Не часто нам приходится общаться с родителями. Правда. Кому-то уже никогда. Не один он так относится к своей маме, кем бы она ни была. Почему-то не ценим наш путь к верху родителей. Забываем, отпускаем, убиваем материнские сердца, которые уже никогда не пустят слезы. А потом попросту забудут, потому что вы их родное. Как держать зло на ребёнка?
В его голове крутились не слова матери, а только их образ. Даже она сама была только черным очертанием в глубине мыслей. Никто не понимал его, ничто не имело цветов этот момент. Такой же случай отчаяния, как и многие прошлые и последующие. Словно разожгли костер, нет, кострище, который готов сжечь все, но не станет. Не станет, потому что не позволено.
Ноги же несли туда, вперед, назад, в сторону. А день только начался, всего час. И эти часы также были наполнены солнцем. Все было спокойно, но не Он.
Прошло уже достаточно времени. Вечерело и все залилось алым почти цветом. Ему не было заметно то, как он пришел в парк. Одно было заметно точно, ярость слегка спала и переросла в беспечное спокойное нытье души. Дорожки были все те же, реальность вернулась к нему.
Он все также продолжал идти в даль парка, как услышал опять что-то, что зарождало в нем спокойствие и умиротворение. Мелодия лилась ручьем.
«Опять? Кто на этот раз? Она?» мысли метались до того момента, пока в поле его зрения не оказалась именно она.
Лавка, откуда исходила гитарная песнь, занята девушкой со многими странностями, которые он выделил. Странности её заключались, конечно, в её неестественном поведении, одежде и месте. Рыжие волосы сливались с лучами вечерявшего зарева. Черная джинсовая куртка. И такие же черные джинсы. За курткой могла скрываться только футболка с явными выраженными надписями. И в таком виде ей пришлось предстать перед ним зажатый черный клубок. Но с гитарой и уверенной игрой на этой гитаре. Рядом находился один чехол от инструмента и больше ничего.
Выражение её лица было крайне безмятежным, не грустным и не веселым, а таким же уверенным, как и мелодия. Иногда она поглядывала на тот берег, продолжая играть. Кто же знает, что она там разглядывала, а может, просто смотрела вдаль, чтобы отвлечься. Да и с какой целью ей сидеть в такой неудобной одежде в лучах жаркого летнего солнца? Для чего играет часы напролет? Есть масса вопросов, но ответом будет именно летний день. Наверно, это и есть жизненное совпадение. Есть люди, которые должны делать и такие действия. Она наслаждалась этой прекрасной погодой и видно, что в одиночестве.
Солнце грело её волосы и из-за цвета одежды все тело. Жарко ей не было то ли от настроения, то ли от какого-то везения. И что же все-таки давало желания этому комку робости и смелости? Сердце её могло таить только умиротворение и никаких подлых злых умыслов. Это сердце таит и большие загадки, которые навсегда останутся в нем. Сама она тоже таит массу загадок, но сейчас это просто ещё одно черное пятно на фоне парка. И, наверно, это пятно задумано автором картины.
В непонятном оцепенении находился и он. «Какая же она красивая?» думать о другом не пришлось, потому что не доводилось видеть ничего подобного, а из того, что доводилось, нет ничего похожего и хорошего настолько, как она сейчас. Не решаясь подойти, он постоял ещё минуту в десятке метров. Мысли волновали его, заставляя думать только над его положением в этом парке. Забыты были и все обиды, которые произошли в его доме. Туман пропал, а на его место пришло неведение и какое-то подталкивающее чувство.
Подождав, пока она закончит, всё-таки сдвинувшись с места, он не спеша подошел к её лавке, чтобы спросить. Но спросить что? Этого он не знал. Желание что-то сделать было огромное и поэтому в секунды выдал это:
Не против, если я присяду? скомкано и несмело.
Присядь тихо произнесла она.
Началась новая мелодия, взгляд его был устремлен на солнце, не мог позволить повернуться в её сторону.
Мелодия окончилась, а гитаристка, положив гитару себе на колени, отклонилась на спинку лавки. «Устала или остановилась для какой-то явной цели?» подумал он.
Сегодня восхитительный день. Да? не поворачиваясь, с улыбкой и игривостью спросила она.
Тут у него сердце затрепетало, его черствое и лозой больное сердце взяло и затрепетало. Спокойствие смелось волнением, а ответ не заставил долго ждать. Но оказался нелепым.
Да, наверно, нерешительно ответил он.
Вот поэтому и сижу здесь, играю, но не пою. Солнце красивое. И парк. Хороший день! с небольшой радостью, тихой и спокойной, говорила она.
Не зная, что можно ответить, он решил задать вопрос.
Почему не поёшь? голос звучал уже уверенней.
Он не ждал ответа, а просто вбил фразу в этот диалог, чтобы не выделяться.
Ответ был достаточно утешительный для него же:
А кому? Я же не сумасшедшая, чтобы самой себе петь. И не побираюсь, чтобы прохожим. Так, время уже поджимает. Я пойду, сказав, она начала неспешно собираться.
Хорошо играешь, уже почти вслед ответил он, даже не поняв, что сделал.
Угу, произнесла и поспешила в сторону выхода из парка.
Спустя длительное время, мысли нахлынули той же волной, что и до появления таинственной музыкантки. Он прокручивал и прокручивал состоявшийся диалог. Ведь ему это могло все лишь показаться Но сделав твердое решение, все-таки признался себе в ней что-то есть. «Какая особенность это могла быть?». Никакой, она просто заговорила с ним. Отворила ворота в его черном восприятии мира и в сердце. Заставила буйствовать разум и разогнала волнение.