Вот именно. Зачем Вы ей нужны?
Я потер подбородок: а ведь он был прав, у Алианы не было ни единой причины продолжать этот нелепый брак.
Пожалуй, Вы правы. Я не задумывался о разводе, но давно понял, что мы с ней слишком разные, чтобы быть вместе.
И что же заставило Вас на ней жениться?
Не вспомнить уже. Кажется, тогда она мне нравилась Эффектная карьеристка и дауншифтер чем не красивая пара?
Поди мечтали посадить ее дома, нацепить фартук и заставить рожать?
Всем нужна семья, тепло, тыл, уют
Не вышло, да? А не задумывались почему?
Карьеризм и вещизмв наш век дети уже не столь важны.
Любая женщина мечтает обзавестись потомством. Вы говорили с ней на этот счет?
Да, и много раз. Она все время давила на то, что дети мешают ее бизнесу.
А Вы не задумывались о том, что у нее могли быть причины, чтобы так врать Вам?
Врать? С чего Вы взяли, что это была ложь?
Я хорошо знаю женщин: ни одной из них карьера не мешала заводить детей. Думается мне, за восемь лет Вы так и не узнали ничего о своей жене. Не пора ли начать заполнять пробелы?
О чем это Вы?
Поговорите с ней по душам. Может, она раскроется и все Вам расскажет.
Нечего рассказывать. Я Алиану знаю как свои пять пальцев. Думаю, Ваш первый совет насчет развода вполне нам подходит. Я устал жить с женщиной, которая меня не понимает.
А Вы сами хоть раз попытались понять и узнать ее?
Она бездушная бизнес-леди.
Слишком часто бездушными нам кажутся те, кто заковал свою душу в броню, защищая ее от сторонних посягательств. Сдается мне, она просто Вам не верит, поэтому Вы и не можете найти с ней контакт. Впрочем, никогда не поздно попытаться. Даже сейчас для Вас еще не все потеряно. Честь имею.
Поезд остановился, и люди потекли к выходу. Мой попутчик затерялся в толпе, и я так и не успел с ним познакомиться.
Глава 2
Центры милосердия стали появляться в нашей стране несколько десятилетий назад и поначалу вызвали резкое отторжение в обществе. Закона об эвтаназии как такового тогда еще не существовало, и каждому врачу приходилось делать нелегкий выбор, заканчивавшийся подчас сделкой с собственной совестью. Появление первого Центра милосердия официального учреждения, целенаправленно подбиравшего персонал для дальнейшего оказания платной услуги эвтаназии для всех желающих ознаменовалось расколом общества на два воинствующих лагеря: одни твердили, что жизнь дается человеку лишь раз и нельзя ее отнять по какой бы то ни было причине, даже если носитель этой самой жизни жестоко от нее страдает; вторые же ценили в жизни только положительные моменты и посему призывали сочувствовать тем, кто уже более не может наслаждаться жизнью ни в коей мере ведь если человек молит о смерти, то он дошел до точки невозврата во всех смыслах.
Закон, разрешающий эвтаназию по медицинским показаниям, был принят вскоре после открытия Центра, и не прошло и нескольких лет, как вся карта нашей страны уже была испещрена крошечными точками местами расположения новых Центров милосердия. Эти заведения обрели бешеную, но при этом и совершенно печальную популярность, да такую, что в итоге персонал многих клиник скатился до того, что принимал подчас и липовые медицинские справки, либо довольствовался заключением о тяжелом заболевании, не придавая значения тому, а действительно ли оно неисцелимо. Но даже после явно вопиющих случаев, когда людям делали укол, потому что они мучились от болей в результате перелома, центры продолжали работать и принимать клиентов, а прокуратура на многие вещи смотрела сквозь пальцы. Вероятно, лозунг о перенаселении планеты давал о себе знать так или иначе.
Эмблемой центра был выбран скромный и выполненный всего несколькими грубоватыми штрихами портрет Зигмунда Фрейда, который и сам в свое время, не желая терпеть боль, сделал выбор в пользу морфия, в чем помог ему его лечащий врач. Поначалу руководство центров пыталось заменить Фрейда на Сократа, но последний принял яд в результате судебного приговора, а не по личному волеизъявлению, да и кроме того он выступал ярым противником демократии, а затыкать ей рот центры не решались.
Медицина, не смирившаяся с собственными пошатнувшимися позициями, взялась за пропаганду «жизни во что бы то ни стало» с новой силой, избрав своим символом образ Стивена Хокинга человека, открыто плевавшего в лицо болезни и смерти, умудрявшегося шутить над своей беспомощностью и все еще продолжавшего делать научные открытия. На этом борьба надежды и отчаяния зашла на новый виток.
Сам я не задумывался о столь глобальных вопросах жизни и смерти ровно до того момента, как в мою жизнь вошла Бетрея. Я познакомился с ней в поезде за два года до описываемых событий и больше не смог от себя отпустить. Наш брак с Алианой к тому времени уже давно исчерпал себя, и отношения с другой женщиной я мог называть про себя как угодно, только не изменой. Скорее напротив это Бетрее я изменял с женой, хоть у нас давно уже не было никаких супружеских отношений.
Эта девочка поразила меня своим жизнелюбием, несмотря на свою суровую профессию медсестра Центра милосердия. И именно благодаря ей я тогда впервые задумался о функции, которую выполняли эти заведения. Бетрея любила свою работу, что поначалу меня немало удивило и даже испугало этой хрупкой кукле приходилось каждый день вводить людям смертельные инъекции или отключать их от аппаратов жизнеобеспечения, а потом спокойно идти домой смотреть свой любимый сериал и есть пиццу. Сперва на мои вопросы она отвечала весьма уклончиво, а затем все же объяснила, что, по ее мнению, название учреждения говорит само за себя: они дарят людям то, чего никто кроме бога им дать не в состоянии тихую, спокойную и безболезненную смерть в тот момент, который они выбирают для себя сами. В этом смысле даже суицид здорово проигрывает эвтаназии. Одним словом, ей удалось убедить меня не бояться ее профессии, и я даже иногда ездил к ней в клинику, чего, впрочем, старался по возможности избегать.
Бетрея уже ждала меня и даже успела переодеться.
Как прошел день? она слегка отстранилась.
Ничего особенного. Очередные пять психов, которым надоело жить. Главврачу просто фантастически повезло, что прокурор его лучший друг.
Что ты имеешь в виду? Кажется, совсем недавно твои интонации были совсем иными
Я отлично понимаю желание умереть у тех, кто мучается от неизлечимых заболеваний, но в последнее время среди пациентов стали проскакивать те, кому просто по той или иной причине надоело жить. И мы их принимаем.
Как?!
Вопрос денег и липовых справок, пожала плечами она. У всех у них есть справки, хотя отличить настоящего больного от притворщика ничего не стоит, они сами себя выдают. Но что я могу поделать, санкцию дают врачи, я просто ввожу укол
Девочка моя тебе надо бросать эту работу, пока она окончательно не свела тебя с ума. Я подам на развод, мы переедем куда-нибудь в другую страну и забудем обо всем как о страшном сне
Если бы все было так просто Алиана оставит тебя без гроша, ты это понимаешь?
Да зачем мне ее деньги? Мне бы только вырваться, а с нашими специальностями найти работу в любой другой местности не составит никакого труда.
Бетрея явно поникла после моих слов и несколько минут мы шли молча, пиная по асфальту желтые листья. Осень была в самом разгаре, это время года всегда навевало на меня самое романтическое настроение Парков в нашем городе почти совсем не осталось, но те немногие кущи поистине радовали глаз своей увядающей прелестью. Дожди шли почти каждый день, но в них еще не было ноябрьской промозглости, а небо по-прежнему голубело, как и месяц назад. Бетрея озябла и рвалась в кафе или кинотеатр, а мне просто хотелось погулять с ней по мокрым улицам, полюбоваться последними аккордами джазовой импровизации под названием осень