Из-за стола, ничего не сказав, я с охраной направился в прихожую. Молча надели шапки, пальто и шинель и спустились в гараж. Водитель уже ждал у машины, Авдей и Мухаммед, покивав парню, приступили к проверке.
Проехали по городу и за десять минут до назначенного срока встали на обочине за короткой вереницей машин. Неспешно тронулись через заснеженный лес. Не люблю приезжать первым, только не опаздываю.
На неделе снега не выпало, и я узнал на поляне у камня наши следы. Правда, у самого камня уже натоптали ректор, рослый, плечистый дядя, его приятель покомпактнее и двое охранников в дублёнках.
Мы подошли, и я нарочито поздоровался только с Григорием Васильевичем. Генерал представил мужиков. Мой противник верзилушка, второй его секундант. Первый боярин Куликов, а вообще какое мне до них дело!
Оппонент отверг предложение извиниться и отозвать вызов, мы взяли револьверы. Верзила отвернулся от камня и даже задницу почесал стволом, а я торжественно пообещал Перуну его кровь.
Отдал Авдею шинель и пошёл на позицию. Притоптали прошлый раз, и снег за неделю слежался, покрылся коркой. Тут главное, не поскользнуться и не провалиться. Мне, обычной комплекции, нужно быть просто осторожным, а противнику не повезло с габаритами.
Оборачивайтесь! крикнул второй секундант из укрытия. Начали!
Я снял пистолет с предохранителя и пошёл к бугаю. Тот спокойно приближается. Блин, скользко как! Рыси как-то ходят по самому тонкому насту, близнецы говорили, но я ведь ещё не рысь
Всплеск агрессии! Прыжком с тропы долой
Бах! стреляет Куликов.
Шестьдесят метров! Однако
Ёпте! Проклятый наст, аж копытами кверху!
Бах! стреляет оппонент.
Пуля сбивает шапку, закрутив. Я падаю и сразу волчком перекатываюсь в сторону.
Бах! пуля взметает снег, где я лежал.
Злость подступает к горлу, вырывается рычанием. Лёжа на брюхе, я беру врага на прицел уже какие-то сорок метров! И вовремя остановил движение пальца на крючке. Он лёгким прыжком уходит в сторону и наводит пистолет. Пора снова в перекат
Бах! стреляет бугай.
Пуля ушла в примятый мною снег. Понятно, как он незаметно приблизился. Я падаю, а он почему-то чувствует себя уверенно ощущение агрессии! Снова в перекат
Бах! рявкнул его револьвер.
Опять злоба и рысий рык. Он у меня на прицеле, но я останавливаю палец в последний момент. Амбал прыгает. Одновременно со всплеском его агрессии перекатываюсь.
Бах!
Уф! Сколько ещё валяться на снегу! А противник ведь потратил уже шесть выстрелов. Он не может палить каждый раз в ответ
Ёлки! Я ж его как-то заставил стрелять, не открывая огня. Я на него злился, это был звериный всплеск злобы. Ну-ка, попробуем
Во! Прыгает, но не стреляет. А мы его ещё раз! Снова прыжок и вспышка злобы. В перекат
Бах!
Между нами всего двадцать метров, можно сказать, в упор. Но у него всего один выстрел
Встань! орёт он. Если ты мужик, обменяемся выстре
Бах!
Я поднимаюсь, ухмыльнувшись, а он валится на спину с моей пулей во лбу. Никакой злобы, вообще ничего личного. Не дал я закончить ему пафосную речь и не собирался. Просто убил его всё, что и было мне нужно.
Иду к нему, опустив револьвер. Точно дохлый. Оборачиваюсь к Авдею он бредёт ко мне с шинелью. Подобрал шапку и приблизился. Протянул мне сначала пробитую в углу пулей шапку, сказав:
Теперь береги её. Не всем так везёт.
Я надел шапку и буркнул:
Давай нож.
Мне показалось, что нехотя он отстегнул с пояса ножны и протянул. Я их взял и для начала обнажил покойнику горло. Ну, так и есть, деревянный амулет в виде оскаленной морды волка! Уже взялся снимать, но Авдей проворчал:
Брось! Это просто волчий знак.
Я недоумённо повернулся к нему, и он снизошёл до объяснений:
Враг твой был тотемным волком, я его сразу почуял. Такие знаки получают тотемные воины после испытаний.
А охрана его тоже волки? уточнил я.
Конечно, сказал Авдей и добавил смущённо. Может, не надо у него голову?
Он сам меня вызвал, ответил я. И обещал же Перуну. Обидится, если пальчик.
Авдей только грустно вздохнул, и я снова обернулся к трупу врага.
Глава 5
Дома встретили нас без слёз. Даже Миланья не плакала и не крестилась, только смотрела
Впрочем, не будем придираться к доброй женщине, прогресс всё равно на лицо. У неё всё впереди.
Катя серьёзно сказала, что для политинформации не осталось времени, тем более я этим должен облопаться в Корпусе, и предложила сразу идти в спортзал. Я с ней согласился, и мы занялись физкультурой.
Пока разогревались, я размышлял, что политики всё-таки немного не хватает. То есть по самой политике я не скучаю, непривычно самому, без руководства инструктора или Кати формировать вообще отношение.
И это всего неделя без политинформации. А как она меня иногда раздражала. Я же действительно считал её отдыхом или потерянным временем. И вот меня этого лишили, и вдруг обнаружилось, что я не знаю просто, что читать. Да и знал бы, сам никогда не стану. Не! Надо кого-то спросить, что случилось в мире за неделю
Но вот закончилась разминка, и я выкинул всякую чушь из головы. Мне сегодня предстоит поединок на шпагах, потому всё внимание шпагам. Тренируют меня Катя и воины-рыси со всей серьёзностью.
Пока воины не вошли в тотем, нет никаких «туше», и против опытной рыси в трансе я стою какие-то минуты. Помогают немного уроки чертёжника. Но ведь в том поединке никаких «туше» не будет. Меня просто убьёт этот Бочкин.
Если он тоже тотемный воин, лучше сразу упасть в транс. Но я ведь убил уже волка в воплощении из пистолета, но тут почти без разницы. Вдруг мой противник окажется чистым магом?
В тотеме доступны лишь известные заранее приёмы, у зверя нет озарений. А я пока выезжаю за счёт анализа и быстрых догадок. Просто не знаю, как быть. Решил только придержать транс до встречи
И появилось странное чувство, что поединок уже начался. Он всегда был, просто я его не замечал. Этот Бочкин почти не причём, дуэль с ним только эпизод большого поединка. Началась схватка давно, а когда закончится на небе скажут.
То есть всё равно ничем хорошим большой поединок не закончится. Ну и ладушки, вот и славно. Я ответил себе на все вопросы, душу наполнило покоем, и кое-что даже стало лучше получаться. Физкультуру я закончил в смирении, стоя на коленях в короткой медитации.
Потом в душ, переодеться в кадетскую повседневку, и собираемся в гостиной. Завязался общий разговор о прошедшей тренировке. Я попросил Авдея и Мухаммеда шапки, например, поправить, если почувствуют в Бочкине тотемного воина.
Бочкин не тотемный, уверенно молвил Мухаммед.
И откуда мы это взяли? подозрительно спросил я.
Кланы дружат, регулярно проводят встречи, сухо сказала Клава, и Надя сдержано добавила. Мы знаем московских воинов.
Я завис на несколько секунд.
Так вы всегда знали, что Куликов волк? вкрадчиво уточнил я.
Знали, пожал плечами Авдей. Нам трудно говорить о своих. И ты не спросил.
Его бы ничего не спасло, грустно добавил Мухаммед. Ему никто не сказал о тебе.
Ну под таким углом всё выглядит иначе.
Так вы говорите, что кланы регулярно проводят встречи, сказал я, повеселев. Но вы ведь никуда не отлучаетесь.
Сообщают из клана, предлагают подменить, сказал Авдей. Просто мы не хотим.
Нам уже не надо, снисходительно молвил Мухаммед.
А если я стану воином-рысью? воскликнул я.
С тобой съездим, скупо улыбнулся Авдей.
Я задумался о новом вопросе, но в гостиную с Миланьей вошёл смущенный военный с папкой в руках. Она сказала, что это курьер из штаба и пора идти обедать. Мы вежливо поздоровались с воином, и повели его в столовую.
Расселись за стол и сосредоточились на еде. Ну, я точно сосредоточился, а от других требовалось только не издавать лишних звуков. После десерта и чаю мы поблагодарили Миланью, я с Катей повели военного в кабинет, а рыси вернулись в гостиную.