А письменность на Руси в каком столетии возникла кхе-кхе?
Тоже в десятом.
По новейшей концепции Белова получалось, что русичи, едва научившись писать, тут же задумались о потомках и засели за летопись, не жалея сил под руководством Нестора.
Вторым вопросом у Белова значилось древнерусское зодчество. Кто-то ему подсунул шпору с неразборчивым девичьим почерком и сокращениями. И он начал живописать зодчество
Что это за закомарники? не выдержал удивлённый профессор. За пятьдесят лет карьеры он услышал новый научный термин. (А речь шла о закомарах это такие полукруглые завершения стен под сводами храма, просто Белов так разобрал «закомар.» в шпоре.)
Может, накомарники? брюзжит Минц.
Может, и накомарники. В шпоре-то неразборчиво написано.
А может, это от комаров?
Может, и от комаров. Юра допускал такой вариант применения неизвестного элемента зодчества почему бы и нет?
Потом старик достал открытки:
Что это за собор?
Софийский. Белов других не знал.
А где он находится?
Юру такая постановка вопроса привела в лёгкое замешательство Он был твёрдо убеждён в наличии исключительно одного Софийского собора, киевского, потому что в военном училище интересовался историей и даже что-то читал про Киевскую Русь на самоподготовке.
Но не в Киеве?..
Не в Киеве кхе-кхе.
И тогда Белов оценил местность а на открытке снежок искрится и деревья большие, хвойные.
Новгород!
Минц поставил зачёт и вспоминал потом эти накомарники, пока не умер за кафедрой от инсульта.
Нет, Белов дураком далеко не был. Он мог самый скупой фактик с даткой из программки обмусолить и так, и сяк. Вспоминал редкие подробности древних сражений: «Скачет шеренга рыцарей в стальных доспехах (это у него в античном Риме рыцари) Блеск лат мешал целиться лучникам, они редко попадали в цель и поэтому проиграли сражение»
Когда Белову совсем не хватало материала для ответа и злорадный экзаменатор дожимал его наводящими вопросами, Юра невзначай привязывал историческое событие к факту из собственной биографии: «Да. Рубикон это река И Юлий Цезарь задумал тяжелейшую операцию. Вы представляете?.. Переправить такую массу солдат и коней через бурные воды?.. Когда мы форсирсировали Сунжу» А уж про форсирование Сунжи, и всех остальных водных преград с использованием плавсредств, Юра мог рассказывать долго В общем, я не помню, чтобы он попал на пересдачу, хоть на троечку, но выкручивался.
Интересно, что Белов, казалось, презирал излишнюю образованность, но на экзаменах выражался ярко и поэтично, как писатель. И конечно, козырял не к месту всякими изящными военными словечками типа «ротация», «рекогносцировка» От физкультуры его освободили, но кросс Юра любил. На своих побитых осколками ногах он добровольно пробегал три километра и бег обзывал ускоренными передвижениями. Говорил он ещё «пардон» вместо «извините» поручик царской кавалерии, блин
Преподаватели, как известно, пунктуальностью не отличаются. И ровно через двадцать минут опоздания лектора Белов увлекал за собой группу из аудитории было такое право у студентов, негласное, но без Юры мы не решались им воспользоваться.
Сам же Белов присутствовал на занятиях редко, а опаздывал, наоборот, часто. На вопрос: «Почему опаздываете?» он честно отвечал: «По ряду причин», с достоинством проходил, усаживался за парту, небрежно вынимал из папочки тетрадку (одну для всех предметов), великолепный Parker из кармана и обращал ласковый взор на застывшего кандидата наук можете продолжать
В День исторического факультета приходили выпускники с лицами высокомерной радости. Некоторые несли на руках детей, вели мужей и жён; большинство всё же ностальгически отбивалось от семейных уз и тогда уже по полной: один юный директор сельской школы поскользнулся, раздавил очки и едва не задел декана блевотиной, а не слишком свежей красоты дама перепутала в мужском туалете археолога Кукуяна с оставленным на хозяйстве супругом Студенты и преподаватели разыгрывали на сцене представление. Команда КВН в одежде султана и его гарема бросала в зрителей эссенции истфаковского юмора на восточный мотив. Актовый зал гудел, гоготал, смех тонул в музыке, замирал и снова взрывался. Осторожно хлопали пробки шампанского выпускников. Студенты под шумок набирались дешёвым вином и водкой.
Под закат торжественной части, когда демократичные преподаватели вдоволь над собой поиздевались в сценках, доцент Павловский заскандировал: «Истфак пил! Истфак пьёт!! Истфак будет пить!!!» Белов в распахнутом светло-стальном плаще и с пластиковым стаканом в руке взбежал на сцену, всучил стакан обалдевшему Павловскому и потребовал выпить до дна: «За истфак!» Зал ликовал Юра запел гимн факультета.
Пусть я убит у Ахерона,И кровь моя досталась псам,Орёл Шестого легиона,Орёл Шестого легиона,Всё так же рвётся к небесамЗабарабанили спинки сидений. Зал вставал. Гул осёкся, песня захватывала ряд за рядом, набирая мощь. Галёрка из выпускников отставила бутылки и подхватила:
Всё так же горд он и беспечен,И дух его неукротим.Пусть век солдата быстротечен,Пусть век солдата быстротечен,Но вечен Рим! Но вечен Рим.Пусть век солдата быстротечен,Пусть век солдата быстротечен,Но вечен Рим! Но вечен РимМы стояли и пели. Горячее чувство веселья, единства, воли и озорства распирало грудь, заражало, рвало плакаты со стен наэлектризованным воздухом.
Сожжён в песках Ершалаима,В водах Евфрата закалён,В честь императора и Рима,В честь императора и Рима,Шестой шагает легион.В честь императора и Рима,В честь императора и Рима,Шестой шагает легион.Пот, кровь, мозоли нам не в тягость,На раны плюй не до того!Пусть даст приказ Тиберий Август,Пусть даст приказ Тиберий Август,Мы с честью выполним егоКак ни странно, никто из нас не спился от усердной учёбы. Все стали приличными работниками всевозможных учреждений. От таможни до магазина «Детский мир». В школу пошла ненадолго только Светка Гнедаш. А Юра исчез.
Звёздный час Луноходова
В первый день занятий на военной кафедре Аполлонов успел стать на левом фланге. Строй студентов вытягивался в коридоре. Полковник Измеров, отсекая опоздавших, дал команду Аполлонову: «Закрой дверь».
Аполлонов закрыл дверь и возвращался.
Почему опаздываете?! оборвал его Измеров.
Вы же сказали закрыть дверь?..
Кто вам сказал?! Измеров оглядел неформального студента исподлобья и упёрся взглядом в Щелкунова. Товарищ подполковник, разберитесь!
Вытащив серьгу из левого уха и сбрив кислотный бобрик, Аполлонов долго ходил в наряд. Он сидел у злополучной двери, невнятно отвечая в трубку телефона.
Аполлонов был из богатой семьи разведённых родителей. Говорили, что он вхож в подпольный свингерский клуб и имеет гомосексуальный опыт. Опыт наркотиков у него имелся точно. Он чего-то глотал. Потом как призрак переходил в аудитории, не замечая вопросов. Ещё Аполлонов пил водку (хорошими порциями) и не мог посещать военку регулярно. Он заранее готовил уважительную причину.
К его счастью военные преподаватели не улавливали перегар, а память полковника Измерова испортилась в танковых войсках. Как-то, посылая отряд студентов на помощь биологическому институту, Измеров назначил Захарова старшим: «Захаров, прибудете на кафедру сразу доклад мне».
Когда Захаров начал доклад, Измеров сказал: «А, Захаров, и ты там был?»
В общем, Аполлонов четыре раза проходил флюорографию, два раза встречал сестру из Киева и три раза её туда провожал. Однако, исчерпав воображение на четвёртом курсе, Аполлонов честно признался Измерову, что сегодня он «после вчерашнего» и не может вынести обучения. Это была роковая ошибка Аполлонов прослыл алкоголиком.