Постойте! выкрикнул пригвожденный к стене кудесник. А кто тут князь тьмы?
Великан ужался в размерах и ростом сравнялся с бесом. Но даже после этого он превосходил Немила, не достающего ногами до пола. Царь преисподней бережно придержал ожерелье, нагнулся и поднял упавшую книгу.
Погоди, Лютобор, придержал он беса, готового расправиться с беспомощным пленником. Посмотри только, какие заклинания припас для нас этот колдун.
И, обернувшись к зависшему Немилу, строго спросил:
Зачем ты вытащил меня в Дольний мир? Или ты думаешь, что у меня нет других дел, кроме как исполнять твои прихоти?
Прости, господарь! в этот миг Немил был готов на все, лишь бы не задохнуться. Я только хотел, чтобы ты избавил меня от Вертлюжки.
Кто такая Вертлюжка? нетерпеливо спросил Великий Лиходей.
Это кикимора, которая доводит до безумия людей кошмарными снами, поторопился объяснить хозяину бес.
Всего-то? рассердился Лиходей. После тысячи лет перемирия назревает война между небом и пеклом. Царица Ледяного края рвется на волю из плена, чтобы превратить землю в снежный ком. А ты требуешь, чтобы я занимался кикиморой?
Из этой речи Немил понял только, что дела его хуже некуда. Он попытался сказать что-то в свое оправдание, но из горла вырвался лишь хрип. Он задрыгал ногами и попытался глотнуть воздуха. Лютобор подставил ему под ноги скамейку, что позволило пленнику отдышаться.
Давай-ка посмотрим, что написано о тебе в колдовской книге, бросил недовольный князь тьмы.
Бес услужливо принял из его рук тяжелый том в бархатном переплете, обслюнявил когтистые пальцы, и быстро зашелестел страницами.
Не про меня эта книга, глотая воздух, произнес Немил.
Ошибаешься, возразил Лиходей. Колдовские страницы покажут все, что ни спросишь. Вот попросим их перелистать твою жизнь, и они не откажут, верно?
Бес заржал и затряс козлиной бородой видимо, так у него звучал смех.
Ага, вижу, заинтересовался хозяин пекла. Родился ты в кривичах, в городе Вевереске, в лето шесть тыщ двести второе от сотворения мира, да не один, а с родным братом-близнецом. Отчего же назвали вас так причудливо: его Всемилом, а тебя Немилом? Али ты отцу с матерью был не мил?
Вот и нет! буркнул угрюмо кудесник. И батюшка, и матушка, хвала богам, в нас с братом души не чаяли. В нас и в нашей сестре.
Да, вижу, согласился Лиходей. Тебя от брата было не отличить. Почему же растили вас порознь?
Так в кривичах заведено, заговорил Немил, на которого нахлынули воспоминания. Велемудр, наш верховный священник, или, как кривичи говорят, Крив Кривейший, рассудил, что раз в княжеской семье родились близнецы, то старшему из них быть князем, а младшему, то есть мне следующим великим волхвом. Оттого и учили меня не на князя, а на волхва.
Только есть у Крива Кривейшего одна привилегия, вкрадчиво произнес Лиходей.
Бес заржал от хохота и затряс головой.
Да, есть! с вызовом откликнулся Немил. В конце жизни, когда великий волхв не может больше служить, он по собственной воле сжигает себя на костре, чтобы с дымом отправить свою душу в царство богов и занять место в раю за престолами Трех Государей. И это именно привилегия, ржать тут нечего!
Он метнул острый взгляд в веселящегося беса, и повысил голос:
Потому что в рай кого попало не принимают. И пусть тело волхва корчится в языках пламени зато душа его будет вечно служить Трем Владыкам.
Так оно все и вышло, заметил Лиходей, разглядывая страницы, на которых переливались картинки, во всех красках живописующие прежнюю жизнь кудесника. Только на этот раз Крив Кривейший отправился на костер не один. Он утянул за собой весь город с жителями. Зачем он это устроил?
Это не он устроил! Это все козни предателя, боярина Сорокоума! тяжело дыша, выдавил из себя Немил. Вдовый Сорокоум хотел взять в жены нашу сестру, но отец ему отказал. Боярин разгневался и привел к Вевереску войско злобного князя Изяслава. В бою с ним храбро пал и отец, и мой брат. Этот князь, да будет тебе известно, велел кланяться лживым кумирам и приносить им кровавые жертвы, чего ни одно божество не потерпит. Велемудр сказал горожанам, что лучше нам всем сгореть заживо, чем погубить души поганым обрядом. И моя матушка вместе с сестрицей сгорела, когда Изяслав с Сорокоумом подожгли деревянную крепость.
Ай-яй-яй. Как же вышло, что ты не сгорел? вонзил в него холодный взгляд Лиходей.
Немил выдохнул и отвел глаза.
Велемудр мне не велел, с трудом произнес он. Он сказал, что я должен выжить и сохранить веру кривичей. Что свеча наших молитв не должна угаснуть. Что кривулю великого волхва следует передать из ладони в ладонь.
Что за кривуля такая? Вот эта вот палка? с пренебрежением спросил Лиходей.
Бес поддел копытом обгорелую клюку и ловким пинком отправил ее подальше в угол.
Это не палка. Это волховской посох, огрызнулся Немил.
Вижу, что его-то ты сохранил, с иронией заметил князь тьмы. А как же быть с верой в богов, тех самых, чья свеча не должна угаснуть? Ее ты хранил так же преданно?
Немил не мог смотреть на его коварную улыбку и молча отвернулся. Люди за колоннами притихли и не издавали ни единого шороха.
Ты не понимаешь! не выдержав, выкрикнул Немил.
Так объясни, улыбнулся царь демонов.
Я уцелел лишь потому, что ударив меня этой самой кривулей, Велемудр обратил меня в лиса. Я метался среди полыхающих зданий, и горящие бревна рушились мне на голову, как будто это небеса падали на землю во время Судного дня. Если б ты слышал, как люди кричали, сгорая их безумные крики до сих пор разрывают мне голову. Я проскочил через огненную стену и едва не погиб под рухнувшими воротами, но стоило мне оказаться за городом как на меня с хохотом и улюлюканьем принялось охотиться войско предателя Сорокоума. Это люди, а не пожар, сломали обгоревшему лису два ребра и переднюю лапу, прежде чем я умудрился проползли между их ног и вырваться на волю. Дальше я бросился в реку и плыл, сколько хватало сил, а после очнулся уже в своем теле в доме бедной рыбачки, которая выловила меня из воды. Несколько месяцев я метался в бреду на подстилке из жухлой соломы, прежде чем снова смог встать на ноги, как человек.
Где были боги все это время? Они помогли мне? Нет, они меня бросили! Я молился. Дни и ночи я проводил, упрашивая их откликнуться на зов своего служителя. Но они не услышали ни меня, ни крики людей, ради них сгоревших вместе с городом и святым храмом. Нет богов. Их давно не осталось вот в чем я убедился. Иначе их сердца дрогнули бы, увидев страдания, которые терпят ради них люди!
Немил перестал кричать и умолк.
Воспоминания задели тебя за живое, заметил Лиходей. Давай-ка посмотрим, что ты делал после
Подобострастный бес принялся с шумом листать страницы, дырявя их острым когтем.
Кто говорил людям, что грядет Золотой век?
Немил растерялся и не нашел, что ответить.
Что это вообще за Золотой век? с насмешкой спросил Лиходей.
Это волшебное время, когда нет боли, страданий и смерти, услужливо подсказал бес. Трудиться не нужно: земля сама кормит людей. Урожай сам собой растет и ложится в амбар, а сладкие овощи лезут в рот только отмахиваться успевай.
И ты заливал неучам, что такое время наступит? вперил в кудесника острый взгляд Лиходей.
Люди хотят в это верить, возразил Немил. Без веры они потеряют желание жить. Они работают с утра до ночи, надрываются в полях и в мастерских, но большинство из них не видит иной награды, кроме жалких грошей. Им нужна вера в то, что счастливое царство ждет их в грядущем.
Но ведь это вранье! расхохотался царь демонов. Ты-то знаешь, что никакого Золотого века никогда не было и не будет. Жизнь лишь плесень на голых камнях вселенной. Любое существо обречено на жесточайшую борьбу за выживание. Страдания и потери в этой борьбе неизбежны.