Похоже, именно урниец и дернул Мариту за платье он задумчиво вертел в пальцах кусочек зеленой ткани. Ветер трепал неровно обкромсанные рыжие волосы.
Смотри, Яс, она в цветах Реплихов, негромко сказал измовец, погладив аккуратную бородку.
Даже его голос звучал мягко и певуче, будто лютня.
Без тебя вижу, отозвался урниец и повернулся к Марите. На его правой щеке кляксой мелькнуло бледное родимое пятно. Кто ты?
Смерив Мариту взглядом, он помахал перед ней обрывком ткани. Та раскрыла рот и тут же его захлопнула. От страха она едва не уронила перстень и поспешно натянула его на палец. Мысли хаотично заметались в голове, как вспугнутые птицы. Ничего не получится. Стоит подробнее расспросить, как Марита расколется, будто гнилой орех. У нее задрожали губы. Неужели все кончится так?
Пока она молчала, терпение Яса кончилось. Мужчина прищурился, и его следующее движение ускользнуло от взгляда Мариты. Вот чужие пальцы вертят кусочек ткани, а вот уже твердо держат рукоять меча, чье острие смотрит прямо Марите в горло. Чуть-чуть и наконечник коснется кожи. Все произошло так быстро, что она не сразу осознала грозящую опасность, а только глупо распахнутыми глазами уставилась на лезвие.
Измовец наклонился и что-то негромко сказал Ясу на ухо, но тот не отреагировал.
Кто ты? повторил он.
Под кожей пробежали мурашки. Чувствуя себя абсолютно беспомощной, Марита вдруг почему-то вспомнила, как отец объяснял ей фокус с монеткой. Та то появлялась, то исчезала в его кулаке, приводя маленькую Мариту в восторг. Только когда отец повторил медленнее, она заметила, что тот прячет монетку между пальцами. «Люди поверят в то, что ты им покажешь, Марита».
Она незаметно прикусила кончик языка, как делала всегда, когда волновалась перед выступлениями, и это простое действие помогло взять себя в руки. Плечи сами собой распрямились, а подбородок горделиво вздернулся. Верно, сейчас она должна играть роль. Мариты не осталось, вместо нее на земле сидела напуганная, но не растерявшая достоинство молодая леди.
Кончик меча намекающе ткнулся под подбородком. Мариту бросило в пот, но вместе со страхом пришло и решение. Ее не расколют, если попросту не смогут допросить.
Марита вытянулась, отклонившись назад насколько могла, и отчаянно зажестикулировала. Указала на уши, потом на рот. Вновь покачала головой. И в конце концов уверенно выставила вперед руку с перстнем.
Немая? Или язык от страха отнялся? удивленно спросил измовец. Если перстень настоящий, то она из благородных. Можно выкуп потребовать. Как думаешь, Яс? поймав предостерегающий взгляд, мужчина исправился. То есть, командир.
Я тебе что, гадалка, Расим? Сейчас посмотрим.
Яс с тихим лязганьем спрятал меч обратно в ножны. Не успела Марита выдохнуть, как он вдруг резко наклонился и сжал ее запястье, поднося перстень ближе к глазам. Марита едва сумела стиснуть челюсти, чтоб не ойкнуть от боли в воздухе раздалось клацанье зубов.
Яс был настолько близко, что удалось различить идущие от него запахи пота, дыма и трав. Он рассматривал перстень так долго, что заныла рука, даже ковырнул металл ногтем, пока наконец не цыкнул, удовлетворенный. Чужие пальцы разжались и вдруг ловко стянули перстень. Марита невольно взмахнула руками в воздухе, словно пытаясь его удержать. Расим звонко рассмеялся, а по губам Яса скользнула едва различимая ухмылка.
Свяжите ее, а то еще поцарапает, сказал он и перестал обращать на Мариту внимание.
Та наконец-то позволила себе выдохнуть. Трюк с монеткой удался. Вот только какую цену придется заплатить?
Они тронулись с места не сразу: сперва воины сложили все тела в одну кучу и сожгли в странном белом пламени. К гнили примешался совершенно чуждый запах мороза и перца. Марита впервые видела то, о чем слышала много раз очищение. В Урносе мертвецов никогда не хоронили, их предавали огню. У местных это было в крови: наткнулся на труп обрати его в пепел. Отец говорил, что одно поднявшееся умертвие могло уничтожить целую деревню. Поэтому за необычным действом девушка наблюдала завороженно, как за ожившей сказкой. Впрочем, сгоревшая госпожа была ей на руку.
Когда отряд наконец выдвинулся, Марита не знала, радоваться этому или нет. Веревки неприятно натирали запястья. Телега, в которую ее почти что забросили, как мешок с картошкой, была завалена грудами оружия и доспехов, которые люди под командованием Яса сняли с павших воинов.
Марита напряженно обкатывала эту мысль в голове. Урнийцы относились к смерти с трепетом и уважением, и человек, покусившийся на вещи мертвецов, по местных меркам чудовище. Впрочем, чего еще ожидать от разбойников? Теперь-то Марита была уверена, что попала именно к ним. Она даже поискала собачьи головы на шеях, но ни одной не обнаружила. Оставалось только гадать, те ли это самые Кости или обычный сброд.
Марита повела плечами, пытаясь снять сковавшее их напряжение, и опять устремилась взглядом вдаль, на проплывающие мимо дороги виды. Ей нужно было успокоиться, примирить с происходящим мечущееся в груди сердце. Урнос не сильно к этому располагал. Блеклый, с редкими пятнами розоватых крон или золотистых кустов, он будто излучал собой недружелюбие.
То тут, то там виднелись колючие заросли и шипы, а земля и вовсе напоминала лоскутное одеяло: вполне обычные куски перемежались с иссушенными, будто мертвыми. Марита слышала, что вода ушла из Урноса много столетий назад, прячась в недрах земли, и только таинственные силы аквалов не давали стране погибнуть. Она бы ни за что не стала тут жить, если бы имела выбор.
Телега ехала, покачиваясь и подпрыгивая на кочках. Если первое время Марита и пыталась убеждать себя, что скоро прибудет подмога, то теперь надежда окончательно потухла. Никто не знал, что случилась беда, да и какое дело благородным до какой-то служанки? Наверное, другая на месте Мариты попыталась бы сбежать, но что она хорошо умела, так это оценивать свои шансы. Связанная, в платье, непонятно где Как ни посмотри, это было бы безумием. Только и оставалось, что играть выбранную роль до конца.
Марита подняла голову и оглядела их небольшую процессию. Телега была взята в тиски: всадники ехали спереди и сзади, словно маленький конвой. Яс скакал чуть в отдалении, будто вожак, ведущий за собой стаю волков. Его темно-рыжий затылок явственно выделялся цветным пятном на фоне местности.
Судя по всему, именно Яса стоило опасаться больше всего: он единственный носил поверх стеганки кольчугу, да и остальная одежда была мужчине по плечу. Марита поставила себе на памяти мысленную зарубку.
Рядом раздалось тихое сопение и шелест ткани. Марита скосила глаза. Расим дремал, закинув ноги на груду вещей и спрятав ладони под мышками. Шляпа сползла мужчине на глаза, покачиваясь в такт телеге. Вот уж кто вообще не был похож ни на разбойника, ни на воина в целом: многочисленные слои землистого цвета ткани идеально скрывали фигуру. Туника, натянутая поверх всего остального, доходила до коленей и была подвязана плетеным поясом.
Вдруг послышались хлопки крыльев, и на край телеги опустилась маленькая серая птица. Расим заворочался и сел, сонно глядя по сторонам. На удивление, птица не улетела, даже когда тот полез в поясную сумку и вынул продолговатый уголек для письма. Марита прищурилась.
Расим чуть закатал рукав и начал выводить четкие узоры на тыльной стороне ладони. Стоило черным линиям сложиться в круг, как они загорелись. Марита удивленно уставилась на слабое сияние. Она не ожидала встретить в Урносе схемария. Измовские маги, приказывающие миру посредством одним им понятных рисунков, ей встречались всего пару раз. В один из них схемарий разрушил замковую каменную стену, и, хотя тот потратил на свой рисунок больше суток, Марита все равно опасливо поежилась.