Позвонила жена. Спросила всё ли нормально. «Всё нормально», успокоил я ее, понимая, что все совсем не нормально.
Вернулась девушка и привела с собой мужчину с бейджем, где было крупно «Служба безопасности» и мелко «начальник». И только я было запаниковал, так как непонятно какой кредит тебе выдаст начальник службы безопасности и можно ли вообще с ним расплатиться, как тот широко улыбнулся (чем несколько напомнил французского актера Фернанделя) и сделав театрально широкий жест рукой в сторону двери с надписью «посторонним вход воспрещен», сказал: «Добро пожаловать!».
Мы поднялись по лестнице, потом еще по одной и там он уже открыл передо мной дверь кабинета, в который сам зайти не решился: тихонько (как горничная) постучал в дверь, оттуда донеслось приглушенное начальническое «Да», рука его аккуратно повернула ручку и мягко толкнула дверь. Снова мелькнул Фернандель и кивком головы предложил мне войти и томно моргнул, словно дал сигнал «Всё хорошо!». И я вошел. А он закрыл за мной дверь, как профессиональный доводчик мягко, бесшумно и плотно.
Войдя, я словно перешагнул из середины 21 века в середину 20-го. Словно сотрудник КГБ СССР забыл умереть и вместе с кабинетом застрял тут во вневременье. А с ним застряли тяжелый взгляд над грузной фигурой, плотные шторы на окнах и зеленая лампа на массивном дубовом столе, стоящем в конце кажущегося длинным и узким как тоннель кабинета с высокими потолками. «Проходите», пригласил он меня и эхо «проходите, проходите, проходите» загуляло по кабинету. «Здравствуйте, товарищ!», сказал я, подходя и усаживаясь на единственный стул. Он держал перед собой мой паспорт и явно сравнивал меня с фото. Попросил водительское удостоверение. Нажал кнопку. Мгновенно явилась какая-то девушка. Взяла мои права и ушла. И я уже, кажется, понял, в чем дело я, наверное, ошибся и вместо 500 тысяч написал в заявлении 500 миллионов, вот они и забегали. Но вернулась девушка и вернула ему на стол мои права, приколотые к листу А4. Он посмотрел на бумагу, перевел взгляд на меня и спросил: «Кредит на пятьсот тысяч?». И спросил так подло-равнодушно, что я растерялся что ответить, ожидая подвоха. Так спрашивал наверно палач, подбрасывая в руке топор, у наказуемого: «Желаете тот, что поострей?». Я кивнул.
Зачем вам кредит? Неожиданно спросил хозяин кабинета, продолжая нависать над столом.
Я хотел ответить «Какое ваше дело?», но, вдруг, вспомнилось про КГБ, и вместе с этим поползла в душу какая-то мрачность из-под стола, и я, пожав плечами начал подбирать слова, объясняющие необходимость денег. Но он перебил меня: «Вы меня неправильно поняли. Зачем вам кредит в пятьсот тысяч рублей, если у вас на счету десять миллионов долларов?».
7
И тут, словно гром грянул сигнал телефона, сообщающий, что пришло сообщение. Да еще голосом Киркорова «Единственная моя!», да еще на полную катушку. Я аж подпрыгнул. Жена напоминала про молоко и хлеб, тихонько упрекала, что задерживаюсь и шутила: «Ты там миллионы получаешь что ли?».
Повторите, пожалуйста, что вы только что сказали? обращаюсь я к дяде за столом и облизываю пересохшие губы.
На вашем счете в нашем филиале в английском отделении лежат десять миллионов долларов. Вам нужно явиться в Лондон на улицу Флит-cтрит 221б чтобы оформить наследство.
Простите! Вы сказали Бейкер-стрит?
Нет. Вам нужна Флит-стрит. Спросить мистера Генри Киссенджера.
Кого?! заорал я, потому что не заорать не мог.
Выпейте воды. Он плеснул в стакан из графина. Вам плохо?
Нет, сказал я, цокая зубами о край стакана, Мне хорошо, и я хочу домой.
Я вас понимаю. Приходите завтра в одиннадцать. Сможете? Копии документов вот в этой папке возьмите. Дома посмотрите.
8
Ощущение, что это какая-то афера не покидало меню всю дорогу до дома вместе с вопросом «Но зачем?!». Вот где я, а где Англия? И родственников там никаких не было, и нет. Не было и сказаний семейных о наших английских корнях. Ни письменных, ни устных воспоминаний о богатых родственниках бабушка мне не зачитывала на ночь и не произносила по памяти. Но почему-то всех больше смущало меня имя «Генри Киссенджер». Я пытался вытряхнуть весь этот бред из головы, но он не вытряхивался.
9
У тебя есть родственники за границей? спросил я, едва войдя домой.
Есть?
Где?
В Украине. Да ты же знаешь тетя Маша, мамина сестра.
А она точно в Украине? Она не в Англии?
Да мы ж с тобой вчера с ней разговаривали. А что с тобой?! спросила жена, подходя и заглядывая мне в лицо. Ты не заболел?
Подожди, сейчас и ты заболеешь. Пообещал я и сев пересказал историю, случившуюся со мной в банке, добавив, как водится, парочку художественных мест для усиления эффекта. Она сначала слушала стоя, потом оперлась о стол, а потом заходила по комнате.
Что с тобой? Заболела? Ёрничал я.
Ироним, как такое возможно?!
Сам в шоке! Может откажемся?
Ты с ума сошел?! Десять миллионов долларов!
А представляешь, сколько это «Айфонов» и «Макбуков»?!
Стоп! Так деньги на подарок ты так и не взял?
Дорогая, тут мне самому такой преподнесли подарок, что о том, что я шел за подарком для кого-то я, извини, совсем забыл.
Не для кого-то, а для дочери.
Это не сильно меняет дело.
А может это тот случай, когда банан это просто банан? И, наследство просто наследство без заговоров и конспираций.
И не будет стрельбы и расчленения трупов?
Нет.
И от нас не потребуют предать родину и не заставят пополнять их банк спермы?
Нет.
Но тогда за что нам всё это?! воскликнул я.
Ты о плохом или хорошем смысле?
Да я и то, и это вспоминаю, но на такую сумму ни того, ни другого припомнить не могу.
Начали изучать бумаги. Из них следовало лишь то, что мы уже знали некий Генри Киссенджер уведомлял наше отделение банка, что ищет некого гражданина, и что безрезультатно пытался связаться с разыскиваемым по электронной почте и посредством телефонной связи, и просит банк уведомить меня, в случае явки к ним, о необходимости вступить в наследство личным визитом в Лондон. Была фраза «If necessary, expenses for a trip to the UK, I am ready to transfer the appropriate amount to the recipient's account in your bank without any confirmation», которую мы перевели как «При необходимости расходов на поездку в Великобританию, готов перевести уместную сумму на счет получателя в вашем банке».
И что, это разве не развод? сказал я с интонацией, будто разгадал бином Ньютона.
Конечно развод! Сказала жена, не скрывая ехидства. Только вот на что они хотят тебя развести непонятно. И это не ты им, а они тебе деньги высылают.
Да ты не понимаешь! В том-то и подвох! А там окажется что надо деньги возвращать.
Фу-у! выдохнула она устало. И я понял ей очень хотелось, чтобы наследство оказалось правдой, и она очень боялась, что я в это не поверю и никуда не поеду.
В итоге решили, что завтрашний поход в банк всё расставит по своим местам. Чтобы не забыть вопросы, мы решили составить список и до ночи бились над каждым словом, пытаясь следовать принципу «коротко и ясно». Посчитали затраты на дорогу и получилось, что тысячи долларов нам должно было хватить.
10
Это была самая долгая ночь в моей жизни. Спать мы ложились раз десять, но каждый раз вставали, пили чай, гадали много это или мало 10 миллионов долларов, фантазировали, что купим и даже смотрели в Уголовном кодексе, сколько нам дадут, если что (но под «что» подходящей статьи не нашли). Ночь плавно перетекла в утро, утро в завтрак (который, несмотря на ночные чаепития никто не отменял, и ферментная база выработалась по привычке), и я пошел в банк, и жена перекрестила меня на дорожку, и я удивился, что она, оказывается, умеет это делать. Но кладет знамение не справа налево, а наоборот. «Старовер она наверно», подумал я, спускаясь к машине.