Конечной целью ночного похода была центральная площадь, где в окружении цветущих садов возвышался императорский дворец. Построенный из белого песчаника замок, со множеством воздушных башенок, винтовых лестниц и украшенных колоннадами галерей, в ночном сумраке казался принявшей затейливые формы туманной дымкой, призрачной и невесомой.
Главные ворота были давно закрыты, но маленькая процессия, не дойдя до них, остановилась у высокой каменной ограды, в толще которой пряталась неприметная деревянная калитка. Повинуясь знаку Понтифика, один из Карающих постучал. В двери открылось маленькое окошечко и через железную решётку сверкнул наконечник арбалетного болта, нацеленного в ночных посетителей:
Кто идёт?
Порфира и меч.
Звякнул железом засов и калитка бесшумно отворилась и также бесшумно закрылась за вошедшими. Один из стражников, низко поклонившись, пошёл перед носилками, освещая факелом дорогу. Это было отнюдь не лишним, аллеи замкового парка, укрытые густым пологом листвы, тонули во мраке.
Носилки остановились у винтовой лестницы, ведущей на одну из внутренних галерей. Полог откинулся и Понтифик, тяжело опираясь на поданную Карающим руку, вышел на вымощенный серым камнем внутренний двор. Здесь тоже было темно. По всей видимости, этим входом пользовались нечасто, или пользовались те, для кого освещение было досадной помехой. Сделав сопровождающим знак оставаться внизу, Понтифик начал неторопливо подниматься по лестнице. Преодолев несколько ступеней, он замер, прикрыв глаза. Первый уровень защиты предупреждающе вспыхнул при его приближении и мгновенно потускнел, едва коснувшись его ауры. Вздохнув, старец продолжил путь. Лестницы пару последних десятилетий давались ему нелегко. Однако, этот подъём и галерея были кратчайшим и мало кому известным путём в рабочий кабинет императора.
Его ждали. Дверь была не заперта, а стоящая на ней защита ещё издали идентифицировала гостя. После полутьмы коридора ярко освещённая комната слепила глаза.
Приветствую тебя, Понтифик! Да пребудет с тобой Свет Ильтаира Светозарного и благоволение его!
Из-за заваленного бумагами стола с улыбкой поднялся немолодой, но статный и всё ещё красивый мужчина с небольшой чёрной бородкой и аккуратно подстриженными по моде усиками. Он слегка склонил голову и сделал приглашающий жест рукой:
Добро пожаловать в мою скромную ночную обитель! Безмерно рад, хоть и немного удивлён обстоятельствами твоего визита, слегка улыбаясь произнёс он.
Внешность хозяина кабинета была обманчивой. В горделивой посадке головы и выражении скучающего высокомерия на властном лице, читалась привычка повелевать. При этом движения его были плавными и мягкими, как у профессионального бойца, а руки, загорелые и мозолистые, казалось, чаще держали меч, чем перо. Его мужественное, слегка тронутое морщинами лицо притягивало взгляд, обаятельная улыбка располагала к себе, но серо-голубые глаза, глубокие и непроницаемые, были холодны, как сталь, одарял ли он за преданность, или выносил смертный приговор. Его глаза почти никогда не смеялись и жили отдельной, собственной жизнью. Вот и сейчас, император приветливо улыбался гостю, но взгляд его при этом был острым и колким как лезвие кинжала.
Благодарю, Владыка! Да будет несокрушим твой трон, Страж равновесия мира! Да хранит тебя Сила двух начал! в тон ему, торжественно произнёс церемониальное приветствие Понтифик и устало опустился в стоящее напротив стола широкое кресло. Едва уловимое движение руки императора, и молчаливый слуга поставил перед гостем поднос с фруктами и наполнил бокалы рубиновым вином.
Твоё здоровье, Светлейший! поднял тост хозяин кабинета.
И твоё! Как идут дела в столице нашей благословенной империи? слегка пригубив бокал, поинтересовался гость.
Ты не хуже меня знаешь ответ на этот вопрос. Пожалуй, я не удивлюсь, если вскоре обнаружу твоих шпионов даже в собственной спальне, усмехнулся император.
Только если шпионок, вернул ему усмешку Понтифик. Но тебе ведь известно, что я забочусь лишь о твоём благе. Кроме того, ты явно преувеличиваешь масштаб моей агентурной сети.
Не скромничай! После того как кормилица моего сына оказалась агентом Конклава, меня стало трудно удивить широтой распространения твоих интересов. Что же касается моего блага, я полагаю, что вероятнее ты печёшься о благе империи и своём собственном.
Сейчас, благо империи это ты, в мягком голосе Понтифика, внезапно прорезалась сталь. И мой долг, сохранить это благо любой ценой.
Я полагаю, здесь самое время перейти к цели твоего сегодняшнего визита, нейтральным тоном произнёс император.
Тебе угрожает опасность.
Не могу сказать, что ты сообщил мне новость. Жизнь вообще опасная штука, от неё умирают, мрачно пошутил император, но глаза его заинтересовано блеснули. А не будешь ли ты так любезен сообщить мне, какая именно? Или дело опять ограничится мрачно-туманными намёками на неисповедимость судеб этого мира?
В твоём возрасте пора научится понимать намёки с полуслова. Но, в связи с недостатком времени, придётся облегчить тебе задачу. Надеюсь, твои осведомители не обходят вниманием Адду Таннер?
Ты собираешься сообщить мне нечто сенсационное о Верховной жрице Аусеклиса?
Она опасна, Адриан!
Свет и Тьма всегда были опасны друг для друга.
Оставь словоблудие, она опасна лично для тебя! Её уровень растёт, недавно она создала принципиально новое плетение, благодаря которому едва не уничтожила всю мою агентурную сеть. Контролировать её становится всё сложнее. Чертог набирает Силу. Тёмное начало крепнет и, если так пойдёт дальше, вскоре тебе бросят вызов.
Император задумался, слегка растеряв насмешливую уверенность.
Я полагаю, ты всё же преувеличиваешь. Да, могущество Тёмного Начала растёт, мне это известно, но, чтобы оспорить трон этого мало. Ты же знаешь, что пика Силы она сможет достичь, только найдя своего Дана, а Верховная Жрица по-прежнему одна. Моя разведка докладывает, что в Клане Ведающих, нет ни одного мужчины с Даром, способным даже отдалённо приблизиться к уровню Адды. Полагаю у судьбы оригинальное чувство юмора и предназначенный ей ещё не родился. Она сильна, это бесспорно, но, чтобы бросить вызов, нужны двое, иначе подобная попытка равносильна самоубийству. Тебе ли этого не знать?
Понтифик поморщился. Намёк был ему неприятен. Да, он, величайший кардинал своей эпохи, бросить вызов правящему тогда Тёмному императору не сумел, потому что его Дана так и не родилась на свет. Усмешка судьбы, владеть Силой, которой нет равных и не иметь возможности претендовать на трон. Сначала он искал, ждал и надеялся. Потом понял, что чуда не случится. Долгие годы он учился жить с этим, но до конца принять так и не сумел. А потом это сделал Адриан, и жизнь вновь обрела смысл.
Её Дан уже рождён, медленно произнёс Понтифик, роняя слова как тяжёлые, свинцовые шары.
Это невозможно, голос императора дрогнул. Кто он?
Я не знаю. И она не знает. Пока. Я не говорил тебе прежде, так как не был уверен до конца. Но в последний раз пророчество подтвердило, вторая половина этого Тёмного Дара уже давно обрела телесную оболочку. Думаю, Адда тоже знает об этом, она его ищет и поверь мне, обязательно найдёт.
В комнате повисла тишина.
Что ж, когда-то это должно было случиться, прошептал император.
Этого не случится, если вовремя принять меры. От неё необходимо избавиться сейчас, пока ещё не поздно.
О чём ты говоришь?! Как можешь ты говорить мне такое?! Я император, Хранитель равновесия и Жрец обоих начал! Я давно уже не принадлежу Свету и не воюю с Тьмой! Как смеешь ты предлагать мне избавиться от Верховной Жрицы Аусеклиса? Ты знаешь, что, взойдя на престол, я давал клятву! Напомнить тебе, что будет со мной и Миртой, если я её нарушу? Ты сошёл с ума, отец. Я не желаю навлекать на нас гнев обоих богов! Если так суждено, пусть лучше будет поединок.