Нисколько.
Хорошо. Маер кивнул и, поставив чашку, взял салфетку и промокнул губы. Обязанности навигационного техника хорошо освоил?
Пилигрим с закрытыми глазами могу обслуживать! Я усмехнулся и сделал глоток.
Отлично. А как насчет того чтобы поработать на СИД?
На СИД? Мои брови подлетели вверх, толи от удивления, толи от того, что в рот залилось слишком много горячего напитка и это, похоже, развеселило командира. Техником?
Техник у меня ужу есть. Мне нужен второй пилот.
Я, вытаращив глаза, просто в ступоре смотрел на него и услышанное никак не мог переварить. Мне этот разговор словно снился. Пилот на СИД! Пилот на самом новом и самом быстром судне, которых в Солнечной системе-то всего два.
Что застыл? В этот раз усмехнулся Маер. Если хочешь обратно на Пилигрим, я настаивать не буду.
Нет, нет, что Вы! Я Да у меня просто слов нет, как я рад!
* * *
В экипаже СИД было шесть человек. Два пилота, навигационный техник, инженер по координации работ, который отвечал за выбор места, подготовку поверхности и сброс груза, сам командир Маер и один научный сотрудник, навязанный нам Колониальной Федерации, якобы для того, чтобы ублажить Всемирное Научное Сообщество и их инвестора Совет правящих партий Неополиса. Официально, этот ученый, а точнее ученая, по имени Марта Штеер, включена в состав экспедиции с целью составления подробного отчета о первом полете человека за пределы Солнечной системы и высадке на поверхности чужой планеты. И хотя, основная цель миссии была далеко не научной, а сугубо коммерческой, ученые не смогли стоять в стороне и через СПП надавили на Колониальную Федерацию, а те не смогли им отказать. Ну, или что-то в этом роде. По крайней мере, для меня, человека далекого от политики, это выглядело именно в таком ракурсе понимания.
Так что в случае благополучного завершения экспедиции, в чем в принципе никто не сомневался, ей будет предан еще и научный окрас, что также станет на руку и Союзу Правящих Партий Неополиса.
Занимающий длительное время полет проходил свою основную часть пути в режиме автопилотирования и СИД с его новейшими навигационными системами не требовал присутствия пилотов в модуле управления без веской на то необходимости, вплоть до приближения к Проксима b на сто астрономических единиц. И все же, регламент полетов и эксплуатации космических суден не предусматривал оставление СИД без присмотра при перелетах на дальние расстояния. Так что командиром были введены трехсуточные дежурства каждого члена экипажа по очереди, за исключением навязанного нам научного сотрудника.
Через четыре часа моя вахта завершалась. Я окинул взглядом главную консоль. В верхней ее части тускло-зеленым светом с интервалом в одну секунду мигал тревожный сенсор, говоря о том, что все системы работают в штатном режиме. Чуть ниже датчик заряда ядерной батареи, поддерживающей все внутренние функции судна и жизнедеятельность экипажа, показывал заряд восемьдесят два целых и пять десятых процентов. Такой заряд мог поддерживать работу всех функций судна, как минимум, пять лет. Отклонение от курса составляло полтора процента, скорость судна двадцать семь астрономических единиц в час, загрузка полимагнитного ядра составляло ноль и девять десятых g. Все было согласно регламенту полета и беспокоится, было не о чем. Можно было сдавать смену.
Я вышел из модуля управления и через узкий короткий коридор длиной в три шага, прошел в лобби. Здесь, посередине помещения стоит круглый белый полимерный стол, вокруг которого размещались мягкие удобные кресла, с откидывающимися спинками. Для экономии места, кресла складывались и автоматически прятались под столешницей. Здесь проходят основные будни команды. Тут мы принимаем пищу, проводим совещания, не требующие голографического проектирования, отдыхаем, общаемся. Интерьер лобби выполнен в белых тонах и технологически все тут было на высшем уровне. Я провел пальцем по черной полоске сенсора на стене, и свет стал ярче, вырвавшись из полос освещения в потолке, выведя их из экономичного режима работы. Тоже самое я мог сделать и голосовой командой интеллектуальной системе управления. Или через служебный делс, закрепленный на запястье левой руки.
Дальше лобби находится технический модуль, где хранится все необходимое оборудование для выполнения миссии, проходят брифинги перед выполнением поставленных задач, а так же есть уборная и душевая. Лобби с ним разделяет такой же узкий в три шага, но закрытый дверью переход. Из технического модуля можно было попасть в блок АРМ автоматизированное рабочее место командира экипажа. Единственное помещение с запирающейся дверью, код доступа которой знал только Маер. По разные стороны от выхода из лобби кубикулы. По четыре с каждой стороны. Они довольно тесные, все, что в них есть это шкафчик для личных вещей и соты, для погружения человека в состояние гибернации, благодаря чему еще никто не сошел с ума от долгих перелетов.
Я прислонил ладонь к сенсору на двери первого кубикула или как его проще назвать «кубика» слева, и дверь медленно отъехала в сторону. Через накрытую капсулу соты, прозрачным куполом, я увидел лицо командира Маера. Его рот, был немного приоткрыт, а веки слегка подергивались. Теплое равномерное дыхание его заставляло запотевать небольшую область стеклянного купола над его ртом. Система вентиляции тут же рассеивало запотевание, но командир снова выдыхал ртом на стекло, и все повторялось, снова и снова. Монитор над его головой показывал сердечный ритм, артериальное давление и другие жизненные показатели. Все было в порядке. Я стал нажимать на сенсор, пока не выбрал из тут же появившихся вариантов функций «разбудить». Потом нажал на выделенное слово и на экране появился таймер в тридцать секунд. Секунды стали отсчитывать себя назад. За пять секунд до нуля, стеклянный купол соты, открылся, а командир, еще не открыв глаза, стал перебирать пересохшими губами и языком.
Несомненно, сота незаменимая вещь при дальних полетах, но у нее есть и существенный минус. Сколько не проспал бы в ней, проснуться и сразу приступить к работе нельзя. Организму необходимо время для адаптации. Первые десять минут, кажется, что организм разбит на тысячу мелких частей и хочется снова лечь и уснуть.
Максимальное время сна в соте не должно превышать тридцати суток. В таком сне функции организма притупляются, и пребывание в нем дольше может грозить нарушениями в нервной системе и системе пищеварения организма. Поэтому, в течение следующих десяти минут, после пробуждения, организм быстро начинает догонять функционирующий все это время во сне мозг, и в срочном порядке приходится отправляться справлять все природные нужды организма. Вот почему, сдавая смену нужно будить своего сменщика, минимум за час, чтобы он успел прийти в себя, раскачаться и полностью настроится на свою вахту.
Таймер досчитал до ноля, и командир открыл глаза. Потом снова зажмурился и, кашлянув, стал подниматься.
Убавь свет. Слишком ярко!
Я тут же воспользовался делсом.
Маер сел, уперев руки о колени и сильно зажмурившись, тяжело дышал. В тот момент я впервые заметил, что командир ведет себя как-то странно. Было такое впечатление, что он боялся открыть глаза, потому что полумрак освещения казался для него ярче света звезды. В мануальной документации соты, конечно, было сказано, что каждый организм будет воспринимать сон и его последствия индивидуально, но сверхвысокая чувствительность зрения к свету