Юля садится рядом с ней. Эдвард тоже садится.
«Как тебе тут? спрашивает он. Нравится»?
«Да», отвечает Ника.
«Мы поможем тебе найти себя, но и ты должна помочь себе, иначе ничего не получится. Давай мы завяжем тебе глаза».
Завязали.
Она почувствовала, как к ней прикасаются разные руки, как ее целуют разные губы; она отвечала им; ее уложили спиной на мат, и кто-то входил в нее, а потом ее поставили на колени и продолжили.
«Нет, ты не мент, услышала она голос Эдварда перед собой, в то время как кто-то двигался сзади. Таких ментов не бывает. Или нет? Может, ты суперпрофи»?
«Да, сказала она, подстраиваясь под ритм толчков. Так и есть. Суперпрофи».
Больше она ничего не сказала, так как Эдвард занял ее спереди и через несколько минут излился в нее теплыми фонтанчиками, надавив ладонями на затылок.
В течение следующего часа любовь продолжалась, подпитываемая какими-то таблетками, от которых Ника не отказывалась, а потом все сели в круг, голые, горячие, при свете факелов на стенах, и в центр круга посадили Нику.
«Второй этап посвящения, сказал Эдвард. Готова»?
Ника кивнула. Жар напитывал ее мокрое тело, прокатываясь всполохами от пяток до макушки, и монстры сладострастно рычали внутри, требуя добавки. Она не хотела искать убийцу среди тех, кто сидел в круге. Она не верила, что убийца здесь. Кто это? Ворон? Билли? Логинов? Эдвард? Кто-то из женщин? Вглядываясь в них, она пыталась вернуть себя в ту, прежнюю реальность, где ее подруга была мертва и требовала отмщения, но никак не могла вернуть, как ни старалась. Сидя в центре круга, в окружении семи обнаженных людей, после оргии, которую здесь называли любовью, Ника ждала, что будет дальше. Ей было интересно, что будет дальше. Ей хотелось продолжения.
Прямо перед ней сидел Эдвард, слева от Эдварда Юля, а с другой стороны Ворон. Ворон так смотрел на Нику, что она знала он тоже участвовал в первом этапе инициации. Его взгляд изменился. Весь он изменился. Демонические огоньки в его глазах горели вместе с ее внутренним огнем, и он смотрел ей между ног, а она не прятала то, на что он смотрел, словно бросая ему вызов таким образом.
Эдвард смотрел ей в глаза.
«Слово Закона Телема, сказал он. Ты узнаешь его, но сначала расскажи о себе. О настоящей себе. Не об аудиторе Веронике, а о Веронике-человеке. Что ты чувствуешь сейчас? Можешь закрыть глаза, чтобы легче было отвечать».
Ника закрыла глаза.
В прежней реальности она не стала бы отвечать честно, придумала бы что-нибудь, избегая откровенности, но сейчас она хотела откровенности, в то же время понимая, что не сможет сказать всё.
«Я несчастна», были первые ее слова.
Они возникли как бы из ниоткуда, вдруг, из тьмы ее внутреннего космоса, вылетев оттуда черными осколками астероида, и она, не успев как следует им удивиться, продолжила:
«Семь лет назад я была счастлива, но с тех пор не было ни одного дня, когда я чувствовала бы себя счастливой. У меня внутри ночь, и там живут существа, которые не дают мне покоя. Я страшный человек».
«Что случилось семь лет назад? мягко спросил Эдвард. Можешь нам рассказать?»
Ника молчала.
«Если не расскажешь, тебе не станет легче и мы не сможем тебе помочь, сказал Эдвард. Поверь, у каждого из нас есть своя история».
«Семь лет назад на меня напали двое в подъезде, избили и изнасиловали, наконец сказала Ника и в самом деле вдруг почувствовала, что стало легче. Их не нашли, но я знаю, кто их послал. Хозяин ликеро-водочного комбината в Иркутске. Он угрожал мне, так как я отказывалась подписывать положительное заключение по его липовой отчетности. Знаешь, сучка, за что это? так они сказали. Я знаю. И однажды туда вернусь».
«Ты жаждешь мести. У тебя есть цель, сказал Эдвард. Хорошая цель, мне она нравится. Думаю, всем нравится. Да?»
Вокруг вразнобой согласились, а кто-то промолчал.
«Если это было семь лет назад, продолжил Эдвард, почему до сих пор не вернулась?»
«Я пока недостаточно сильна для этого».
«Хочешь, мы тебе поможем?»
Нике следовало отказаться, но вместо этого, глядя в фосфоресцирующие голубые глаза Эдварда, она сказала другое слово.
«Да».
Вдруг стало так тихо, что она услышала дыхание обнаженных людей вокруг и пульсацию крови у виска.
«Мы поможем тебе, сказал Эдвард. Как писал Кроули: «Собакам смерть. Предай их души ужасному мучению, смейся над страхом их, плюй на них!»
Ника знала, что он и вправду поможет, что он не бросает слов на ветер, и на мгновение почувствовала страх, который тут же смешался с радостью.
«Расскажи еще о себе, продолжил Эдвард. Не бойся. Никто не причинит тебе зла, не засмеется и не покажет пальцем. Какой ты была в детстве, сколько мужчин у тебя было, чего ты боишься, что любишь и не любишь? Не прячься от нас и от себя».
Ника рассказала. Почти все. Умолчала лишь о том, что ее подругу Олю убили год назад и что она, Ника, ищет убийцу, но зато не стала врать о количестве мужчин. «Больше ста, сказала она. Точно не считала».
Цифра на всех произвела впечатление.
«Я был сто первым, сказал Ворон с ухмылкой. А Билли сто вторым».
Он хотел еще что-то прибавить, но Эдвард так на него глянул, что он не стал ничего прибавлять и лишь продолжил смотреть на Нику черными дьявольскими глазами.
«Сорвалась после Ангарска? спросил Эдвард. Не можешь с этим справиться?»
«Да».
«Что тебе нравится больше спать с мужчинами или бить их?»
Ника молчала.
«Спать И бить, сказала она после паузы. Но я не бью тех, кто мне нравится. Только тех, кто не нравится».
«Я в какой категории?»
Он смотрел ей в глаза.
«В первой», сказала она.
Это была правда, и она не могла ничего поделать с тем, что чувствовала. Инстинктивное животное влечение. Магнит желания, активируемый взглядом голубых глаз.
«А я?» спросил Ворон с ухмылкой.
«Ты во второй, сказала Ника. Будь осторожен».
Она смотрела в черные глаза Ворона и видела, что ему нравятся ее угрозы, они возбуждают его и не пугают нисколько. Что ж, всему свое время. Время давать и время забирать. Время ухмыляться и время кричать от боли.
«Женщин ты тоже бьешь?» раздался голос сзади.
Это Инга, сестра Ворона по духу. Укус на языке болит и до сих пор кровоточит приятная по-своему боль, сексуально-опасная, предостерегающая и в то же время обещающая. Нет, Ника не бьет женщин но ударит, если потребуется.
По кругу пустили блюдо с белым порошком.
Каждый втянул по дорожке, и посвящение продолжилось. Сидя в центре круга, Ника чувствовала, как, сменяя друг друга, по телу катятся теплые и прохладные волны, и не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. Может, уже ночь? Она не знала, который час. Зачем это знать?
«Хочешь стать Звездой?» вновь спросил Эдвард.
«Да», сказала она.
«Ты на верном пути, не останавливайся. Забудь то, что было, и смотри в будущее. В твоих силах изменить будущее, но ты не можешь изменить прошлое. Ты можешь лишь изменить отношение к нему. Готова?»
«Да».
«Готова стать свободной и драться за свою свободу, если потребуется»?
«Да».
«Делай, что хочешь, таков будет весь Закон. Твой Закон. Тебе он нравится?»
«Да».
«Свобода дается непросто, но ты справишься. Мы поможем тебе. Иди сюда».
Ника вышла из центра круга и села рядом с Эдвардом, между ним и Юлей. Напротив сидела Инга, а рядом с Ингой Логинов, поглаживая ее обнаженное бедро, ближе к промежности. Инга, казалось, не замечала его руки. Глядя на Нику расширенными зрачками, она демонстративно облизывала губы как хищница в предвкушении лакомства из человеческой плоти а Ника улыбалась ей, качаясь на мягкой подушке эйфории, и даже любила ее по-своему, на грани ненависти.
Логинов смотрел на Нику пристально, оценивающе, как-то чересчур трезво, а ей было все равно. Что он увидит? Она сама ничего не видит и не знает. Интересно, он тоже участвовал в инициации? Тоже входил в нее? Четверо мужчин в копилку. Где сто, там и двести. Она Звезда, поступающая согласно своей Воле, и однажды она придет куда-то, но пока не знает куда Куда-нибудь