Давид, что нам делать? закричал я в растерянности, понимая, что его уже нет рядом.
Он, конечно, не ответил. Страх ещё сильнее окутал меня. Мир рушился перед глазами. Я убегал от чего-то невообразимого, пока не оказался в ловушке на маленьком островке. Посмотрев вниз, я понял, что уже не спасусь. Там не было дна.
Может, именно так выглядит ад? Что-то неведомое забирает меня, я исчезаю
Я стоял на островке и от ужаса, разбирающего на части, решил быстрее покончить с происходящим. «Чего томить? спросил я себя, взглянув, как плавятся остатки единственного выступа, на котором я стоял, мне нечего терять!»
После я прыгнул в пустоту, туда, где не было ничего, кроме бесконечной темноты. Я летел долго, хватаясь за воздух, я кричал, но ничего не происходило. В нескончаемой пустоте я ощущал себя ничтожной пылинкой, которую теперь никто не спасет Бесконечность страшная штука, ведь она отбирает последнее надежду. Теряется смысл, и остается лишь страх, что этот кошмар никогда не закончится.
В эти минуты я успел понять, что произошедшее это моё наказание за то, что не отбыл положенного срока в стареньком доме. Так я считал до той поры, пока внезапно не ударился об землю или песок. Тогда я не сразу понял, что это было. Но понял однозначно, что ушибся, и мне стало очень больно, чего в принципе не должно было быть, ведь я давно умер.
Сжавшись от сильного удара, я с большим трудом поднял голову и, оглянувшись по сторонам, увидел, что нахожусь в песках, в бескрайней пустыне с сильно палящим солнцем.
Давид, кряхтя еле выдавил я, понимая, что он не ответит.
Жар охватил всё тело, и мне пришлось быстро вскочить с горячего песка. Хорошо, что я оказался в обуви, иначе через несколько минут мои ноги точно бы покрылись волдырями от ожогов.
Мои ноги? Настоящие ноги и руки?
Я посмотрел на них и едва не закричал от счастья, но, ощутив на спине и голове, как припекает солнце, сразу задумался об укрытии.
На мне были надеты широкие серые брюки, такой же пиджак и чёрные туфли, которые даже блестели. Пиджак пришлось снять, чтобы легче переносить жар палящего солнца.
Выпрямившись и проваливаясь по щиколотку в песок, я побрел вперёд, ожидая встретить Давида. С каждым шагом становилось всё жарче. Капли пота стекали с моего высокого лба, и дышать было почти невозможно. Пришлось нарочно отвлекаться, чтобы не сдаться и не упасть замертво. И мне, к счастью, нашлось, чем себя занять. Я не помнил свою внешность, поэтому решил хоть как-то понять, что я из себя представляю. В пути я руками стал ощупывать лицо и голову. Нос у меня оказался острый, глаза близко посаженными, губы тонкими, а уши немного заостренными. Ещё я нащупал у себя маленькую бородку, довольно густые вьющиеся волосы и бакенбарды на висках. Но это не особо помогло мне себя вспомнить, как я ни старался.
Вдруг вдалеке, помимо бесконечного песка, я увидел силуэт человека, лежащего без движения. Тогда я решил попробовать идти быстрее, чтобы помочь бедолаге, если получится. Я шёл и шёл, и, казалось, расстояние не уменьшалось, пока наконец я четче не увидел его очертания. «Кажется, Давид», не поверил я своим глазам.
Прошагав ещё несколько десятков метров, я действительно узнал Давида. Сначала меня охватила огромная радость, но почти через секунду я понял, что он очень долго находится в таком положении, пролежав так всё то время, что я шёл.
Давид! Ты жив? сразу закричал я, свалившись в горячий песок из-за спешки, Давид!
Но он даже не вздрогнул. Тогда я постарался бежать и, спотыкаясь и иногда падая, сумел-таки до него добраться. Парень лежал без сознания. Я постарался растормошить его и, немного похлопав по щекам, увидел, как его глаза приоткрываются.
Живой! выпалил я, живее всех живых!
Только открыв глаза, Давид ошарашенно посмотрел на место, где оказался, и сразу же подскочил на ноги. В состоянии шока он принялся непрерывно осматриваться по сторонам и что-то стряхивать со своей одежды.
Да что вам от меня надо? злобно крикнул он, наконец перестав оглядываться, но вместо этого начал отмахиваться, как будто от мошкары, которой рядом не было.
Что с тобой, Давид? спросил я, положив руку ему на плечо, чтобы хоть как-то успокоить.
Но он взглянул на меня так, словно я монстр, коснувшийся его, и тут же отошёл в сторону. Затем, немного призадумавшись, присмотрелся ко мне и спросил, продолжая от чего-то отмахиваться:
Это ты, друг?
Да! Это моё тело! Я тут живой!
Тут это где? потерев ладонями лицо, чтобы прийти в себя, спросил он.
Я не знаю. Сначала подумал ад. Потом увидел тебя и понял, что это что-то другое. Ведь тебя не за что в ад определять. Да?
Надеюсь, не за что. Идём, здесь очень жарко. Кажется, я догадываюсь, что произошло.
Давид тоже снял верхнюю одежду, и мы побрели по раскаленной от солнца пустыне в поисках тени или любого укрытия.
Странно, я совсем не устал. Откуда силы в такую жару и почему пить совсем не хочется? спросил я наконец, у тебя также?
Да, также. Только противно тело горит, но силы есть.
Ты сказал, что догадываешься, что это за место, аккуратно спросил я, помня, что пообещал не задавать много вопросов.
Да, ответил он, снова отмахиваясь от чего-то мне невидимого, догадываюсь. Помнишь стеклянный лабиринт во дворе?
Конечно. Правда, я так и не понял, для чего он.
Я тоже не понимал, но собрал эту конструкцию, потому что видел её во снах. Постоянно. Конечно, во снах форма была немного иной, я просто не смог её нормально воспроизвести. Собрал из подручных материалов, и, как только я увидел образ вживую, мне стали приходить сны, раскрывающие значение элементов на стеклянной модели. Каждая стекляшка являлась параллельной реальностью. Их много, потому что все уходят в разные миры после смерти. В зависимости от того, как прожили жизнь. Вот твоя параллель это нахождение в одной точке, поэтому ты и не видишь других мёртвых.
Почему у меня такая параллель? удивился я.
Не знаю, почему именно такая, но предполагаю, что твоя смерть была неправильной и ты не отправился дальше по спирали.
И ты больше ничего не знаешь про меня?
Нет, больше ничего.
А ты видишь мёртвых постоянно?
Я вижу. Не знаю как, но вижу. У меня как будто есть доступ к информационному полю. Старуха говорила про дополнительный рецептор в головном мозге, но я не придал этому значения. Хотя именно после её странного ритуала я стал видеть больше снов.
Мы продолжали идти, и в какой-то момент показалось, что солнце стало жарить ещё сильнее. Я замучился вытирать пот со лба и ощущать, как горит кожа.
Ну а это место? Это какая-то параллель? Может быть, что эта пустыня не закончится?
Я полагаю, да это другая параллель. Но вот закончится она или нет, не знаю.
А как мы сюда попали?
Сам не очень понимаю. Но думая об этом всю дорогу, я, кажется, начал догадываться. Помнишь, я говорил про место в лесу, что мне снилось?
Ага.
Вот там оказалось так много сущностей и, видимо, они смогли каким-то образом повлиять на переход. Точно не знаю. Может, ещё как-то поспособствовал камень. Но в том, что сущности имели значение в переходе, я почти уверен. Ведь они сейчас здесь, и я уже замучился их отгонять.
Так вот от чего ты отмахивался всё это время!
Да, невероятные прилипалы. Есть ощущение, что они намереваются проникнуть в моё тело, но не могут по какой-то причине.
А как нам теперь вернуться?
Вот этого я не знаю. Нужно разобраться. может быть нам придется здесь задержаться. Пока я совсем ничего не понимаю. Но нужно идти и мы обязательно найдем выход.
Я с ужасом в глазах посмотрел на Давида, и после этого мы молча продолжили идти по пустыне. Меня не отпускали мысли о том, что мы теперь навечно застрянем в этой печке из песка. Уж лучше было не выходить из проклятого дома, чем бесконечно идти по горячим крупинкам разных минералов. Но я всё равно продолжал идти, только уже опустив голову, не особо веря, что мы куда-то доберемся.