На фоне размеренного сказания последняя фраза прозвучала, как выстрел в тишине. Господи, да откуда он про телепортацию и наследственный код ДНК нахватался? Но дед Семён, как ни в чём не бывало, продолжал, перейдя на современную речь:
Мы с Пахомом не раз пробовали активировать портал, но не смогли. Попробуй ты. Ведь именно об этом намекал твой «призрак».
А, что касается твоих неприятностей, то это только цветочки, ягодки придётся собирать позже. Борьба божественных кланов причудлива, и порой даже сами исполнители не догадываются, что являются орудиями чужой воли. Привыкай. По всему видать, что в мире начинается новый виток большой борьбы за власть. Недаром же опять появились белоглазые злодеи. Однако не майся. Сейчас отдыхай, а все вопросы утром, сказал, как отрубил, дед и, кряхтя, полез на печку, где долго ворочался, вздыхал и что-то бормотал.
Забравшись в прохладную постель, я попытался хоть как-то осмыслить услышанное, но усталость взяла своё, и я незаметно уснул
Я точно знал, что сплю, но меня окружила настолько ощутимая реальность, что я хлопнул себя ладонью по щеке и сморщился от боли, поскольку руку покрывала кольчужная перчатка. Другую руку оттягивал длинный прямой меч.
Я стоял в одиночестве на стене цитадели в иссечённых доспехах и с непокрытой головой. Слегка помятый и забрызганный кровью шлем лежал у ноги. Окровавленное подножие твердыни сплошь устилали трупы врагов, над которыми уже кружились стервятники. Сзади в крепостные стены тяжело билось студёное море, скручивая воду в бешеные водовороты и высоко взметая солёные брызги. Сморщившись от порывов холодного ветра, я всматривался вдаль, замутнённую красноватой дымкой тумана.
Вдруг пространство содрогнулось от жуткого звука, заглушившего тяжёлый ритм прибоя. На фоне едва пробивающегося через красную муть солнечного света, в полнеба поднялась белая фигура ангела. Расправив крылья, он призывно трубил, собирая защитников земли на последний бой. Но кроме меня в живых никого не осталось. И тогда от невероятной силы звука разверзлась земля, и из разломов поднялись миллионы мертвецов. Трубный рёв, казалось, потряс саму суть вещества и начал сжимать и раскачивать материю.
Проследив за движением видимых волн сжатого пространства, я слезящимися от ветра глазами вгляделся в горизонт, и ужас сковал душу. От самой кромки приближалась волна абсолютного мрака. Глядя на накатывающуюся лавину полного распада, я сразу понял, что даже с помощью армии мертвецов не в силах сдержать напор губительной тьмы.
Сбежав по каменной лестнице во внутренний двор, я вложил меч в ножны, вытащил из скобы горящий факел и поспешил шагнуть в подземелье. Не успев пройти и трёх витков по узкому винтовому ходу, я услышал смертельный стон земли. Раздался невообразимый гул и грохот. Со свода посыпались камни. Я опрометью бросился по ступеням вниз, рискуя сломать шею. Засыпанные щебнем ступеньки уходили всё глубже и глубже, и, в конце концов, я оказался в заросшей сталактитами пещере, в дальней стене которой зиял темнотой сводчатый проход. Пробираясь через гроздья каменных сосулек и частокол сталагмитов, я добрался до входа в катакомбу. Плутать в сыром полумраке пришлось недолго, и ход вывел меня в замкнутое пространство. Выложенные огромными каменными блоками стены гигантского колодца уходили вверх и терялись в чёрной вышине.
На ровном полу в центре возвышался большой аспидно-чёрный блестящий куб, и я точно знал, что именно в нём кроется спасение, и, что надо торопиться, ведь убийственная волна мрака шла за мной по пятам.
Я забрался на верхнюю грань куба и мысленно попросил у него помощи. Тотчас меня охватил поток света, словно под ногами вспыхнул прожектор. Мощный луч ударил снизу вверх и растаял в бескрайнем космосе. Зенит озарила яркая вспышка и по лучу вернулась ко мне. Я купался в звёздном огне и сам стал частью его. Пришло глубокое понимание сути многих вещей и законов природы. Однако через мгновение свет исчез и меня опять окружил полумрак. Но теперь я уже точно знал, как выбраться из смертельной ловушки.
Спрыгнув с куба, я подбежал к стене, навалился на один из камней, и он сдвинулся в сторону. Я оказался в туннеле, левую стену которого сплошь покрывала сверкающая зеркальным отливом зелёная чешуя, а правую красная глина с проросшими внутрь корнями. О его протяжённости можно было только догадываться, поскольку ход терялся в сизом тумане. Я бросился бежать, но сгустившаяся впереди тень заставила перейти на шаг. Вблизи эта большая странная фигура оказалась осёдланным гнедым жеребцом. Он нетерпеливо бил копытом, фыркал и косил фиолетовым глазом. Недолго думая, я запрыгнул в седло и натянул поводья.
Конь вынес меня на поверхность у подножия холма. Взору открылась живописная долина, очерченная по горизонту синими пиками гор. Справа с заросших зеленью скал ниспадали расцвеченные яркими радугами водопады, слева простиралась водная гладь, а передо мной среди цветущих лугов и фруктовых садов поднимались аккуратные разноцветные домики под черепичными крышами. Лицо ласкал ветерок, и над этим прекрасным миром поднималось огромное солнце, которое мягко согревало землю тёплыми лучами
Глава 4
Заскочивший в окошко солнечный лучик настойчиво пытался пробраться сквозь закрытые веки. Я повернул голову и приоткрыл глаза. Тишину дома перечеркивал яркий свет, в котором лениво плавали пылинки. Я бодро поднялся, наскоро заправил постель и побежал на реку.
Вернувшись через час с мокрой головой и отличным настроением, я застал дома обоих дедов, чинно сидевших за столом. Глядя на их одинаковую одежду: светлые холщовые рубахи, серые штаны и начищенные до блеска чёрные яловые сапоги, я не мог сдержать улыбку от их поразительного сходства. Однако при этом Пахом был поозорнее и пошустрее, а Семён посолиднее и порассудительнее.
Доброе утро.
Здрав буде, молодец.
Седай, Антон, почаёвничаем.
Я набросился на еду и не сразу заметил, что деды почти не едят и бросают на меня короткие взгляды. Я не донёс пирожок до рта, и с недоумением посмотрел на хозяев. Дед Пахом спохватился и начал суетливо наливать в кружку чай, а дед Семён отвернулся к окну и принялся что-то там рассматривать.
Что случилось? Наверно мне пора и честь знать?
Не смущайся. Снедай во здраво.
Я поспешно закончил завтрак, поблагодарил дедов и встал из-за стола. Дед Пахом тут же вскочил и, взяв меня под руку, увлёк наружу. Усевшись на завалинке, мы завели ничего не значащий разговор о погоде, и вдруг дед неожиданно спросил:
Слышь, Антон, а что ты ведаешь о своих прадедах?
Ничего не знаю.
А, о дедах?
Нет.
А, о батьке?
Н-нет. Я сирота, дядька Николай меня вырастил. Да, что случилось то?
Погоди малёк.
С другой стороны, ко мне подсел дед Семён и, как всегда, опёрся о палку двумя руками.
Чо молчишь, давай, гуторь, заёрзал дед Пахом.
Раскудахтался. Успееца. Вопрос сурьёзный, проворчал дед Семён, переходя на правильную городскую речь, скажи-ка, Антон, как погибли твои родители?
Толком не знаю. Со слов дяди Коли, мне тогда исполнился всего год. Он говорил, что произошла страшная авария.
А, батюшку твоего как звали?
Владимиром.
Видишь ли, Антон Владимирович, по всему выходит, что очень странный ты человек. Странный, в смысле не обычный, проскрипел дед Семён. Мы с Пахомом всю ночь тебя охраняли и заодно изучали. Не спрашивай как, не поймёшь. Спектр твоего биополя ни на что не похож, мозг твой абсолютно непроницаем, а его энергетика чрезвычайно высока. Помнишь ли позавчерашних злодеев на серой машине?