Хотя на самом деле Феликс Мудрицкий автомобили не любил
Причем с детства не любил!
Как это можно увлекаться автомобилями?
Как можно, например, увлекаться микроволновками или холодильниками? А вот из автомобиля сделали настоящий фетиш и каталоги тебе, и игрушечные модели
А о чем тут можно говорить?
Бытовая техника ездит, возит, ну и ладно
* * *
Феликс Мудрицкий был предусмотрительным человеком, поэтому, готовясь к сегодняшней съемке, взял с собой всё, что было на вооружении его студии.
Во-первых, это была достаточно компактная, но профессиональная, как он ее ласково называл, «сто семидесятая Сонька» (Sony DSR-PD170P, если быть до конца точным). Именно ею сегодня снималось почти девяносто процентов всех ТВ-сюжетов в мире.
Взял он с собой и портативную специальную цифровую камеру, которую ласково называл «Гоу-Прошкой» (GoPro), которая была безумно дорога, а снимала, в действительности-то, не самую качественную картинку. Но была она не просто портативной, а воистину миниатюрной. Мудрицкий приторачивал ее где-нибудь под днищем в нескольких сантиметрах от дорожного полотна, направлял объектив на колесо или какой-нибудь рычаг подвески, и вот тебе очень необычная и где-то даже завораживающая картинка. На самом деле именно эта камера была самой любимой у Феликса.
Взял он и свою старую огромную Betacam, которую использовал в основном для студийных и рекламных съемок, где требовалось исключительно высокое качество.
Ну и прихватил (на всякий случай) банальную любительскую мыльницу хэндикам на mini-DV кассетах.
Кстати, первые любительские цифровые фотоаппараты «мыльницами» называли не только потому, что они внешне были похожи на обмылки, а ещё и потому, что картинку давали очень далекую от нормального качества. Так называемое «мыло», как говорят профессиональные операторы и фотографы. Эту истину (про мыло) Мудрицкий любил доводить до сведения молодых начинающих операторов. Всех, кто попадался ему на его профессиональном пути, он считал (и называл) своими учениками.
Старенький темно-зеленый Ланос (но очень и очень аккуратный и всегда начисто до зеркала вымытый) Феликс пристроил на самом краю этого бурлящего разноцветного автомобильного моря и пошел разыскивать Подскребаева.
То тут, то там, в толпе машин и людей его взгляд натыкался на человека с камерой. Знакомых и не знакомых ему операторов он насчитал уже человек шесть уж больно много! А конкурентов Мудрицкий не просто не любил он их ненавидел!
Каждый конкурент это не заработанный лично Феликсом рубль (доллар или гривна, неважно).
Подскребаева нигде не было видно, а на часах было уже без десяти минут.
Мудрицкий считал себя человеком пунктуальным и не любил опаздывать, он полез было в карман за своим мобильным телефоном и тут услышал за спиной звонкий голос:
Говорят, ты сегодня в машине поедешь, это правда?
Феликс обернулся.
Леша Шматко, оператор с телеканала «Донбасс», на плече Betacam последней модели. Худенький тщедушный маленький Леша и правда держал ее словно мешок картошки на плече. Наверное, прав Подскребаев, такой камерой в салоне автомобиля снимать не совсем удобно.
«Донбасс» бывший государственный телеканал мог позволить себе покупать лучшее, не задумываясь о цене. Другое дело, что сами операторы на подобных коммерческо-бюджетных каналах к такому дорогому и тонкому оборудованию всегда относились, как как нанятый шофер к чужой казённой машине, подумал Феликс, и ему понравилось только что придуманное им сравнение.
Надо запомнить и обязательно не забыть записать.
Но Мудрицкого сейчас волновал другой вопрос: похоже, что все на этой площади знают, что такое «ехать в машине», кроме самого Феликса. И Николай Дмитриевич в разговоре с Подскребаевым упомянул об этом, и вот Леша спрашивает, а Феликс понятия не имеет, о чем речь. И поскольку он считал себя человеком энциклопедической осведомленности, то на Лешину реплику сначала равнодушно кивнул головой, но потом секунду подумал, пожевал своими тонкими губами, поправил очки (сегодня на нем снова была черная тонкая оправа, он уже привык к ней) и все-таки спросил:
Леша, объясни мне, пожалуйста, что значит «ехать в машине»?
Ты не знаешь? бесхитростно удивился тот.
Он снял с плеча камеру и поставил на асфальт.
Выудил из кармана пачку сигарет и начал рассказывать, что время от времени в городе проводятся так называемые уличные гонки. Но не на участке трассы длиною в четыреста два метра, так называемые «четверть мили», кто быстрее доедет со старта до линии, нарисованной на асфальте, с орущими болельщиками по обеим сторонам дороги, а по городским запруженным улицам. Нелегальные и запрещённые во всем мире, запредельные гонки непосредственно в городском потоке.
Да еще и в часы пик!
Вот это как раз и есть тот самый, настоящий стрит-рейсинг, сказал Леша, разминая сигарету, и повторил: тот самый, настоящий! У тебя есть зажигалка?
Феликс отрицательно качнул головой.
Леша поискал глазами по сторонам и кому-то за спиной Мудрицкого показал свою незажженную сигарету. Лешино лицо на секунду заслонила чья-то рука и тут же исчезла.
Леша пустил вверх жирную струю грязного коричневого дыма и продолжал:
Встречаются двое на крутых тачках, например, где-нибудь на Текстильщике или, там, в Пролетарском районе и едут, к примеру, на ЖД вокзал. А ставки по-разному обычно, от ста баксов. Кто первым приехал, тот и забирает деньги.
Или машину с видом знатока добавил Феликс.
Леша сначала кивнул головой, сосредоточившись на еще одном выпускаемом облаке дыма (давно, видимо, не курил), но через секунду вернулся глазами к Феликсу:
Какую машину? переспросил он.
Ну победитель забирает машину проигравшего
Не такого я не слышал, простодушно ответил Леша.
Подумал и повторил:
Нет, такого тут не бывает. Ты, наверное, американских фильмов насмотрелся?
О стрит-рейсинге, гонках по городу, Феликс знал, но чтобы тут, в Донецке, действительно слышал впервые.
а оператор эту самую гонку снимает с пассажирского места, правильно?
Правильно, кивнул Леша Шматко, это и называется «ехать оператором в машине».
Он хотел было еще что-то сказать, но увидел кого-то за спиной у Феликса, воткнул сигарету в губы и подхватил с асфальта свою тяжелую Бетакам.
Ну, я пошел.
Это был Подскребаев. В своей неизменной белой рубашке с короткими рукавами. Он несильно хлопнул Феликса по плечу, наклонился близко к его лицу, но взглядом проводил Лешу Шматко с камерой.
Сказал коротко:
Вон, видишь возле Танка микроавтобус стоит? Бери свою камеру и бегом туда.
Ни «здрасьте», ни «как дела»
Сказал и пошагал дальше через толпу, неторопливо отодвигая в стороны попадавшихся на пути.
Вот теперь Феликс понимал, зачем он здесь и что от него сегодня потребуется.
Он вернулся к своему зеленому Ланосу и, поразмышляв, взял две камеры: Соньку и ту самую миниатюрную Гоу-Прошку с набором крепежа.
Недалеко от Танка, памятника герою Великой Отечественной полковнику Гринкевичу, который (якобы) на этом танке самым первым ворвался в Донецк и освободил шахтерский город от фашистов, стоял наглухо затонированный Mercedes Sprinter.
Какая ирония рядышком русский Т-34 из прошлого и немецкий автопром из сегодня.
У открытой двери Спринтера стоял здоровый коротко стриженый крепкий парень, гладко выбритый, и так же, как и Подскребаев, в белой рубашке с коротким рукавом и в черных тщательно отглаженных брюках. Он перегородил дорогу Мудрицкому и оглядел с головы до ног, но услышав из автобуса чей-то голос, проговоривший слово «оператор», отодвинулся в сторону. Феликс втиснулся внутрь со своей немаленькой сумкой, широкая спина за ним тут же вернулась на место.