Второй заметно оживился. Уже в дверях он оглянулся и спросил:
А папка?
Пусть пока у меня побудет уж больно потрепалась, заменить нужно.
Второй кивнул и, не прощаясь, ушёл, просматривая запись в блокноте.
Из глубины комнаты вышел Третий.
Не думал, что вы так умеете
С ним по-другому пока что нельзя не привык он к нашим речам. Работа в три смены сделала его грубым и мужиковатым. Он забыл, какие красивые бывают рассветы и какие чувственные закаты, но он вспомнит Пройдётся по улочкам городов, заглянет в деревню там люди разные живут, они ему напомнят
А он хоть знает, кто вы? спросил Третий, поправляя у себя перья за спиной.
Нет, но догадывается. Его душа никогда не грубела настолько, чтобы он забыл доброе слово и доброе дело. Где-то в глухой деревне зайдёт он в низкую избу, и ветхая, как этот мир, старушка зажжёт свечу подле Моего образа душа его оттает, и вспомнит он Меня и Моё слово, и станет ему легче.
А если не зайдёт?
Зайдёт Обязательно зайдёт Он не может по-другому
«Я Гамлет, я насилье презирал»
Я Гамлет, я насилье презирал.Я падал оземь, разбивая руки,Я плакал и смеялся, и рыдалОт бесполезности любви и мира скуки.Что за вопрос: «Так быть или не быть?»Как мне решить постигшую дилемму?Скажи же, мир, как мне тебя любить,Когда ты даришь мне проблему за проблемой?По что мне мир, по что мне и войнаСкажи хоть ты, любимая, родная,За что ты отвернулась от меня,За что ты продалася, дорогая?Безумный мир с загадками небес!За что меня в песок ты растираешь?Я быть хотел песчинкой от небес,Но за талант меня ты презираешь«Как виноградных две лозы»
Как виноградных две лозы,Сплелись в едину две культуры,И две таинственных фигурыВоздвигли души на весы.В пустом соблазне пролетелиНедели, годы и века.Самих себя они отпели,Чтоб всё забыть наверняка.И вот вам сказка и не сказка Красивых слов пустая даль,Как из прекрасного дамаскаРождается в душе печаль.Кружиться бы им в мерном танце,Дарить любовь, улыбки, сны,Запечатлеть себя на глянцеИ свои поиски весны.Обманом было всё разбито,Что для любви лишь рождено.Один победы славит лихо,Второй пьёт горькое вино.Обман
В вечернем сумраке свечиПусть песней зазвучит слеза.Сказала сердцу ты: «Молчи!»Но правду выдали глаза.Он понял всё, он был не глуп,Он знал всё трижды наперёд,Он уголками тёплых губТебя пленял, но только вотТы знаешь точно: сказка ложь,Намек один хлебни беды,Поверь ему и преумножьСвою тоску, что ж скажешь ты?В вечернем сумраке свечиСебя сжигаешь ты опять,Твердишь опять: «Смирись, смолчи!»Чтоб боль свою скорей унять.Свеча рыдает в два ручья,Душа болит в пустом бреду.Под трель ночную соловьяСоврёшь ты: «Вовсе не люблю!»Алексей Клоков
К России
Ты слышишь, разные такиеНа звук и смысл имена:Одним ты Русь,Другим Россия,А третьим «эта, блин, страна».У всех особенная правдаЗа стенами упрямых лбов.У всех особенное правоНа ненависть и на любовь.Но, как бы ни было, в ответеСыны твои за выбор свой.Будь Русью тем,Россией этим,А третьим «этой, блин, страной».В жарком 44-м
В жарком сорок четвёртомЕхала по ЛитвеРота тридцать четвёрок.Медленно день мертвел.Зарево на Востоке.Блёклые небеса.Запад гремел далёкий.Что тут ещё сказать?Всё, чем до фронта жилиТам, на своей земле,Скрылось за шторой пыли,Выхлопом дизелей.Но на просторе чистомСтало опять легко.Где они, особисты?Партия далеко.Кто их смешает с грязью?Кто им в бою соврёт?Путь им прочерчен краснойСтрелкой за синий фронт.Страшно? Конечно, страшно.Что предавать земле,Если слетела башня,Ахнул боекомплект?Что соскребётся. Так чтоСмерть продолжает здесьСплачивать экипажи.Дальше уже Бог весть.Ездили так на марше:Все забирались в танк,За исключеньем старших.Что это слева, там?Старенькое распятьеВ сумерках как во зле.Тут боевые братьяГоловы все нале-во, будто по уставу.(Видел бы замполитЭту Христову славуВ душах сынов земли,Выжженных пропагандой).Что говорят ониЗдесь, на свиданье с правдой?«Боженька, сохрани».Едут, узрев святыню,В ад, где уже ни зги,Грешники во святые.Господи, помоги!Стихи о браке
1Брак, как любое чудо,Требует простоты,Света из ниоткуда,Праздничной чистоты,Странности превращенья(Мы ведь не я плюс ты),В сплаве соединенье,Так никакой черты.Медленно до кипенья,Сразу же остывать.К силе: просить прощенья Слабость: всегда прощать.2Брак, как и всё на свете,Держится на добре.Вспомни о Магомете,Как он ходил к горе.Та на своём стояла,Как он ни звал, не шла.Но и не убегала.Значит, к себе ждала.Ледяной дождь
Деревья на красавиц так похожи(С которыми по жизни нелегко).Надменны и без лиственной одёжи.Возносятся над всеми высоко.Холодные, к добру то дальнозорки,То близоруки. Что ты с них возьмёшь?И застывает ледяною коркойНа их телах вниманья тёплый дождь.От этого они ещё красивей,Стоят в роскошном чистом хрустале.Но душно им. И ноша не по силам:Ломает, гнёт и тянет их к земле.Отец и сын
1Ветер колючийПесню заводит,Мнёт наверху сукно.«Папочка! Папа!Небо уходит!»«Тучи бегут, сынок.Небо над ними,Синее-синее,Цвета маминых глаз,С нами всегда и ныне.Будет и после нас».2Вот и приехали. Взглядом оценщикаСмотрит отец на родительский дом.«Папа, где дедушка? Мама, где дедушка?»«Там, где» «Узнаешь потом».«Может, пойдёшь, погуляешь с ребятами?»«Хочешь конфетку, Серёж?»«Дедушка спрятался?» «Дедушку спрятали».«Ты его здесь не найдёшь».Холодом веет на детское темечко.Сжалось сердечко в груди.«Дедушка! Дедушка! Дедушка! Де-душ-ка!Хватит уже. Вы-хо-ди-и-и!»3 Куда уходят облака? За горизонт, сынок, уходят. А что там с ними происходит? Плывут всё так же облака. Они совсем не исчезают? Нет, их по-прежнему не счесть.Вот в прятки брат с тобой играет:Его здесь нет, но он же есть. А дедушка, который Лёня? И дедушка живой и все Вот здорово! Теперь я понял.Он приходил ко мне во сне. К тебе во сне? Когда? Не помню. Меня он тронул за плечо.Я ему: «Деда, ты же помер».А он: «Ну что ты, нет, внучок».4Мягче стали контуры деревьев.Льётся с неба приглушённый свет.«Пап, где солнце?» Трудно не поверить,Что его и в самом деле нет.«Там, за облаками». «Где? Не вижу».«Не увидишь. Прячется пока.Высоко, всего на свете выше».«А зачем?» «Чтоб ты его искал».Борис Алексеев
Кыргыз-road
Часть 1
Чуйская долина. Огромное озеро земли с остроконечными берегами снеговиков Тянь-Шаня. Райская обитель человека-земледельца и скотовода!
Мы «мчались» со скоростью 3540 км/ч вдоль проросших, как ядовитые борщевики, цветастых баннеров и торговых павильонов «а ля Америка». Полуразрушенная подвеска раритетного Фольксвагена вытряхивала из нас чувство брезгливости к унылому видеоряду киргизского самостроя, напоминающему скорее малёванные картонные пазлы, чем помещения, созданные человеком для какой-либо разумной цели. Клубы дорожной пыли не позволяли открыть в салоне окна, а палящее киргизское солнце, видимо, зная, об отсутствии в машине кондиционера, выжигало автомобиль изнутри вместе со всем его содержимым. Так жарят в мангале мясо, завернув его предварительно в металлическую фольгу, чтобы не потерять сок.
Господи, когда же всё это кончится? жена прикрыла лицо руками.
Н-да, презентация отдыха в Киргизии складывается «удачно», подумал я, глядя в наливной затылок молодого кыргыза-водителя, который как ни в чём ни бывало крутил «авторадио» в поисках шансона.
Наш путь лежал из столичного аэропорта «Манас» на побережье главной природной жемчужины киргизского края горного озера Иссык-Куль.
Кыргызстан, как теперь гордо величают свою родину бывшие советские граждане-киргизы, оказался страной в целом гостеприимной, несмотря на то, что многие русские покинули нажитую в солнечной Киргизии биографию и вернулись в Россию, не одолев проснувшегося национального самосознания.