Впечатляет задумчиво произнес Роберт, продолжая рассматривать робота. И вправду, жуткие ребята. А говоришь, что пацифист. Не верю, Адам, не верю! с восторгом повторил он. Ты же думал, как подогнать это создание под потребности военной отрасли? Можешь не отвечать, знаю, что думал. Это же надо так все сделать! Каждый раз я приезжаю сюда с мыслями, что улучшить свой товар вы не сможете, что я увижу недостатки. И каждый раз уезжаю довольным, но искренне недоумевающим. Как у вас это получается?
Я просто полностью отдаюсь своей работе. Чтобы получить благоприятный итог, нужно отдать больше чем просто время, скромно улыбнулся Адам.
И ей это нравится?
О чем вы?
Говорю, вот поэтому ты мне и нравишься! Идет! хлопнув в ладони, подытожил Одли. Какая гарантия на них?
Как всегда, десять лет гарантийного обслуживания при условии возможности восстановления, слегка растерянно прозвучало в ответ.
Стандарт. Отлично, триста тысяч мы у вас заберем. Завтра утром захвати одну модель, хочу показать ее совету директоров. Там подпишем договор и, заодно посетишь наше мероприятие.
Адам улыбнулся. Он был удовлетворен искренней радостью заказчика и простотой, с которой ему дался огромный заказ. Все же, несмотря на все странности, в Роберте что-то было, что заставляло людей чувствовать собственную значимость, и Адам это явно ощущал.
Что же, выбора вы мне не оставляете, решил согласиться он на предложение. Я буду вовремя.
Вот моя визитка, набирай, если возникнут вопросы на проходной.
Одли протянул переливающуюся оттенками пурпурного карточку. На ней виднелось изображение женщины с повязкой на глазах, лишенной рук на красном фоне и инициалы: «R.O».
Понял, позвоню!
Презентация была завершена. Мужчины двинулись обратно к выходу, обсуждая платформу и её возможности. Коридор сменялся коридором, за поворотом показывался новый поворот. В какой-то момент слова Роберта, начали слышаться хуже, словно тот удалялся. Адам посмотрел на него, но нет, тот был рядом. Он протер ладонью лицо, продолжая согласно кивать. Голова закружилась. Краски пола и стен начали смешиваться, формы предметов искажаться. Адам зажмурил глаза, обхватил виски ладонями, но легче не стало. Он вновь посмотрел на Одли. Тот продолжал говорить, но вот что он говорил, уже было не разобрать. Вдруг откуда-то подул прохладный ветер, и все стало еще хуже: кожа с лица Роберта начала осыпаться, за ней в движение пришли другие частицы его тела и одежды. Через пару секунд пропало чувство пола под ногами, а глаза видели только разноцветный вихрь частиц, потерявших свое место. Адам не имел больше сил. Он упал на колени, продолжая сжимать ладонями сходящую с ума голову.
«Нейроинтефейс был сломан», панически думал он. «Это все нереально, это все ошибка в моей голове!».
Когда его слуха коснулась приятная музыка, он несмело открыл глаза. Вихря частиц он не увидел, но то, что было вместо них, поразило его не меньше. Он стоял на коленях посреди террасы ресторана. Вокруг аккуратные столики с прекрасным видом на реку. За одним из них сидела женщина. Ее изящное тело покрывало черное вечернее платье с большим вырезом, оголяющим утонченную спину. Волосы аккуратно собраны, заколоты серебряной шпилькой, а слева свисал одинокий локон. И через тысячу лет Адам узнал бы свою любимую Аннет.
Любимая? продолжая считать, что все вокруг нереально, осторожно обратился к ней Адам.
Аннет поправила локон, медленно повернулась и взглянула на то место, где он находился. Ее взгляд был полон грусти, был потерян. Вдобавок, она смотрела будто не на него, а куда-то дальше, будто сквозь него. По ее щеке прокатилась одинокая слеза и в сердце у Адама что-то кольнуло. Он не мог видеть ее страданий. Он чувствовал ее боль, забыв о своей боли, забыв обо всем, о реальном и нереальном. Адам попытался вскочить и обнять жену, успокоить ее, но неведомая сила не дала ему этого сделать, напомнив о случившимся. Несмотря на это, он закричал, но его слов Аннет не слышала. Она продолжала смотреть сквозь него, куда-то вдаль, в пустоту и просто плакала.
Аннет!!! не сдерживая эмоций, в очередной раз прокричал Адам.
Он дрожал от переполняющих его эмоций, не в силах что-либо изменить. Из него вырывались все его чувства, все эмоции, что он когда-либо подавлял и сдерживал. Он не мог мыслить, не мог рассуждать. Единственной его целью стало докричаться до любимой, прикоснуться к ней хотя бы пальцем, стереть им слезы горечи с ее лица и сказать, что он любит ее.
Яркая вспышка озарила небо, что успело потемнеть и стать изумрудно-зеленым. Адам зажмурился от ее яркости, закрылся рукой, согнулся. За вспышкой пришел грохот, вибрации которого отозвались в груди. Когда он снова поднял голову, он увидел вдали быстро растущее облако, полное огня и ненависти ко всему живому. Словно кипящая вода, оно вспучивалось изнутри, расширялось и текло по долине, неся смерть всему, что попадалось на пути. Адам посмотрел на жену, но та не сдвинулась с места, даже не оторвала взгляда от одной ей видимой цели.
Аннет, прошу тебя, подойди ко мне!
Ее губы вздрогнули, приоткрылись, выпустили на свободу слова:
Я люблю тебя, нежно сказала она и в тот же миг пропала в волне огня.
Все вокруг горело, плавилось и испарялось. Адам чувствовал неимоверный жар, но оставался нетронутым. Когда волна прошла, вокруг ничего не осталось: не было ни террасы, ни столиков, не было даже стула, на котором еще секунду назад сидела его любимая. Ее тоже больше не было. Остались только пламя и безысходность, опустошение и боль. Слезы потекли из глаз. Вместе с ним плакали даже камни, превратившиеся от жара в потоки раскаленной лавы. Мир, до того прекрасный и так любимый, сейчас напоминал сердце ада в его самых красочных описаниях. Он стоял на коленях. Он не имел сил что-либо сделать, уже не по власти неизвестной силы, а утонув скорби и печали. Время для него больше не существовало. Он был обречен быть несчастным, был обречен видеть в кошмарах мокрые глаза жены и слышать ее последние слова.
Адам даже не заметил, как оторвался от земли. Он поднимался все выше и быстрее, без чувств наблюдая, как пылают города, деревни, леса и даже горы, как реки испаряются и бурлят от высоких температур. Он видел десятки, сотни таких же бескомпромиссно губительных огненных сгустков и таинственное изумрудное сияние в пространствах между ними. Казалось, Земли больше нет. Теперь она была больна, но уже не присутствием на ней жизни, а наоборот ее погибелью, ее отсутствием.
Эй, ты как? знакомый мужской голос прозвучал откуда-то издалека.
В миг все пропало, переключилось, будто канал на древнем телевизоре. Адам снова видел коридор, пол и стены. Он повернул голову на звук и увидел склонившегося над ним Одли.
Я вызову медиков, сказал тот. Как ты себя чувствуешь?
Не нужно медиков, дрожащим голосом ответил Адам. Думаю, это побочный эффект использования нейроинтерфейса, сразу добавил он, постепенно приходя в себя. Простите, что вы стали этому свидетелем. Я не думал, что все может быть так серьезно.
Когда ты им пользовался?
Перед нашей встречей. Простите. Я в порядке. Правда, не беспокойтесь. За помощью я обращусь сам.
Одли недоверчиво посмотрел, но потом разогнулся и спросил уже другим тоном.
Идти сможешь?
Да, конечно.
Адам поднялся на ноги. Сейчас он не испытывал никакого физического дискомфорта. Голова не болела, тело было полно энергии. Оно было таким, каким и должно было быть, но вот чувства черт бы их побрал! Они продолжали бушевать внутри, мешая мыслить, сводя попытки казаться «нормальным» на нет.
Дорога до холла прошла в полном молчании. Адам старался держаться изо всех сил. Мысленно он корил себя, что решился использовать неироинтерфейс, зная, что тот поврежден. Такое могло совсем плохо кончиться. Он должен был закончить дело с Робертом и потом пройти курс восстановления. Если раньше он просто плохо сдал медицинский тест, и относился к этому вопросу не сказать, чтобы серьезно, то теперь, столкнувшись с реальными последствиями, он испытывал страх. Повторись подобное вновь, далеко не факт, что его нервная система выдержит. И тогда всему придет конец. Даже, если он не умрет, но на всю жизнь останется инвалидом, не способным ни на что, а это не могло не пугать.