Яна Алимова
Путешествие в семьдесят седьмой
Пролог
Спустя много лет Кира Алексеевна вернулась в свой родной город. Она уговорила мужа переехать в N, так обосновав все преимущества жизни там, что у супруга не осталось и сомнения, что нужно переезжать.
И вот она бежит, опаздывая, в школу, в которой училась сама и в которой теперь преподает английский язык. Путь ее пролегает мимо дома, в котором прошло детство. Он до сих пор стоит, ему более шестидесяти лет, но выглядит он бодро. А что станет с кирпичной сталинкой, стены которой почти семьдесят сантиметров толщиной?
Кира Алексеевна снова любуется домом, где прошло детство, и с горечью смотрит на его торец, в котором располагается нотариальная контора. Она несколько раз заходила в эту контору, здесь и была бабушкина квартира, Кира жила в ней вместе с родителями и старшей сестрой до четырнадцати лет.
Замечтавшись, женщина шагает на дорогу, не посмотрев по сторонам. Визг тормозов, глухой удар, и вот она в слишком быстром темпе падает навзничь, свет меркнет.
Часть 1
Очнулась Кира от отвратительного запаха. Ну, конечно, добрые люди подсунули ей нашатырь. Кира посмотрела на всех мутным взглядом и с удивлением заметила, что женщина, склонившаяся над ней, одета в старомодное платье из детства Киры, хотя она не старая.
И вот еще одна тоже в блузке старого фасона, и прическа у нее «сессон». Как умоляла Кира маму, чтобы ее подстригли под эту модную стрижку, но мама молча указывала Кире на папу, сидящего в кресле и читающего газету, тем самым давая понять: с этим вопросом только к нему! Но к папе Кира даже не подходила. А зачем? Он никогда не разрешит подстричься. И вот совсем молодая женщина с этой древней стрижкой.
Как вы себя чувствуете? спросила еще одна женщина, постарше других тоже очень смешно-старомодно одетая.
Она, наверное, не понимает! Иностранка вроде как! Гляньте, какая у нее одежда! Точно иностранка.
How do you feel? вдруг прозвучал вопрос от одной из дам.
Две другие посмотрели на нее с удивлением и уважением. Услышав достаточно неплохой английский, Кира, будучи учителем, машинально ответила:
I feel great, thanks.
Она чувствует себя хорошо, перевела дама для двух других, видимо не понимающих английский.
Точно иностранка! ошеломлено проговорила та с «сессоном».
Кира потихоньку приходила в себя, она ничего не понимала. Женщины помогли ей подняться.
Спроси у нее, куда ей нужно. Дойдет ли сама?
Женщина спросила. Чтобы поддержать выбранную тактику, Кира ответила:
Im fine. Thanks a lot.
Кире помогли подняться, она огляделась вокруг. Вроде бы все также, но что-то все-таки выглядит не как обычно. Нет машин, а ведь улица Дежнева очень оживленная. Нет двух магазинчиков в серой четырехэтажке рядом с бабушкиным домом. Нет елей, высаженных в прошлом году вдоль обочины. Зажмурив глаза, Кира развернулась к бабушкиному дому, медленно открыла. Нет нотариальной конторы, есть бабушкины окна: два окна вдоль дороги и три в торце дома. Кира посмотрела на окошко своей спальни, стекло форточки треснуто. Это она в мае 1977 года неудачно кинула камушек, хотела так позвать сестренку Лику на улицу. Новое стекло вставили только два месяца спустя, в июле.
Вдруг раздался характерный звук, Кира развернулась и посмотрела на дорогу: из-за поворота выруливал оранжевый ЛиАз. Увидев автобус образца семидесятых годов, Кира чуть снова не свалилась в обморок. Что происходит? Где она? Это сон? Автобус остановился на остановке, которая была напротив окна ее комнаты, постоял минуты две и двинулся дальше. Когда он отъехал, то Кира увидела, что на той стороне дороги стоит еебабушка.
Нагруженная двумя сетками, бабуля перешла дорогу и направилась к дому. Кира едва сдержалась, чтобы не заорать «Бабуля! Милая моя, как же я скучаю по тебе до сих пор, как я хочу прижаться к тебе, обнять, поцеловать. Как я хочу снова отведать твоих вкусных угощений!»
Слезы градом полились из глаз Киры, и она двинулась за бабушкой на приличном расстоянии, но не теряя ее из виду.
Бабушка шла, мурлыкая себе под нос какую-то песню. Она всегда что-то напевала. Зайдя во двор, она поздоровалась с вышедшей из второго подъезда соседкой, бабой Настей.
Катя, ты уж на базар съездила? Что купила? спросила она у бабушки.
Кира спряталась за угол сарая, ей было все прекрасно видно и слышно.
Мясо купила, ответила бабушка. У Алеши день рождения в воскресенье, отмечать будем.
«У Алеши день рождения! машинально повторила про себя Кира. О, Господи! Алеша это мой папа! Папа родился двадцатого мая. Я могу снова увидеть своего папу! И маму!»
Сердце колотилось как бешеное, готовое вот-вот выскочить из груди.
Сколько лет зятю твоему исполнится? спросила баба Настя.
Сорок пять, ответила бабуля. Юбилей!
Бабушка направилась домой. Баба Настя же пошла во двор, села на лавку, вытащила из кармана вязание.
«Сорок пять лет. Я действительно в 1977 году! Боже, как такое возможно!» вновь изумилась Кира происходящему, едва оставаясь в сознании.
Вдруг сзади нее раздался шум. Испугавшись, она оглянулась. Прямо перед ней стоял дворовый мальчишка Срежка Багарян. Когда-то давно все девчонки со двора и Кира тоже были влюблены в него. Сергей удивленно уставился на Киру. Скорее не на нее, а на ее одежду. Голубые джинсы, клетчатый бирюзово-серый пиджак, белая футболка с принтом. Таких вещей, а главное таких фасонов, точно не было в далеком 1977 году, в котором оказалась Кира Алексеевна. Кира проследила за его взглядом, внимание Сергея конечно же привлекли ее кроссовки фирмы Адидас. Они произвели на мальчишку неизгладимое впечатление. Сергей потерял дар речи, ему возможно было даже еще хуже, чем Кире.
Кира, решив поддержать легенду о своем иностранном происхождении, глупо улыбнувшись, выпалила:
Hi, how are you? понимая всю несуразность своего высказывания, потому что английскому языку в то время учили плохо.
Сергей возможно и понял ее, но ответить конечно не смог. Так они и стояли, и смотрели друг на друга: мальчик из ее детства и она, взрослая тетенька, бог весть как оказавшаяся снова в том времени. Тут к ним подскочил Андрей Маслов, закадычный друг Сереги. Увидев Киру, он с точностью проделал глазами тот же путь, что и Сергей пару минут назад. Язык его скорее всего отнялся тоже от взгляда на кроссовки Киры. Сергей шепотом, не сводя с нее глаз, сказал другу:
Иностранка!
Вижу, ответил тот тоже шепотом.
Интересная реакция на иностранцев существует у русских. Они громко орут, желая донести свою мысль, забывая о том, что иностранцы не глухие люди. Они все слышат, но не понимают.
Кира сделала вид, что поняла, могла же она хоть плохо, но говорить по-русски. Коверкая язык, она промямлила:
Я ест заблудаться.
Мальчишки обрадовались и даже засмеялись.
Здорово! Вы говорите по-русски! Мы вам поможем, заорал Сергей. Куда вам надо?
В этот момент, бедная женщина очень этого боялась, из подъезда вышла десятилетняя Кира в сопровождении своей двоюродной сестры Лики, у каждой в руках было по яблоку. Видимо, бабушка купила на базаре не только мясо. Девчонки, увидев Киру Алексеевну, остановились как вкопанные. Если мальчишки обалдели от Кириных кроссовок, то девочки завороженно скользили взглядами по ее одежде и в особенности по сумочке. Ярко бирюзовая кожаная с ремешком-цепочкой торбочка приковала их внимание. Девочки смотрели на аксессуар, не мигая. Бедная Лика поднесла ко рту яблоко да так и осталась в этом положении.
Чего застыли? вывел их из оцепенения Сергей.
Кирка, ты че в спецшколе со второго класса зря учишься? вторил ему Андрейка, иди сюда. Она совсем плохо по-русски лопочет.
Спроси у нее, продолжил Сергей, откуда она? Куда ей надо? Как она вообще к нам во двор попала?