странный человек, Эдуард Евдокимович. Я вас не понимаю. Признание вырвалось раньше, чем я успела подумать, стоит ли его озвучивать.
Я и не рассчитывал, что вы поймете. Теперь в голосе мужчины мне послышалась тайная горечь. И мне вдруг очень захотелось понять его!
Счастливым Эдуард Скворцов не выглядел, хотя жил в шикарных хоромах и явно не бедствовал. Я передернула плечами, скидывая напряжение: зачем мне чужие печали? Своих, что ли, мало?
Почему две недели? переспросила, просто чтобы потянуть время.
Предложение Скворцова было милосердным. За полмесяца у меня будет шанс снять скромное жилье в Яснодаре и найти другую работу.
Через две недели вернутся мои родители. Мужчина опустился на корточки, начал поглаживать Найджела, который присел у его ног. Мама сможет заняться поисками новой домработницы.
Странно! Что ему мешает самостоятельно подыскать новую кандидатуру? Впрочем, мне это и правда на руку. Разумеется, на суррогатное материнство я не соглашусь, но скажу об этом через две недели. А пока пусть Скворцов считает, что я согласилась подумать.
Хорошо. Вы меня убедили, кивнула согласно, хотя Эдуард смотрел не на меня, а на своего пса. Вернемся к этому разговору через две недели. А пока давайте я что-нибудь приготовлю на ужин?
4. Эдуард. Новые договоренности
Мама Вика рассказывала, что в детстве я никогда не мог пройти мимо брошенных котят и щенят, выпавших из гнезда птенцов и прочей беспомощной живности. Поэтому в нашем доме то и дело появлялись разные зверушки, которых мы с мамой Викой, а потом и с младшим братом кормили, растили, выхаживали, чтобы после пристроить в добрые руки или выпустить на волю как в случае с галчатами.
Казалось бы, теперь, в тридцать два года, мне пора было уже поумнеть и избавиться от этой привычки. Однако совсем недавно, около трех месяцев назад, я приобрел трехногого лабрадора. Теперь же собирался совершить что-то вообще невероятное: приютить девушку, которая попала в беду.
То, что попала сомневаться не приходилось. Ну не поедет человек, у которого все хорошо, через пол страны с Урала в Яснодар, чтобы устроиться домработницей! Останется там, где семья, друзья, люди, с которыми работал и приятельствовал. Где знает, как все устроено, куда бежать и кому звонить в случае неприятностей.
А еще не будет женщину, у которой все хорошо, разрывать от страха, горя и отчаяния всего лишь по той причине, что ей предложили суррогатное материнство. Вероника на мысли о беременности и материнстве среагировала слишком бурно. Но при этом подтвердила, что здорова и при желании могла бы родить. Ну, и как это понимать?
И да, я помню, что среди моих ровесников популярно движение чайлдфри. Тех, кто не считает рождение ребенка высшей целью и обязательным этапом жизни. Вот только Вероника к ним явно никакого отношения не имеет.
Ох, удружила мама Вика! Нашла, называется, помощницу по хозяйству.
По-хорошему, следовало бы и в самом деле порвать случайно подписанный договор и выставить Веронику вон из своего дома. А потом позвонить Аделаиде Павловне своей бессменной секретарше, сорокавосьмилетней красивой и мудрой женщине, и попросить ее найти мне новую домработницу.
Вот только рука не поднялась так поступить.
Вероника показалась мне искренней и открытой. А к своим тридцати двум я научился это ценить, особенно в женщинах. А еще она казалась потерянной, ослабленной и слишком худенькой. Хотелось отогреть ее, откормить, как бездомного котенка. Поэтому я нашел повод, чтобы удержать девчонку при себе: предложил испытательный срок и время подумать насчет контракта. По тому, с каким облегчением она согласилась, понял, что угадал.
Вернемся к разговору о суррогатном материнстве через две недели, согласилась Ника. А пока давайте я что-нибудь приготовлю?