Я выполоскал рубашку и кафтан и принялся за штаны. Как вдруг услышал печальный голос, идущий откуда-то из глубины реки.
«Немой!»
Началось, бля!
Я подхватил штаны и вприпрыжку поскакал к берегу. Но цепкая лапища опять ухватила меня за лодыжку.
«Погоди, Немой!»
Ага! Хер тебе!
Я изо всех сил пнул ногой в глубину и попал во что-то мягкое. Хватка ослабла.
Рядом со мной вынырнула громадная бородавчатая голова. Один глаз смотрел на меня, а второй куда-то в сторону.
Немой! прошамкала голова. Чего ты дерёшься? Чуть глаз не выбил. Потапыча позови! Худо мне!
Я голышом выбежал на поляну. Дружинники, увидев меня, вскочили и схватились за оружие. Но я махнул им рукой и заколотил в дверь избушки.
Потапыч! Там водяник помирает!
Чуть не уронив банку с мазью, Потапыч вылетел из избушки.
Где?
Ну, не в лесу же!
Мы бросились обратно на берег.
Хлюпень! Что с тобой?
Худо, Потапыч! В брюхе что-то колом встало!
Ну-ка, покажи!
Водяник с трудом перевернулся, показав белое пятнистое брюхо. В центре брюха виднелась отчётливая выпуклость.
Вот! Болит, зараза!
Потапыч ощупал больное место, надавил руками. А потом врезал со всей дури по выпуклости ногой.
Лекарь, ипать!
Выпуклость исчезла. Водяник схватился лапами за брюхо, икнул, потом рыгнул. Засунул лапищу в пасть и вытащил оттуда саблю в позолоченных ножнах. Протянул её Потапычу.
Спасибо, Потапыч! Держи!
На поляне меня ждал встревоженный Чупав.
Немой! Пойдём, покажу что-то!
Погоди, я хоть штаны надену!
Я натянул запасные штаны и пошёл вслед за Чупавом в лес. Кузнец безошибочно подвёл меня к раскидистой ёлке. Её широкие нижние ветки почти стелились по земле.
Как по мне, ёлка ничем не отличалась от соседок.
Я дрова искал и наткнулся. Вот! Совсем рядом с поляной!
Я наклонился, заглянул под колючие лапы и увидел обтянутый мохнатой шкурой скелет. Его тонкие лапки заканчивались копытами.
Поросёнок, что ли?
Кабан.
Ну, и что в нём интересного? Судя по виду, он ещё в прошлом году сдох.
В прошлом году? усмехнулся Чупав. Вчера ливень был. Смотри сюда.
Я повернул голову и увидел на мокрой земле свежие отпечатки копыт.
Да ну на хер! неуверенно сказал я. Один кабан в лесу, что ли? Наверняка это другой пробегал.
Чупав нагнулся и с лёгким хрустом отломил сухую кабанью ногу. С излома поднялась лёгкая пыль.
Я поморщился.
Кузнец примерил копыто к следу.
Подходит, бля! удивился я.
Угу, согласился Чупав.
Выбросил копыто и вытер ладонь о штаны.
Кто ж его так высосал?
Не то, чтобы я сильно переживал за кабана. Но любопытно же!
А вот не знаю, пожал плечами Чупав. Ран я на нём не вижу.
Да тут хер чего увидишь, согласился я. Ладно, идём! Жрать охота, да и потеряют нас там, встревожатся.
Я отпустил еловую ветку, и она в благодарность обдала меня холодным дождём. Я поёжился.
Брр!
***
Вот объясни мне, святоша! горячился князь. Зачем боги поделили людей на
Он запнулся, подыскивая слово. Махнул рукой и продолжил:
На людей и нечисть? Зачем, а?
Всякая тварь на земле от богов! степенно ответил священник. И все должны жить в мире друг с другом! А кто не хочет жить в мире тому мы по зубам ипанём! Сразу задумается!
Произнеся эти миролюбивые слова, священник основательно приложился к кружке.
Князь тоже отхлебнул вина.
Хорошо! кивнул он Божену и чуть не упал с бревна. А откуда ты это знаешь? Кто тебе сказал?
Перун сказал, ответил священник.
Когда? удивился князь.
Позавчера.
Это другое дело, снова кивнул князь. Познакомишь?
С кем?
С Перуном!
Познакомлю.
Священник снова зачерпнул из бочонка.
А поехали сейчас! загорелся идеей князь.
Сейчас нельзя, мотнул головой священник. Занят он. Испепелит!
А когда?
Потом.
Эх, бля! заорал князь на вес лес. Плясать хочу! Леший! Идём плясать!
Пламя костра металось на ветру. Дружинники, пригорюнясь, тянули грустную песню о молодом воине, который храбро погиб в битве с врагами.
А посреди поляны под сосной плясал князь Всеволод в обнимку с лешим.
Охренеть, бля!
Джанибек! негромко спросил я. Княжич где?
Его Потапыч отваром напоил и уложил в шалаше. Сказал до обеда проспит.
Я поднялся с бревна и заглянул в шалаш. Княжич был там. Мирно сопел в две дырочки, отвернувшись к колючему еловому скату крыши.
Я внимательно оглядел шалаш и забеспокоился.
Прошка! А казна куда подевалась?
Да! Где моя казна? громко спросил князь, услышав мой вопрос.
Её Потапыч в избушку унёс, чтобы не проипать, ответил Прошка.
Потапыч наш человек! провозгласил князь. Он не проипёт! Давайте ещё выпьем!
Чупав, усмехаясь, налил князю вина. Тот выпил и полез к кузнецу целоваться. А потом доипался ко мне.
Немой! Вот ты князь! И я князь! Я дядя, а ты племянник! Но это неважно!
Он снова потерял нить рассуждений и задумался, морща лоб.
Во! Пойдём к девкам! По-княжески! Мне Сытин сказал, что ты здесь всех русалок знаешь! Познакомь, а!
Я уже хотел по-родственному послать его на хер. Но тут знакомый голос из-за спины спросил:
Каких ещё русалок? Немой! Я думала, ты со змеями воюешь! А ты здесь с русалками крутишь?
Я подскочил с бревна и оглянулся.
Посреди поляны стояла Глашка.
За её спиной маячил ухмыляющийся Михей.
Часа через полтора народ угомонился. Леший свалил домой. Расстроенный князь чуть было не завалился спать прямо у костра, в обнимку с пустым бочонком. Чупав и Божен долго уговаривали его разместиться в шалаше.
Я князь! отбивался Всеволод. Я должен княжество охранять! Буду караулить здесь.
В конце концов, он вырубился, и его просто унесли.
Караулить стоянку остался один из дружинников князя.
Ну, а хер ли? Пьянка пьянкой, а служба службой.
Я тихо поскрёбся в дверь избушки Потапыча.
Потапыч! Потапыч, открой! Дело есть!
Глашка дёрнула меня за рукав.
Немой, не надо! Неудобно старика беспокоить!
Да ладно!
Я постучал сильнее.
Внутри избушки послышалась возня. Дверь скрипнула. В щели появилась заспанная физиономия Потапыча.
Немой? Чего тебе?
Потапыч! Уступи избушку на часок, а?
Чего? Иди на хер, Немой! Вон, в кусты валите.
В смысле, на хер? Я князь, вообще-то! А в кустах холодно! И комары за жопу кусают!
Но Потапыч молча захлопнул дверь избушки.
Неудача, бля!
Из-под крыльца выглянул хмурый Мыш.
Немой! Ты чего шумишь? Я только детей уложил!
Я уставился на Мыша.
Каких детей?! Мы всего три дня здесь! Или меньше? Я, бля, запутался. А ты уже детей завёл?
Улучшаю демографическую ситуацию в княжестве! гордо ответил Мыш. И тебе советую. Тем более ты князь.
Охереть!
Мыш смотался обратно под крыльцо, а я обнял Глашку.
Ты, часом, мышиный ход прокладывать не умеешь? Отсюда и до спальни?
Глашка улыбнулась.
Я нет. Михей умеет. Попросить его?
Да он дрыхнет уже. Ладно, пойдём у костра посидим.
Напоследок я злорадно наподдал коленкой в дверь избушки. Выслушал из-за двери гневное: «Ща перекинусь, и кому-то башку откушу!», и довольно ухмыльнулся.
Я повернулся к костру. В глазах потемнело. Воздух вокруг словно залили чернилами. Огонь еле заметно мерцал сквозь густую черноту.
Тревожно заржали кони.
Э, что за херня?! Перепил, что ли?
Я недоумённо поморгал глазами. Постепенно вокруг посветлело. Ну, как посветлело? Просто ночь стала нормальной. Я снова различал тёмные деревья, силуэт сосны посреди поляны. Костёр горел, бросая оранжевые блики на шалаш и сидящего возле огня дружинника.
Мы подошли к огню. Я стянул с себя кафтан, постелил его на бревно и усадил Глашку. Потом повернулся к дружиннику.
Заскучал, служивый?
Он не ответил.
Я всмотрелся и охренел.
Из ворота красного кафтана на меня, ухмыляясь, глядел обтянутый кожей череп.
Глава 4: Похмелье
Я почувствовал, как по спине побежали противные мурашки. Череп дозорного по-прежнему ухмылялся прямо мне в лицо. Я рассматривал его крупные жёлтые зубы, попутно соображая что делать-то бля!
Он что, мёртвый? с любопытством спросила Глашка.
Нет, ипать! Задремал ненадолго!