Надо спешить, встреча состоится в месяц Щуки.
Времени хоть отбавляй.
Разумеется, но непредвиденные обстоятельства часто сводят на нет самые многообещающие планы. Как бы то ни было, для начала нужно добраться до Оттомани.
Почему бы мне не отправиться туда с тобой, чем продираться сквозь бурелом?
Ксиларцы перекроют дороги, а чтобы отросла борода, нужно время. Ритос ждет твоего прихода; у него можно отдохнуть несколько дней и пополнить запасы провизии.
Я приду в Оттомань, ежели не случится беды. Буду запаздывать оставь мне у трактирщика записку на вымышленное имя.
Карадур:
Фальшивое имя? Тц-тц! Это безнравственно, сын мой.
Вот как? Ты, верно, забыл: до того как стать королем Ксилара, я год прослужил в пешей гвардии его незаконнорожденного высочества. В Оттомани многие меня вспомнят, ежели понадобится.
Тебе нечего бояться. Великий герцог и его незаконнорожденное высочество одинаково не любят Ксилар, потому что их страна вклинилась между твоим бывшим королевством и Виндийской республикой, которая заключила с Ксиларом договор против Оттомани.
Правители Оттомани не выдадут тебя ксиларцам.
Может, и нет, но они не в силах помешать ксиларцам меня выкрасть. Судейские спят и видят, как бы завершить свою кровавую церемонию. К тому же чем фальшивое имя безнравственней того, что сделали твои Силы Прогресса, послав меня воровать этот чертов сундук с трухлявыми волшебными пергаментами у самого царя Мальваны?
Почему ах то совсем другое
Чем другое-то? не унимался Джориан.
То было легко как бы сказать, ох, твоего духовного развития не хватит, чтобы понять. Это вопрос чистоты побуждений
Зато я уяснил другое: ежели из-за твоей дурацкой нерешительности меня схватят где-нибудь на пути в Тримандилам, тебе нипочем не добыть ящика с волшебной тягомотиной. Без головы не поворуешь.
Ах, ну, твои рассуждения во многом справедливы, хотя, не будь я так утомлен, я бы обязательно нашел что возразить.
Какое ты выберешь имя, коли тебе все же придется сделать что-нибудь этакое безнравственное?
Я назовусь уф Мабахандулой.
Вот имечко, клянусь медным задом Имбала! Язык сломаешь. Хотя, я думаю, тебе действительно не имеет смысла притворяться, что ты не мальванец.
Джориан несколько раз повторил имя, чтобы не забыть.
Карадур поморщился:
Тц-тц. Я бы попросил тебя так много не богохульствовать, даже по отношению к твоим маленьким домашним божкам. Как тебя будут звать, если ты придешь первым?
М-м Никко из Кортолии. Моего дядю звали Никко.
Почему бы тебе не назваться цолонийцем? Остров Цолон далеко отсюда, следовательно, это безопаснее.
Я никогда не был на Цолоне и не умею говорить на ихнем тарабарском наречии. Зато я вырос в Кортолии и, когда не слежу за собой, говорю как заправский кортолец. Слушай, старый зануда, может, хватит меня песочить?
Пожалуй. Если я не появлюсь в «Серебряном драконе», расспросишь в городе про волшебницу Гоанию. Она хранит снадобья, необходимые, чтобы вырвать Ларец Авлена из рук злобного типа, который незаконно овладел им, так называемого Царя Царей.
Гоания, говоришь? Я-то запомню. А вот ты, дружок, постарайся не забыть по рассеянности названия города и, ежели ошибкой забредешь в Гованнию или Виндию, не удивляйся, что я тебя там не встречу.
Оставь в покое мою рассеянность! огрызнулся колдун. Точно выполняй инструкции, остальное предоставь мне. И придержи болтливый язык. Твоя жизнерадостная трескотня чуть не выдала нас тогда, на помосте. Ты бы лучше не пил ничего, кроме воды, после вина и пива язык у тебя начинает болтаться как помело.
Ежели я буду в пути пить вонючую воду, то слягу с какой-нибудь кошмарной дизентерией или лихорадкой, и толку от меня будет, как от безголового.
Ну, хотя бы не напивайся: твои главные слабости выпивка и болтливость. А теперь давай склоним головы и вознесем молитву истинным богам богам Мальваны.
Колдун пробубнил молитву Варне-Создателю, Крадхе-Хранителю и Ашаке-Разрушителю. Затем Джориан коротко помолился Тио, новарскому лесному богу. Они с Карадуром пожали друг другу руки.
Карадур произнес напутственную речь:
Будь осторожен и благоразумен; подавляй желания плоти; алкай нравственного совершенства и духовного просветления. Истинные боги тебя не оставят, сын мой.
Спасибо, отец, отвечал Джориан. Я буду благоразумен, как мидия, и чист, как первый снег.
Он развернулся и зашагал в мрачную глубь леса. Карадур, глядя ему вслед, принялся обматывать талию волшебной веревкой. В сгущающихся сумерках звенела ночная мошкара.
II
Меч его незаконнорожденного высочества
Шел уже месяц Медведя, когда Джориан добрался до жилища Ритоса-кузнеца. Листва деревьев у подножия Козьей Кручи окрасилась в багрянец и золото, и только более высокие склоны, поросшие хвойными лесами, по-прежнему сохраняли сумрачную темно-зеленую окраску. Над этими зелеными вершинами, казавшимися черными при пасмурной погоде, белели полускрытые облаками снежные пики центральной гряды. Множество красных и желтых листьев, которые под хмурым осенним небом облетали с деревьев, кружась и раскачиваясь, как утлые лодки в штормовую погоду, устилали поляну перед домом Ритоса.
Жилище кузнеца-отшельника оказалось на удивление ухоженным и вместительным. Над первым этажом, сложенным из известняка, располагалась бревенчатая надстройка; высокая остроконечная крыша венчала сооружение. К правой стене дома было пристроено что-то вроде сарая в нем помещалась кузница. Оттуда доносились удары молота по наковальне.
У противоположной стены стояла большая деревянная клетка. В ней, свернувшись калачиком, лежал обезьянец из далекого, расположенного на юго-востоке Комилакха. На краю поляны был возведен каменный колодец; из него доставала воду молодая женщина. Когда появился Джориан с луком через плечо, она как раз вытянула воротом бадью, поставила ее на край колодца и собиралась перелить воду в кувшин. На другом конце поляны стреноженный ослик жевал сено.
Джориан шагнул на поляну; девушка вздрогнула, и вода выплеснулась из бадьи.
Черт побери! воскликнул Джориан. Дай помогу, красотка!
Ты кто? все еще настороженно спросила она.
Джориан, сын Эвора. Это дом Ритоса-кузнеца?
Ага. Нас предупреждали о твоем приходе, но уже столько дней прошло.
Заплутал в проклятом лесу, сказал Джориан. В таком тумане сам себя потеряешь. Держи кувшин, я опрокину бадью!
Переливая воду, Джориан разглядывал девушку. Она была высокой почти с него ростом, с копной черных волос. Лицо с грубоватыми и неправильными чертами нельзя было назвать красивым, но она производила впечатление яркой, сильной женщины. Особенно украшали ее прекрасные серые глаза.
Неудивительно, что ты заплутал! произнесла девушка низким, хрипловатым голосом. Ритос напускает морок на всю округу, чтобы охотники и дровосеки носа сюда не казали.
Зачем это ему?
Для леших. Они нас за это кормят.
То-то мне попался малый с длинными волосатыми ушами, сказал Джориан и, подхватив кувшин, вслед за девушкой поспешил к дому.
Обезьянец вскочил и зарычал на Джориана, но окрик хозяйки заставил его замолчать.
Вообще-то туман должен был рассеяться и пропустить тебя, продолжала девушка, но убрать туман дело непростое, это тебе не свечку задуть. А ты неплохо воспитан, мастер Джориан.
Ну, еще бы, нам, бывшим королям, приходится держать марку. И Джориан перешел на кортольский диалект: Хучь я таперича и не король, а живот, значица, бурчит, ужина просит.
Девушка распахнула дверь в просторную комнату. Столы, стулья, лавки все было завалено ретортами, свитками пергамента и колдовскими принадлежностями. Мебель стояла основательная, простая и по-крестьянски удобная, и Джориану вспомнился охотничий домик, доставшийся ему, королю Ксилара, от предшественников. По стенам висело оружие, дощатый пол устилали шкуры медведей и других лесных хищников, по лавкам были разбросаны расшитые подушки.