У дальней стены послышались шаги, а затем мне показалось, что прямо из стены, как призрак, перед нами появился человек в плаще с капюшоном. Должно быть, я разинула рот, потому что королева толкнула меня в плечо и приказала:
Мэри, не лови мух!
Незнакомец вышел на середину комнаты, сбросил плащ вместе с капюшоном и склонился в учтивом поклоне. Я узнала в нем Ренара, имперского посла. Едва увидев его, королева словно пробудилась к жизни как будто он стал искрой, разжегшей в ней пламя. Я не раз встречала во дворце Ренара со свитой, отмечала его безупречные манеры и невольно задумывалась о том, что таится за этой вкрадчивой любезностью.
Вы принесли нам вести от нашего нареченного? спросила королева, тяжело дыша, словно после быстрого бега.
Вы совершенно правы. И он извлек из-под дублета какой-то сверток.
Королева, казалось, за миг помолодела лет на десять. Да что там сейчас она походила на ребенка, с нетерпением ждущего сладостей. Подарок приняла с несколько большим нетерпением, чем требует этикет, торопливо развернула радостно ахнула и поднесла к свече, любуясь кольцом на ладони.
Изумруд! Наш любимый камень! воскликнула она, надела кольцо на палец и стала поворачивать так и сяк, наблюдая за игрой света на нем. Как он сумел так угадать?
Кольцо было огромное совсем не для ее тощих, словно птичьи когти, пальцев; и я не сомневалась, что где-то его уже видела. Точно: на мизинце у самого Ренара. Вечно я замечаю то, чего не замечают другие.
А королева краснела и ворковала, словно счастливая невеста.
Взгляните, как он преломляет свет! восклицала она. Скажите, это кольцо самого Филиппа? Он его носил? Что это за гравировка здесь? SR. Что это, Ренар, какой-то тайный язык любви?
Semper regalis, откликнулся он, пожалуй, чересчур поспешно.
«Вечно царствующая»! повторила она.
Semper regalis! хрипло выкрикнула Незабудка; это дало Ренару повод вежливо посмеяться и отпустить какой-то комплимент о том, что, мол, только у нее попугай мог с такой легкостью выучить латынь.
А я не могла понять, как Мария, королева Англии, женщина, получившая образование у лучших в стране учителей, только накануне противостоявшая армии мятежников, не замечает очевидного: буквы SR еще и первые буквы его имени! Simon Renard. Мне всего девять хотя, правду сказать, я умнее большинства своих сверстниц но мне все ясно как день. Никакой это не дар любви от будущего мужа! Это хитрость самого Ренара: взял первую попавшуюся безделушку и выдал за подарок от испанского принца.
Кольцо с изумрудом обман. Такой же, как когда мне говорят: «Ты не столь мала ростом, Мэри, и горб у тебя совсем незаметный, и ты непременно выправишься, когда подрастешь». Обманывают, чтобы я не огорчалась из-за своего уродства но, как по мне, лучше знать правду. Однако королеву, похоже, обман Ренара вполне устраивает. Я не раз замечала: люди верят тому, чему хотят верить.
Император просит передать вам свои поздравления по случаю победы над мятежными еретиками и восхищение вашей твердостью. «Такую королеву, изволил сказать он, не запугать и не победить. Мне не найти лучшей пары для моего сына».
Благодарю вас, выдохнула королева. Сейчас она напоминала маленькую птичку, что надувается и пушит перья, воображая себя орлицей.
Ах да, еще он упомянул о вашем благочестии.
Королева медленно прикрыла и вновь открыла глаза; на губах ее играла легкая улыбка.
Однако деликатно кашлянув, продолжил Ренар.
Что?
Та девица Ее нельзя оставлять в живых.
Но она наша родственница! возразила королева.
Император на этом настаивает. В стране неспокойно, слишком много недовольных реформаты, еретики Он остановился. Слишком велика опасность для вашей короны.
Я думала, что они говорят о сестре королевы, Елизавете ведь мятежники пытались ее посадить на трон.
Но она еще так молода! Радостное возбуждение королевы как рукой сняло; теперь она съежилась, словно от холода, и нервно потирала руки. Терла и терла, будто пыталась смыть с них чернила. Мы с ней провели очень много счастливых дней в Больё!
Помню, как тогда я подумала: ведь дворец в Больё и мне хорошо известен. Мы не раз ездили туда в гости, когда Мария еще не была королевой. Помню, как она всегда приветствовала нас словами: «Мои любимые кузины!» Помню, как Джейн отказывалась преклонять колени перед святыми дарами в тамошней часовне, а взрослые говорили: «Ничего, вырастет поумнеет».
Сейчас уже не то. Мария стала королевой, и все мы должны следить за тем, чтобы выглядеть добрыми католиками это все время повторяет maman.
Ренар! сказала королева странным голосом, резким и дрожащим. Это невозможно! Она поднялась с кресла; Библия и четки со стуком упали на пол. Вы не понимаете! Мы любим эту девушку. Мы никогда не согласимся ее казнить!
Королева ходила взад-вперед, а Ренар следил за ней взглядом. Обо мне они, похоже, совсем забыли.
Казнить ее мужа хорошо, на это мы можем пойти. Все эти Дадли предатели до мозга костей. Но ее она наша кузина и еще совсем ребенок!
Только тут я начала понимать. Осознание пришло постепенно, как тень заволакивает зрение. Они говорят не об Елизавете, а о моей сестре Джейн и ее муже Гилфорде Дадли! Я невольно ахнула. Оба обернулись ко мне; лицо королевы исказилось болью, на лице Ренара что это было? Стыд? Надеюсь, ему хотя бы стало стыдно.
Ее сестра! воскликнула королева свистящим шепотом, указывая на меня. Это же ее сестра! Она рухнула в кресло, закрыла лицо руками. Нет, невозможно!
Ее сестра! Ее сестра! повторила Незабудка.
Ренар опустился перед королевой на колени.
Император начал он. Император расценит это как знак вашей преданности его сыну.
О чем вы говорите? Глаза ее гневно сверкнули. Так это условие?.. Она оборвала себя. Испустила долгий неровный вздох. Принц Филипп или Джейн Грей?
Я хотела закричать, подать какой-то знак, что я здесь и все слышу, но словно окаменела. Не могла ни шевельнуться, ни издать и звука.
Не стал называть это условием, с вкрадчивой мягкостью ответил Ренар. Император он ведь тоже кузен вашего величества желает лишь одного: спокойствия и безопасности в ваших владениях. Я уже упоминал о том, как высоко он ценит ваши достоинства.
Но начала она. И умолкла.
Что же касается принца Филиппа да простится мне такая вольность, мадам, но он ждет этой свадьбы с величайшим нетерпением. Свою невесту вас, дражайшая моя королева, он считает Ренар остановился, словно подыскивая подходящее слово, считает несравненной.
Королева молчала и крутила на пальце кольцо с изумрудом. Огромное кольцо, что на ее птичьей лапке смотрелось злой насмешкой. Я по-прежнему не могла шевельнуться, опустошенная непониманием и ужасом. Джейн наша Джейн моя добрая сестра, в жизни никому не причинившая зла
Королева нагнулась ко мне, схватила под мышки и снова посадила, как куклу, себе на колени. Сжала так, что я начала задыхаться в ее объятиях. Выдохнула мне в ухо какой-то непонятный звук то ли долгий стон, то ли заглушенное рыдание. Золотая парча ее платья царапала мне лицо, в ноздри бил резкий запах померанцевого масла, которое она втирала себе в грудь. В этот миг я отчаянно желала, чтобы меня обняла maman только ее объятия я способна переносить. Но maman здесь не было.
Можете идти, Ренар, сказала королева.
Только когда он ушел, она разжала объятия.
Ох, Мэри, малютка Мэри! Многого требует от нас Господь!
Не глядя на меня, она потянулась за четками, начала их перебирать, шепча молитву. Мне невыносимо хотелось спрыгнуть с ее колен и бежать прочь из этой спальни, из дворца, подальше от королевы.
Можно мне уйти? прошептала я, вклинившись в паузу между молитвами.
Разумеется, милая Мэри, беги играть, вот и все, что она ответила. Ни слова о моей сестре, которую она обрекла на казнь.