Бабуся, помогите! Голод нас совсем одолел, а мы живём далеко. Вот пришли в библиотеку, учиться хотим, а еды с собой никакой нету
Ишь, что удумал! Болтать каждый может. Любишь с горочки кататься, люби и саночки возить. Хочешь леденец? Помоги бабке продать остальное. Вот продашь пятерню, получишь петушка на палке. А просто так, сынок, дать не могу, сам пойми. Я уже старенькая, вот сижу тут, торгую, чем Бог послал. Павел уже было опустил голову, и хотел уйти, как неожиданно Сережа воскликнул:
Мы согласны. Поможем вам!
Он повернулся ко всему базару и громко закричал первое, что приходило в голову:
Купите, братцы, леденцы, запоете как скворцы! Погрызите петушок, подрастете на вершок! Подходи, налетай, петушков покупай. Леденец на палочке для прекрасной панночки!
Ишь какой!
Ха-ха-ха! Ну, давай, юнец!
Какая я тебе панночка?!
Такие ответы посыпались со всех сторон на рифмы ярмарочного зазывалы. Некоторые хмурились от его слов, а кто-то искренне смеялся. Так или иначе, Серёжа, своими стишками, которые после подхватил и Павел, продал за короткое время целую корзину петушков. Бабуся была так рада, что предлагала им приходить на базар почаще, и помогать ей, но ребята, взяв награду, лишь поблагодарили старушку, предпочтя учебу. Так, наконец, и дошли до библиотеки.
Порывшись на стеллажах и взяв пару книг с собой, ребята отправились обратно в общежитие. Серёжа молчал в читальном зале, поэтому теперь ему было нужно выговориться, и он стал рассказывать Павлику о своей жизни в селе.
Много у меня проделок было в то время. Даже на второй год оставили из-за этого. А потом и вовсе безбожником окрестили, представляешь?
Да-а-а, меня бы папка давно бы выпорол, сказал Павлик.
Мой-то в Москве живёт, ему меня не достать. Вот подрасту и сам к нему поеду, а там, глядишь, и в Петербург попаду, предвкушая собственное безоблачное будущее, Сережа делился с другом своими мечтами.
Сцена пятая
Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.
Сергей Есенин
Сергей Александрович стоял в большом зале художественной галереи в высоком черном цилиндре, строгом костюме, и, опершись на трость, наслаждался живописью. Сегодня здесь проводилась выставка русских художников, а всё русское было дорого Есенину.
Репин, Полёнов, Серов, Васнецов, Шишкин, Айвазовский все эти художники и те чувства, что вдохновляли их, были близки и понятны Сергею Александровичу, и он не мог налюбоваться на родные просторы. Его до глубины души трогали картины русской природы, незатейливого деревенского быта. Когда он их видел, а теперь, в городе, это удавалось не часто, он как будто возвращался в свое безмятежное детство и вновь испытывал те же прекрасные мгновения, какие испытывал мальчишкой. Но, как ни странно, его привлекали и картины Айвазовского. Он и сам не понимал почему, но что-то притягивало его к бушующей стихии. Возможно оттого, что он привык твёрдо стоять на земле, а не на зыбкой палубе, ему было привычней видеть колосящиеся нивы, а не бушующий океан в лучах багрового заката. А возможно, те цвета, что подобрал художник, вызывали в нём новые эмоции, которых ему иногда не хватало.
Посмотри на него, стоит, как ни в чем не бывало! Нацепил этот дурацкий колпак и радуется, ехидно проговорила Екатерина Есенина.
Пусть. Сегодня его день рождения, ему можно всё, защитила Сергея Александровича его поклонница Галина Бениславская.
Этим утром, в день своего рождения, приведя себя в порядок после бессонной ночи, Сергей неожиданно вышел к сестре и Галине в крылатке с тростью и в высоком цилиндре, какой носил Пушкин.
Вот те на! Ты что на карнавал собрался? удивленно спросила Катя.
Катенька, Галенька, идите сюда.
Он взял девушек под руки и подвёл к зеркалу, встав перед ним.
Правда это смешно? спросил Есенин.
Невероятно смешно, саркастически ответила Катя.
Тебе очень идёт, смущаясь произнесла Галя.
О, мне так хотелось хоть немного быть на него похожим! произнес Сергей со вздохом, рассматривая своё отражение.
С праздником вас, Сергей Александрович. Будьте, кем хотите сегодня, произнесла Екатерина.
Да, было в нём что-то детское, милое, наивное, и всё это так нравилось Галине Бениславской, которая не просто восхищалась поэтом, но и была его первой помощницей в любых начинаниях. Она так боготворила Есенина, что была готова даже горы свернуть ради него, но сегодня
Сегодня он казался ей другим. Нет, он оставался все таким же красивым и нежным, но другим. Не было в нем этакого «мужицкого», что иногда неожиданно проскальзывало в его поведении. Это было что-то иное, еще неведомое
Сегодня такой хороший день, давайте куда-нибудь сходим? предложил Сергей Александрович.
К примеру? запихивая ватрушку в рот и запивая ее чаем, спросила Катя.
Я не знаю, спокойно ответил Сергей.
Можно сходить в галерею, там, кажется, большая выставка, предложила Галина.
Но мы же собирались вечером в ресторан! Нужно же одеться соответственно, всё такое, ответила сестрёнка.
То будет вечером, а сейчас, айдате в галерею.
Сергей Александрович схватил ватрушку, откусил, и подошёл к Гале.
Ты же моё солнце, спасибо тебе, отличная идея, поцеловав девушку в лоб, проговорил Есенин и ушел собираться.
Девушка не могла прийти в себя от нечаянной ласки Сергея. Каждое прикосновение этого человека вгоняло её в дрожь. Она смутилась, но была искренне рада.
Проведя какое-то время в галерее, троица отправилась гулять дальше.
Чего изволите?
А-а-а, принесите нам самовар, да пирожных, да побыстрее.
А вам можно столько сладкого, мадам?
А вы не беспокойтесь за мою фигуру, в России любят подобных мне.
Я, как денди лондонский, не разделяю вашу точку зрения, дурачились Есенины.
Брат с сестрой были так дружны, что не мыслили жизнь друг без друга, да ещё и этот наряд Сергея
Они не могли не дурачиться, находясь вместе, а тут и повод был, и образы подходящие, и Галина, пребывая в их компании, буквально присутствовала в театре двух актеров, причем, в первом ряду, можно даже сказать, прямо на сцене. Бродя по улицам, они, веселясь и поддразнивая, останавливались у всех ларьков и лавок. И в этот момент на бульваре им на глаза попался мальчик, игравший на маленькой гармошке. Ну, мимо гармони Сергей, дело ясное, равнодушно пройти никак не мог. И через минуту Есенин уже стоял с сестрой перед фотографом, задрав голову, притоптывая и наигрывая на гармошке веселый перепляс.
Как же всё-таки хорошо сегодня все сложилось. Галина Бениславская не могла нарадоваться за своего кумира что у него хорошее настроение, что они вместе
Ох, что за насыщенный день, произнесла Катенька, подойдя к Гале.
Надеюсь он таковым и останется. Не хочется, чтобы Сергей сегодня расстраивался, произнесла Галя.
Особенно не хочется встречаться с его «дружками», которые так и норовят отравить ему жизнь, а в день рождения будут еще его зазывать к себе, проговорила Катя сокрушенно.
Сергей Александрович, крикнула Галина, видя, что тот, расплатившись с фотографом, что-то дает и мальчику с гармонью.
Уже бегу! выкрикнул он в ответ. Вот и я.
Хватит всем деньги совать, самим не хватает, пожурила брата Екатерина.
Да я не деньги, я конфет ему дал. Да-да, конфеток дал, нашёл отговорку Сергей, но ему всё равно не поверили.
Все близкие знали, какой Сергей Александрович щедрый. Сколько бы у него не было денег, они всегда уходили тот час же. Он помогал не только проходимцам и нуждающимся, но и буквально всем литераторам, у которых были проблемы в жизни. Помогал от чистого сердца, через других, не ожидая благодарности. Помогал, а сам, на следующий день шёл занимать рубль у других знакомых.
Чем так транжирить, лучше шубу бы мне подарил, произнесла Катя.