Кира Алексеевна была в полуобморочном состоянии, она вспомнила фильм «Назад в будущее», в котором Док предупреждал Марти, что нельзя встречаться с самим собой, это опасно. А вот она встретилась. Что же теперь будет? Киру колотило мелкой дрожью.
Про подобные ситуации она очень много читала у писателей-фантастов. Истории про попаданцев были самые любимые. Кира была подписана в десятки групп мистики и фантастики в сети, и вот, видимо, дочиталась.
Она смотрела на себя, маленькую десятилетнюю девочку, и сознание еле теплилось внутри нее.
Гляди, вымолвил Андрей, ей плохо. Не бойтесь, крикнул он Кире Алексеевне, мы вас не бросим. Все будет хорошо!
«Милые мои, добрые, хорошие! Если бы вы только знали!»
Слезы снова полились из глаз женщины. Сергей, грозно зыркнув на маленькую Киру, знаками предложил Кире большой дойти до скамейки и присесть. Кира дала понять, что не против. Говорить даже по-русски она не могла, ком стоял в горле, а уж коверкать язык и вовсе было невмоготу. Ребята усадили ее на скамейку во дворе серой четырехэтажки. Из окна на первом этаже справа от подъездной двери выглянула взлохмаченная голова, и Кира Алексеевна вспомнила, что там жили две сестры Света и Таня, а это была их мама тетя Маша.
Теть Маш, попросила маленькая Кира. Дайте воды. Тетеньке плохо.
Через минуту тетя Маша вышла сама с белым бокалом. Хотя какая ж она тетя Маша? Она была на десяток лет младше Киры Алексеевны нынешней. Мама Светы и Тани протянула бокал Кире Алексеевне. Она глотнула прохладной воды.
«Из крана, подумала она как давно я не пила такой вкусной воды прямо из-под крана».
Вы где ее взяли? тихо спросила тетя Маша у ребят.
Она понимает по-русски, предупредил Сергей.
Вы кто и откуда? спросила тетя Маша Киру.
Кира стала судорожно соображать: «Откуда же я могу появиться в 1977 году в тихом дворе не в центре города, да еще и одна. Ведь времена какие были? Другие. Посольства в нашем городе точно не было, но туристы захаживали. Правда, в наш район они никогда не забредали и по одному тоже не ходили. Но мало ли что?»
Поломав опять язык, Кира ответила:
Интурист.
А-а-а, протянула тетя Маша, все понятно. Ведите ее на остановку, посадите на «восьмерку», водителю скажете высадить у Интуриста. Заблудилась она, от своих как-то отбилась. Видать в музей приезжали.
И Кира тут же вспомнила, что недалеко от школы был краеведческий музей, и туда часто привозили иностранцев.
Мьюзим, мьюзим, радостно заверещала Кира.
О, как обрадовалась. Права я. Идите сначала к музею, может там их автобусы еще стоят. Сдадите ее там.
Ребята всей ватагой, облепив Киру-большую со всех сторон, повели ее к музею. К счастью ни одного автобуса «Интуриста» уже не было. Пришли на остановку. Кира залезла в сумочку и стала судорожно соображать, что же у нее есть, чтобы подарить ребятам, не вызвав никаких подозрений. Упаковка жвачки была отдана мальчишкам. Девочки завистливо посмотрели на этот подарок, а пацаны аж задохнулись от счастья. Девочкам достались две ярких резинки для волос, флакон французских духов, ручка была всего одна, но Кира сунула ее в руки своей маленькой копии.
Подошел троллейбус номер восемь, ребята оживились, подвели женщину к передней двери. Сергей деловито сказал водителю:
Это иностранка, высадите ее пожалуйста около Интуриста.
Водитель заинтересованно посмотрел на Киру, кивнул головой. Маленькая Кира достала из кармана три копейки.
Возьмите, дяденька, за проезд, у нее нет денежек.
Кира Алексеевна посмотрела на саму себя, и слезы снова подкатили к глазам, сердце учащенно забилось.
«Деньги! в ужасе подумала она. У меня нет их денег! Как я проживу?»
И тут женщина радостно вспомнила, что она собиралась после работы зайти в банк и оплатить ежемесячный платеж по ипотеке. Наличных денег не оказалось в нужном количестве, и она взяла конверт, в котором хранили доллары. Так как Кира сильно торопилась, и некогда было отсчитывать семьсот долларов, то она схватила всю пачку.
«Спасена», облегченно вздохнула женщина, но тут же вновь расстроилась, вспомнив, что она находится в 1977 году. Старых долларов образца до 1996 года было немного. Муж не любил ветхие купюры и всегда стремился их поменять на новые. Но на днях Иван принес то ли четыреста, то ли пятьсот долларов именно старыми купюрами.
Кире очень хотелось прямо тут же в троллейбусе залезть в сумочку и посмотреть, сколько же денег у нее есть. Но все немногочисленные пассажиры устремили на нее свои заинтересованные взоры. Ну как тут будешь доллары считать?
Дорога до Интуриста была неблизкой. Отель этот был и в нынешней Кириной жизни. Его конечно перестроили, реставрировали, но он по-прежнему принимал гостей, и не только иностранцев. Кира с удовольствием смотрела в окно и вспоминала город своего детства. Вот здесь их принимали в пионеры, а вот в этом скверике у нее было первое в ее жизни свидание, а в этом доме жила мамина подруга, она потом уехала в Минск, у ее мужа там родители жили. А вот это знаменитое место. Набережная влюбленных. Какое же все родное и милое сердцу! Троллейбус остановился, водитель подошел к Кире и гаркнул в ухо:
Гражданка иностранка, будьте любезны на выход! Приехали!
А Кире и притворяться даже не надо было, что она не знала своей остановки. Она так засмотрелась в окошко на любимый город, что не подойди к ней водитель, и проехала бы.
Кира Алексеевна решила присесть на скамейке в скверике через дорогу от гостиницы, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше, как жить и где ночевать в конце-то концов. Первым делом она заглянула в свою сумочку. Потихоньку вытащила конверт с деньгами и, не вынимая их, стала аккуратно просматривать купюры. Денег в конверте было тысяча семьсот долларов. Это были все их с мужем сбережения. Но вот подходящих купюр образца 1975 и 1977 года было только восемь штук. Кира Алексеевна не знала, сколько придется здесь жить, и хватит ли ей этих денег, и, вообще, где их менять? Ведь времена-то другие, статья уголовная имеется за валюту. Как-то не очень хотелось попасть в тюрьму в 1977 году.
Потом Кира стала думать о том, как бы слиться с толпой, и опять-таки нужны деньги, чтобы купить нормальную подходящую времени одежду, и где-то надо жить. Тут и желудок напомнил о себе, в нем с утра плескалась одна чашечка черного кофе, а время, наверное, уж к обеду приближалось.
«Кто ж уроки-то вместо меня провел сегодня?» заволновалась она о работе.
Следом на ум пришел муж, и о сыновьях вспомнила. Тоже будут волноваться, придя домой вечером. Вяд ли Кира вернется домой в пять часов как обычно. Но тут же Кира Алексеевна с трепетом подумала о том, что она снова может увидеть свою мамочку живой и невредимой, и папу тоже, и дедушку. Бабушку она уже видела: сердце чуть не выскочило. Что же будет, когда она увидит маму? Мама умерла совсем недавно, и Кира до сих пор очень горевала о ее кончине. Надо запастись валидолом, и опять нужны деньги, а их нет. То есть, деньги есть, но на них ничего не купить. Обменных пунктов еще не существует, да, собственно говоря, и валюты у населения не было в то время.
Кира стала наблюдать за входом в гостиницу. Люди сновали туда-сюда. Вот двое мужчин зашли, по виду европейцы. Возможно, поляки или чехи. Вот трое вышли. Снова лица европейской национальности из дружественных стран соцлагеря, а вот вышла дамочка интересная.
Кире вспомнился фильм «Интердевочка». Как героиня Елены Яковлевой меняла доллары, кажется, по рубль семьдесят. Кира быстро прикинула, сколько у нее денег, получается, что целое состояние. Ведь хлеб стоит двадцать копеек, а квартиру можно снять за сорок рублей. Кира припомнила, как бабушка разговаривала с соседкой тетей Раей, та плакала и жаловалась на сына Аркашу, который «ушел паразит на квартиру за сорок рублей, лишние они ему что ли? А у меня трехкомнатная! Для чего мне она одной такая большая!»