В названиях Лавкрафт также старается придерживаться мифологических ассоциаций или аллюзий. «Лавкрафт объяснял, как он выбирает имена: ««Большей частью они придуманы, чтобы навести на мысль либо непосредственно, либо отдаленно об определенных именах в действительной истории или фольклоре, вызывающих сверхъестественные или зловещие ассоциации. Так, «Юггот» несет некий арабский или древнееврейский оттенок, намекающий на некоторые слова, переданные из древности магическими заклинаниям, содержащимися в мавританских и еврейских рукописях»'» [8].
Таким образом, Лавкрафт пытается выстроить свою систему, свой космос, чтобы решить для себя вопросы бытия, и в этом главная цель его творчества. Поэтому он так заботился о правдоподобии своего вымышленного мира, о чем неоднократно упоминается в его письмах [9]. Этим и объясняется то особое впечатление, которое его новеллы производят на читателей, и этим они отличаются от произведений других писателей, работавших в этом жанре. Однако на самом деле его мифология не упорядочивает мир, а толкает его в хаос: боги лавкрафтовского пантеона стремятся к разрушению, стремятся ввергнуть мир в хаос, им безразличны люди.
«Как и другие Древние и Старшие Боги, Ктулху называется богом, однако здесь термин не подразумевает того же, что и в традиционных религиях. Лавкрафтовские боги, в отличие от Зевса и Иеговы, не интересуются нравами и обычаями людей. Они не берут на себя ответственность вознаграждать хороших и наказывать плохих. Их способности, пускай и весьма огромные, подчиняются законам природы. Они поглощены собственными делами и интересуются мелкими заботами людишек не больше, чем люди интересуются мышиной возней, и испытывают сожаление при уничтожении людей, оказавшихся на их пути, не больше, чем люди при истреблении мышей» [10].
Таким образом, на самом деле мифы Лавкрафта являются антимифами, по сути своей значительно отличаясь от мифов, даже противостоя им. И один из известных мифотворцев XX века Г. Ф. Лавкрафт, по-новому осмысливая феномен мифа, наполняет его новым содержанием, создавая не «новую американскую мифологию и новый готический миф» [11], а антимифологию.
Список литературы
Григорьева Е. В. Готический роман и своеобразие фантастического в прозе английского романтизма: дис. канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1988 163 c.
Зверев А. М. Модернизм в литературе США. М.: Наука, 1979. 320 с.
Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. канд. филол. наук. Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001. 206 с.
Лавкрафт Х. Ф. По ту сторону сна. М.: Гудьял Пресс, 2000. 437 с.
Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. М.: Российский гос. гум. ун-т, 2001. 168 с.
Joshi Sunand Tryambak. H. P. Lovecraft: A Life. Necronomicon Press, 1996. 640 с.
Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). M.: Амфора, 2008. 664 с.
[1] Зверев А. М. Модернизм в литературе США. М.: Наука, 1979. С. 6.
[2] Григорьева Е. В. Готический роман и своеобразие фантастического в прозе английского романтизма: дис. канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1988
[3] Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). M.: Амфора, 2008. С. 415416.
[4] Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. канд. филол. наук. Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001. С. 77
[5] Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. М.: Российский гос. гум. ун-т, 2001. С.13
[6] Там же.
[7] Лавкрафт Х. Ф. По ту сторону сна. М.: Гудьял Пресс, 2000. С.128
[8] Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). M.: Амфора, 2008. С. 414415
[9] Joshi Sunand Tryambak. H. P. Lovecraft: A Life. Necronomicon Press, 1996.
[10] Sprague de Camp Lyon. H.P. Lovecraft. A biography (1975). M.: Амфора, 2008. С. 418
[11] Ковалькова Т. М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х. Ф. Лавкрафта: дис. канд. филол. наук. Саранск: Саранский гос. ун-т, 2001.
2013 г.
Темы воскрешения мертвых в творчестве Г. Ф. Лавкрафта: специфика интерпретации
Лавкрафт неоднократно обращался в своих произведениях к теме воскрешения мертвых. Тема воскрешения тесно примыкает к еще более обширной теме воскресения, которая известна с древних времен в самых различных мифологиях, фольклоре, религии, и была связана с обновлением природы, с началом новой жизни, с великими Божественными чудесами, обращающими печаль в радость. Характерные примеры можно найти в Библии, особенно в Евангелии. В Ветхом Завете мертвых воскрешали пророки Илия (3 Цар. 18:17) и Елисей (4 Цар. 4:18) [1], Новый же Завет весь пропитан радостным ожиданием будущего воскресения всех людей и начала вечной жизни. «Христианская надежда опирается на радостное благовестие о разрушении смерти: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало» (из пасхального канона)» [2]. «Иисус Христос «явил жизнь и нетление через благовестие» (2 Тим. 1; 10): последователи Христа не были подобны «прочим, не имеющим надежд» после своей смерти (1 Фесс. 4:13); христианство было религией воскресения и бессмертия» [3].
Повествование о возвращении умерших к жизни под воздействием Божественной силы можно встретить у всех четырех евангелистов. « Матфей и Марк довольствуются одним рассказом о воскрешении дщери Иаира (Мф. 9; 18. Мк. 5; 23). Лука сообщает уже два рассказа о воскрешении дщери Иаира (8:41) и сына вдовы Наинской (7:11), а Иоанн, хотя и ограничивается всего одним рассказом о воскрешении Лазаря (гл. 11), но форма этого рассказа так ярка, что он стоит множества других в том же роде [4].
В Евангелии акт воскрешения мертвого совершает Сам Господь, не только оживляя тело, но и оживотворяя его душой. Еще более великое чудо, которое нельзя здесь не упомянуть, было совершено Христом незадолго до Его Голгофских страданий воскрешение Лазаря. Это чудо превзошло подобные ему тем, что Лазарь, в отличие от только что скончавшейся дочери Иаира и сына вдовы Наинской, воскрешен спустя четыре дня с момента смерти, и признаки разложения были уже видимы и ощутимы окружающими. Кульминацией целого ряда чудес воскрешения мертвых Спасителем стало собственное воскресение Христа, которым Он засвидетельствовал свою Божественную сущность.
Тема воскрешения или воскресения вне библейского контекста перешла со временем в художественную литературу. Наметились две тенденции в раскрытии этой темы: воскрешение души и воскрешение тела, позволяющие писателям затронуть сложные философские, богословские, нравственно-этические и психологические проблемы.
В центре внимания русских писателей оказалась прежде всего человеческая душа их интересовал сложный путь нравственных исканий, духовное становление русского человека. Таким образом, воскрешение или воскресение души одна из магистральных тем русской литературы, представленная широким кругом художественных произведений. Для примера достаточно вспомнить романы наших великих писателей Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (1866) или Л. Н. Толстого, который так и называется «Воскресение» (1899).
Долго и трудно проходит путь герой первого романа, Родион Раскольников, от бессмысленного убийства двух сестер к духовному возрождению. Наказание начинается для него задолго до суда и приводит к тяжелой физической болезни, ибо муки совести оказываются гораздо мучительнее, чем отбывание срока на каторге. На каторге же происходит процесс очищения и окончательного осознания истинного смысла жизни. В романе «Воскресение» воскресает душа скучающего эстета и утонченного эгоиста Дмитрия Нехлюдова, а затем в результате усилий прозревшего князя и общения с политическими заключенными возрождается душа опустившейся на самое дно порока Катерины Масловой.