Хейли оказалась такой болтушкой, но я ловила каждое её слово, как баскетбольное кольцо мяч. Было что-то волшебное в том, что она разговаривала со мной, как с одной из своих школьных подруг. Я представляла её этакой злой ведьмой в миниатюре, которая задирает нос и обещает всех превратить в ледышки, но она оказалась такой простой. Доброй и естественной. Лёгкой. Да, да, именно лёгкой. Как пёрышко, что ты сдуваешь, а оно взлетает ввысь и снова фланирует в руки.
Если тебе нельзя к нам, давай я приду. Не унималась Хейли, а я всё больше и больше чувствовала себя глупо.
Вообще-то мама не разрешает приводить гостей.
Зря я это сказала. Серые и без того большущие глаза Хейли выпучились. Буквально надулись, как рыба фугу. Мячики с эмблемой младшей школы Форрест, которые подкачивал наш физрук перед каждым занятием.
К вам никто не приходит?!
Не обижайся. Просто у мамы такое правило.
Моя мама тоже любит правила. Например, мне нельзя идти играть, пока я не доделаю уроки. Театрально закатила глаза Хейли. Но даже она любит, если ко мне приходят друзья. Она не против гостей.
Ну у нас не бывает гостей.
А у меня не было друзей. Но распухшему от стыда языку сказать ещё и это уже просто не хватило сил. Я уж решила, что наша с Хейли дружба закончится ровно в том же месте, где и началась. Самая короткая дружба на свете. Но для Хейли не существовало преград. А если они грибами и вырастали на пути, то она с резвостью прыгуна с шестом перемахивала через них.
Ну и ладно. Она махнула рукой и забралась на подоконник вместе с книжкой по математике за второй класс. Если тебе нельзя ко мне, а мне нельзя к тебе, то мы можем просто заняться уроками здесь.
Вот так просто Хейли Морган нашла лазейку в правилах и обустроила нам учебное место как раз на стыке юрисдикций наших мам. Мы сидели на подоконниках двух таких разных комнат, двух таких разных миров, и помогали друг другу. Между нашими окнами вырос незримый мост, как и между нашими жизнями перекидывай ногу и иди.
Тот день стал для меня началом чего-то нового, необычного, почти сказочного. У меня появилась подруга! Благодаря Хейли все мои слоны сложились, а её сочинение из четырёх абзацев закончилось логической точкой. Закончив с уроками, мы болтали обо всём на свете. Вернее, больше болтала Хейли, я же позволяла ей болтать и наслаждалась звучанием нового голоса в своей комнате.
Мы были такими разными, но такими похожими. Как две снежинки в ледяном январе. Сотканы из одной материи, но в разных формах. Мы спорили, кто из «Мадагаскара» круче, Алекс или Марти. Обсуждали учителей, посмеивались над мистером Крю и предвкушали праздник на Хэллоуин, который через две недели готовили в актовом зале. Но крепче всего нас связала любовь к книгам. Хейли спрашивала меня о каких-то неизвестных мне героинях и, заметив моё замешательство, тут же спрыгнула с подоконника, сбегала к стеллажу и вернулась с одной из подопечных своей бесконечной коллекции.
Вот. Протянула она одну из самых красочных и красивых книг, которые я только держала в руках. Эта моя любимая. Отдашь, как прочитаешь.
Уже вечером, когда родители Хейли вернулись домой, и она полная счастья убежала встречать их, я закрыла окно и улеглась на свою кровать с книгой. Со мной никто не делился чем-то своим. Пару раз Молли Сайлос протягивала свои казённые фломастеры, чтобы разукрасить фигуры, как велел мистер Хикс. Ну и Брук, та противная подружка Хейли, что строит из себя королеву, швырнула мне бублик в столовой со словами:
Да он вчерашний. Я такое не ем! Но наша мамонтиха всё равно его съест, правда?
Но Брук ошибалась. Я выбросила бублик, хоть и обожала их не меньше пончиков из «Бон-Бон», пусть они и были столовскими.
Но эта книга настоящий подарок. Не одолженный фломастер или обветренный бублик! Едва Хейли исчезла с подоконника, я кинулась читать книгу, но пока даже не решилась открыть её, поглаживая выпуклые блестящие буквы на обложке. Хотелось оттянуть момент чем раньше я начну читать, тем скорее закончу и распрощаюсь с книгой.
Пока я барахталась в своих грёзах, даже не услышала, как в половине седьмого входная дверь внизу хлопнула и мама позвала меня. Через несколько минут она почти вломилась в мою комнату, вся какая-то запыханная и взъерошенная, как воробей после дождевых ванн. Её привычное состояние. Комнату тут же заволокло запахом пиццы. Колбаса, плавленый сыр и вяленые помидоры.
Фух, Тедди, ты что, не слышала меня? Я звала тебя несколько раз. Ты меня напугала!
Прости, мам. Я просто задумалась.
Она тут же оттаяла, присела в моих ногах, и комната утонула в запахе пиццы.
Что это у тебя? Она с интересом взяла из моих рук книгу Хейли. Не помню, чтобы у тебя такая была.
А у меня и не было. Это Хейли мне дала.
Хейли?
Глаза стрельнули в меня свинцом.
Девочка из окна.
Я знаю, кто такая Хейли, но я ведь просила тебя не общаться с ней.
Это вышло случайно, мамочка. Затараторила я в оправдание, лишь бы не огорчать маму. Она помогла мне с математикой, ты же знаешь, как я её ненавижу А потом мы разговорились и
Теодора.
Полное имя синоним ругательству. Если мама называла меня «Теодора» жди беды. Это ненавистное, необычное имя досталось мне от бабушки, которая отдала маме этот дом и которую я никогда не знала. Хорошо хоть придумали сокращать его до Тедди, а то не знаю, как бы я вообще прожила в младшей школе с этими пухлыми щеками, неуклюжестью и именем Теодора. Звучало в нашем доме оно редко, но, что говорится, метко. Когда я разбила фарфоровую статуэтку, что досталась маме в наследство от её покойной мамы. Когда я притащила домой ежа, которого нашла за мусорными баками мистера Найта. Когда упала с дерева и разодрала единственную приличную школьную юбку. И вот теперь когда впервые с кем-то подружилась.
Эта девочка Мама вздохнула, будто хотела вскипеть чайником, но сдерживалась из последних сил. Не стоит тебе общаться с Морганами.
Но почему, мамочка? Ты постоянно повторяешь это, но не объясняешь, почему! Они плохие?
Нет. Сказала она так, будто хотела сказать «да». Просто они другие.
Как это?
Ох, Тедди. Ты ведь видела их дом, их машину. Они богаты, а мы нет.
Ну и что? Разве это причина для того, чтобы с кем-то не дружить.
Во взрослом мире так и было, но мне было семь. Мне было плевать, кто сколько зарабатывает. У меня впервые появилась подруга!
Ты ещё слишком мала, чтобы понять. Завтра же верни эту книгу и больше ничего не бери у Морганов, поняла?
Но, мамочка
Никаких возражений. Не хочу потом разбираться с мамой Хейли, если с вещью что-то случится.
Но я буду аккуратно
Нет! Рявкнула мама, и я тут же умолкла. Умолкли даже птицы за окном. Мама никогда так на меня не кричала, и я сжалась в комок. Делай, как я тебе говорю. Верни книгу и больше не общайся с Хейли.
Ладно, мамочка. Как скажешь.
Она поцеловала меня в макушку, приготовила на ужин мои любимые спагетти с томатной пастой и даже задержалась, чтобы почитать перед сном. Но не новую книгу, что дала девочка из окна, а историю, что я десятки раз слышала. Так она пыталась извиниться, загладить вину, но не всякую обиду так-то легко закопать извинениями. Я дулась на маму, но не показывала этого, чтобы не сердить её ещё больше.
Остаток ночи, когда свет в её спальне погас, я то плакала, то читала под тусклым сиянием ручного фонарика, который хранился в кухонном ящике на случай, если в доме погаснет свет. Завтра книга вернётся к своей законной хозяйке, и мне хотелось прочитать как можно больше. Мне не хотелось расставаться с ними обеими, поэтому я взяла гелиевую ручку любимого сиреневого цвета и кое-что написала на маленьком листочке. Послание с извинениями, которое завтра дойдёт до адресата.