Пусть для начала музыканты приедут в Ветлебю и выступят с концертом. Переночевать они могут у местных жителей: кто-то у Бьёрнара, кто-нибудь один у Каоса, потому что у них не так много места. В коричневом доме у горной гостиницы, где жила Олауг, вполне поместятся трое или четверо. У Пончика может остановиться один или даже двое. А у дяди и тёти вполне просторно, ведь они живут в собственном доме. Свавва из аптеки обещала пригласить четверых. Однако несколько семей заявили напрямик, что никого к себе не пустят: они слышали, что в этих новых городах-спутниках живут отпетые хулиганы. Но всё-таки большинство жителей Ветлебю были готовы проявить радушие и гостеприимство, и все очень волновались и хозяева и гости.
Наступила суббота. Каос, Олауг и Пончик сидели в квартире Бьёрнара. Обычно они по субботам к нему не приходили, но на этот раз Эва сама их пригласила.
Музыканты приедут сегодня, мрачно сказал Бьёрнар. Папа вчера специально остался в городе, чтобы привезти на своём фургоне часть гостей.
Ох, что-то меня это не радует, сказала Олауг. Но это было не совсем правдой, на самом деле она радовалась, но ей показалось, что Бьёрнару будет приятно, если она скажет, что тревожится.
И неудивительно! буркнул Бьёрнар. А кто будет жить у вас?
Та, кого они зовут «бабушка», ответила Олауг, хотя на самом деле она старая доярка, а с ней ещё две девушки Мона и А забыла имя. Что-то на «А», кажется. Мама читала их имена так быстро, что я не запомнила. Может, и ещё кто-нибудь, не знаю.
Старая доярка очень сильная, сказал Каос. Прошлым летом, когда мы с папой ходили в горы, мы приняли её за старую хульдру с длинными седыми волосами. Она искала быка, который убежал и разгуливал сам по себе. Он был ужасно свирепый, но она его нисколечки не боялась подошла и смело повела за собой. А когда мы с папой пришли потом на сеттер, эта старушка оказалась там, завязала волосы в пучок и напекла нам вафель. И я её уже больше не боялся.
Ну, тогда она, наверное, не из Тириллтопена, раз жила у нас в горах на пастбище, решила Олауг.
Нет, это та самая, подтвердил Бьёрнар. Мой папа её часто встречал, все зовут её «бабушка», потому что она и в самом деле бабушка. Но у нас она не задержится, наверняка поспешит вернуться назад в горы, поэтому и решила остановиться у Олауг. Вам её нечего бояться, но вот другие гости могут показаться чересчур крутыми.
Что значит «крутыми»? спросил Пончик.
Ну это такие, кто редко улыбается, ходит особой походкой и говорит по-особому.
А как они говорят? заинтересовался Каос.
Когда встречаются, говорят: «Хай», ответил Бьёрнар. А ещё они считают, что в маленьком городке вроде нашего скука смертная, что здесь ничего не происходит, а они привыкли, чтобы была куча кинотеатров и всё такое.
Разве в Тириллтопене куча кинотеатров? удивился Каос. Что-то я не заметил, когда навещал маму.
В самом Тириллтопене нет, но в большом городе, который совсем рядом, можно на метро доехать, там всего полно делай что хочешь, можешь хоть каждый день ходить в кино или на дискотеку, есть сосиски с картофельными лепёшками и пить колу. Эва говорит, что испечёт крендель и булочки. Но это всё ерунда! Я сразу сказал: мне эта затея не по душе. Но разве взрослых переубедишь! Мама и папа твердят о том, как это важно, чтобы мы познакомились друг с другом. Не хочу я ни с кем знакомиться, мне это ни к чему!
А они такие же крутые, когда в оркестре играют? спросила Олауг.
Ясное дело, кивнул Бьёрнар. А про нас они думают, что мы тут ничего не знаем и слыхом не слыхивали про диско, рок или поп. У меня, между прочим, есть кассетный магнитофон. Знаете, давайте-ка подготовим для них сюрприз! Помните, что мы устроили дома у Каоса в тот вечер? Мы подготовим свою музыку, вот что!
С колокольчиками? спросил Пончик.
Нет, колокольчики нам в этот раз не понадобятся, ответил Бьёрнар, у нас будет другая программа. Ты можешь играть на барабане на самом-то деле это просто перевёрнутое ведро, но звучит не хуже.
Я буду бить в барабан и маршировать! обрадовался Пончик и зашагал по полу.
Ну ты совсем как маленький! одёрнул его Бьёрнар. Успокойся и послушай лучше. Олауг, ты будешь вокалисткой.
Кто это?
Это певица, которая поёт с рок-группой.
А что я буду петь? Я знаю песню про Малыша, про Бабушку-мышку, а ещё «Я знаю один сеттер» и «Тейк он ми»[1]. Может, это подойдёт?
На самом деле тебе надо будет только рот открывать, понимаешь?
Только рот открывать? переспросили хором Олауг, Каос и Пончик.
Да, ответил Бьёрнар и тяжело вздохнул. Сейчас объясню. Смотрите!
Он стал открывать рот, но не издавал никаких звуков. И всё же казалось, что он поёт и трясёт головой в такт. Бьёрнар даже зажмурился, словно ему больно, но затем снова открыл глаза и улыбнулся, а потом снова стал серьёзным.
Мне что, тоже так делать? спросила Олауг. Но ведь ты изображал певца, а не певицу, верно?
Да, но у меня есть кассета, где поёт женщина, это тебе больше подойдёт. А ты, Каос, играй на гитаре, я вырезал две для тебя и для Олауг.
Оказалось, что Бьёрнар заранее выстругал две доски так, что они стали похожи на гитары, да ещё и натянул на них стальную проволоку вместо струн.
А ты сам на чём будешь играть? спросила Олауг.
На ударных.
Что это такое?
Бьёрнар стянул покрывало, лежавшее на стуле, и все увидели, что он и впрямь изрядно потрудился, чтобы подготовить настоящий оркестр. Он привязал крышку от кастрюли к подставке для цветов, положил рядом деревянную мутовку и стальной венчик для взбивания, банку с горохом, банку с маленькими гвоздями и две кругленькие деревяшки, которыми можно было стучать друг о друга они назывались кастаньеты. Тут Эва позвала детей:
Вы не возражаете, если я сбегаю на минутку в магазин? Я собралась печь крендель, а мука кончилась. Я быстро. У вас всё в порядке?
Ладно, иди, ответил Бьёрнар.
Очень удачно, что Эва ушла: они тем временем порепетируют по-настоящему. Бьёрнар включил музыку, да так громко, что Олауг захотелось забиться в угол, а бедный Пончик спрятался под кровать.
Бьёрнар понял, что включил музыку слишком громко, и убавил звук. Каос вернулся на место, Олауг отняла руки от ушей и запела. Пончик выбрался из укрытия и принялся бить в ведро-барабан, а Бьёрнар играл по очереди на всех своих инструментах. Получилось неплохо.
Они порепетировали ещё немного. Наконец распахнулась дверь, и на пороге появилась Эва с кульком муки в руках.
Вас слышно от самого перекрёстка, сказала она, хорошо, что соседи разъехались. Посмотрите, как вы вспотели и раскраснелись! Вы что, решили стать музыкантами?
Рок-музыкантами, уточнил Бьёрнар.
Понятно. Знаешь, Бьёрнар, что хорошо в музыке? Она может быть разной: такой, какую вы сейчас играли, или странствующей мелодией, которой научила нас Олауг, а иногда звучит как целый оркестр. Ну а теперь не поможете ли вы мне раскатывать булочки? Тесто уже поднялось. А потом я испеку крендель. Посмотрите, я купила коричневый сыр и печёночный паштет, а ещё у нас есть варенье. Идите, мойте руки!
Каос обрадовался, что сможет участвовать в готовке это же так весело!
А я слеплю круглого дяденьку, оживился Пончик, и круглую тётеньку, а ещё зайчика.
Знаешь, Пончик, сказала Эва, давай отложим твоих человечков на другой раз. Сегодня достаточно того, что ты сделаешь шарики из теста, а мы раскатаем их в лепёшки.
Но хоть одного человечка слепить можно? попросил Пончик.
Ладно, уступила Эва. Вот тебе кусочек теста.
Дети сели вокруг большого кухонного стола, они раскатывали, похлопывали и снова раскатывали. Эва клала лепёшки на противень, и они отправлялись в духовку, оттуда, постепенно заполняя всю кухню, стал растекаться вкуснейший запах. Под конец Эва сплела большой замечательный крендель. Она взбила яйцо, дала Олауг и Пончику по кулинарной кисточке, чтобы они расписали крендель взбитым яйцом словно красками.