Ироним Минори
Неожиданное наследство, или По ком кипит смола в аду?
1
Я уснул в кресле за столом прямо во время zoom-конференции. И уснул с видом самым неприглядным из самых неприглядных обмякнув, запрокинув голову, раскрыв рот и похрапывая. Зазвонил телефон. Я дернулся, очнулся, и предательски сиплым голосом ответил в аппарат: «Слушаю». «Ироним, это неприлично», сказал вкрадчиво организатор zoom-конференции и отключился, и я сделал в экран извиняющийся жест, мол, всякое случается, и все улыбнулись. Улыбнулись, как мне показалось понимающе. И тут мне в мессенджере пришло моё неприглядное фото, и я понял, что оно пришло всем вот все и улыбнулись, и улыбнулись-то, оказывается злорадно. И сон вдруг как рукой сняло.
Ироним. Обратился ко мне организатор в общей трансляции. Не хотите что-нибудь добавить?
«Да чтоб тебя!», чертыхнулся я безмолвно, на миг вернувшись в давнюю школьную пору к учительнице по химии, на уроках которой я, то ли от сложности формул, то ли от ее бубнения, то ли от запахов химических каких, но засыпал регулярно, и именно так вопросом «Ироним, не хотите что-нибудь добавить?» она всегда меня и будила. И, как и тогда я помотал головой, мол, пойдите вы, Мари Ванна, в баню. И организатор (как и Мари Ванна в далеком прошлом) сказал: «Ну, тогда давайте заканчивать». И все в окнах на экране зашевелились, складывая что-то, вставая, беря в руки телефоны. Помахав всем, ведущий отключил трансляцию. Я опять обмяк в кресле и даже запрокинул голову попробовав снова заснуть, но сон не шел не было того снотворного и убаюкивающего шума, сопровождающего важные встречи под который так сладко спится.
Дверь в комнату тихонечко приоткрыли. Заглянула жена и сначала вопросительно кивнула и, поняв, что мы закончили, зачем-то тихонечко спросила: «Закончили?». «Ну, тогда пошли обедать», пригласила уже в полный голос, увидев, что я встаю.
2
За обедом поговорили, что я снова не написал ни строчки и что скоро проедим предыдущий гонорар. Я оправдывался мол, нет вдохновения. Но обещался взяться за голову с удвоенной силой. Но тут же пожалел, что произнес это слово.
А через два дня у ребенка день рождения. Напомнила жена.
Уже через два дня?!
Уже через два дня. И ты ей обещал новые «Айфон» и «Макбук». Так что не подводи меня.
То есть обещал я, а не подводить тебя?
А кто у нас добытчик?
Блин! Это же куева хуча денег!
А не надо было обещать, тем более что никто тебя за язык, вернее за кошелек, не тянул.
Это всё газики шампанского, будь они неладны!
Жена развела руками, мол, нечего на газики вину валить. В итоге пришли к рациональному, как нам показалось, решению раз я уверен в своих творческих силах, то могу, не боясь, взять нужную сумму в кредит.
Уверен? переспросила жена. Так спрашивают, чтобы потом однажды сказать с укором: «А я ж тебе говорила!». И это «А я ж тебе говорила!» подходит для любого исхода как отрицательного, так и положительного и показывает, что говорящий был в любом случае молодец.
Ну, уверен. Отвечаю, хотя совершенно не уверен. И, сославшись на необходимость сосредоточиться, заканчиваю разговор и ухожу к себе.
3
Сажусь в кресло, включаю компьютер, смотрю в него и пытаюсь вспомнить, зачем потратил целое утро на эту zoom-конференцию. И признаюсь себе, что это был просто повод не написать ни строчки. Потому что писать было нечего не было ни одной стоящей идеи ни для комедии, ни для трагедии. «До глубокой мысли надо подняться» было выжжено на деревянной пластинке, стоящей на столе. Кто мне ее подарил я не помнил, но помнил, что миру это подарил писатель и философ поляк Ежи Лец. И хотя я опять понимал, что думаю не о том, снова подумал: «Как человеку такое пришло в голову?! Как родился этот глубокомысленный каламбур? Ведь сколько не собирайся с силами для удачных мыслерождений, сколько не создавай уют для творчества, сколько не вей гнездо, чтобы снести в нем что-то грандиозное, творчество это капризное непостоянство приходит без стука, когда его не ждешь, и уходит, не прощаясь, когда хочет. И главное успеть подхватить что он него осталось и не забыть, оброненное им записать. А было! И было много раз, когда брошенная небесами мысль в одно ухо влетала, и только успевал ты вскрикнуть «Ура!», как из другого вылетала. И вмиг оказывалось что, словно её и не было! И в итоге оставалась досада, и ты давал себе обещание всегда иметь под рукою что-то для записи озарений.
4
Открываю почту. Два одинаковых сообщения: «Dear Ironim. This is Henry Kissinger. I am the manager of the Freemasons 33 fund. You have been awarded 10 million dollars. Please contact me on +7 10 266 033 1 033». Лишь взглянув, я понимаю, что это и отправляю оба в корзину, так как знаю, там написано: «Дорогой Ироним. Это Генри Киссинджер. Я распорядитель фонда «Масоны 33». Вам начислены 10 миллионов долларов. Пожалуйста, свяжитесь со мной по телефону +7 10 266 033 1 033». Это письмо с завидной регулярностью и упрямством мне шлют уже, наверное, год. Случается и другой аналогичный спам, но по имени меня называет только этот Генри Киссинджер. И почему Генри Киссинджер? Это что, самое доверительное имя? И неужели на такой тупой развод кто-то покупается? Там ведь только начнешь переписку, как попросят деньги за оформление этого филькиного наследства на том и строится их лохотрон. И я вспомнил, что с указанного в емайле номера мне даже звонили как-то я узнал его по двум 033 но сбросил.
У меня был знакомый, попавшийся на уловку «вам причитается наследство». Он написал им: «Отстаньте от меня», думая, что тем самым ставит точку. Но оказалось, что точку поставили они, получив вместе с ответом его личные данные, включая файл с рабочего стола, где были записаны номера карт и коды. Я, помню, выслушав его тогда сказал: «Вань, ты дебил!». Он не обиделся, а снова заплакал, как и делал уже несколько раз в ходе недолгого рассказа. Потом он начал тему эту изучать и предупредил меня никогда не отвечать, даже если кажется, что не могут так долго слать одно и тоже письмо. «Они ждут, что когда-то ты подумаешь: «Ну не могут же они слать одно и то же письмо. И это пошатнет твою незыблемость, и ты им ответишь заинтересовавшись. И ты попался», просвещал он меня. С тех пор всю подозрительную переписку я отправлял в корзину без сожаления.
5
Ты куда? спросила жена.
Туда, куда не ходят поезда. Ответил я обуваясь.
То есть, как и обещал, пошел на дело?
Ну, если поход в банк в нашей семье так называется, то да я пошел на дело.
Возьми сразу пятьсот.
Э! Я ж не за молоком в магазин иду, где можно сразу и хлеба взять. И не на 500, а на 250 я рассчитывал.
Слушай где 250, там и 500 тысяч. И купи на обратном пути молока и хлеба. И спасибо, что напомнил. Запишешь или запомнишь?
Я всё это и запомню, и запишу, не сомневайся.
Отлично! Люблю тебя.
И я тебя.
6
В банке было прохладно и приятно пахло деньгами. Но только я разомлел, как на экране загорелся номер 303, и я пошел к указанному столику, держа номерок как флаг без древка, и положил его на стол перед неприятной девушкой, и сказал: «Вот!». Она кивнула, и я изложил ей намерение повесить себе на шею их кредитную кабалу. «Хорошо. Посмотрим», сказала она и, попросив мой паспорт, стала изучать в базе данных кто я да что я. Притом «посмотрим» она произнесла несколько зловеще и столь же нараспев, словно собиралась сначала разобрать свой компьютер до элементарных частиц и двигаться в расследовании моей подноготной, лишь собрав всё на место, если получится.
И я уже заскучал на неудобном стуле, но вдруг она бросила на меня быстрый и очень удивленный взгляд. И не успел я испугаться, как сказала: «Подождите, я сейчас приду». И по спине у меня сам собой пробежал неприятный холодок такие взгляды в банке ничего хорошего не сулят. И она встала, и отошла на пару шагов, но вдруг вернулась и предупредила: «Только никуда не уходите» и ушла окончательно и унесла с собой мой паспорт. Холодок снова пробежал по спине, но уже сверху вниз.