Уверен, Калинина бы устроил такой ответ, Николай усмехнулся, припоминая визгливый голос старого борова.
Да, пожалуй Хочешь подремать? Я подменю!
Не стоит, мужчина сделал очередной терпкий глоток.
Повисло натянутое молчание. Фельдшер ещё с полминуты постоял в нерешительности и развернувшись, шаркая по кафелю, направился в сторону кухни.
Погоди, окликнул уходящего Николай. Где твоя дочь зарядила аккумулятор? Все генераторы и топливо у военных.
Не расспрашивал, а что? нахмурился медик.
Узнай и будем квиты.
Ты же не собираешься сдать? в голосе мужичка послышались нотки испуга.
О да, уже бегу в штаб, Николай состроил карикатурно злобное лицо и вновь отпил из крышки. Само собой нет.
Хорошо. Я выясню, всё ещё с толикой недоверия кивнул фельдшер.
Время перевалило за четыре. Облака на востоке начали отдавать лёгким светом, но помещение всё ещё хранило ночную тяжесть. Термос давно опустел, несмотря на безобразный вкус чая. В сон тянуло сильнее обычного. Попытка почитать провалилась, за последний час в голове не отложилось ни слова. Зрители кинопоказа два часа как разошлись по койкам: батарея на ноутбуке села прямо посреди фильма. Казалось, прошла целая вечность, но до конца смены оставалось ещё целых восемь часов. «Доктор. Доктор», послышался едва различимый испуганный голосок. Николай подскочил со стула и, мигом преодолев половину зала, сел на корточки у поскрипывающей раскладушки, на которой лежала укутанная в одеяло девочка девяти лет.
Доброе утро, Олечка. Что-то болит?
Не-а, на секунду призадумавшись, замотала головой малышка. Где мама?
Ещё очень рано, мама спит. Она придёт к тебе утром, хорошо?
Ладно Оля с любопытством посмотрела на врача. А как у меня дела?
Ну, давай проверим, Николай прочитал вечерние записи коллег в карте, измерил пульс и давление, послушал лёгкие стетоскопом и, наконец, победно улыбнулся. Всё хорошо, ты большая умница. Воспаление спадает, сердце у тебя, как у космонавта, температура выше тридцати восьми уже два дня не поднимается. Так что не грусти, а лучше засыпай. Через пару недель будете с мамой снова вышивкой заниматься.
Вязать. Мы не вышиваем, а вяжем, зевая, поправила девочка. А вы мне расскажете про барашка Басю?
Опять про Басю? удивлённо вскинув брови, Николай расплылся в умилительной улыбке. Как пожелаете, принцесса. Но неужели она тебе до сих пор не надоела?
Я каждый раз засыпаю, когда он взбирается на гору, расстроенно насупилась Оля. Так и не знаю, чем там всё заканчивается!
Ты ещё долго держалась, я в детстве всегда засыпал, когда он плыл по озеру, усмехнулся доктор, вспомнив уютные вечера у бабушки. Что ж, тогда продолжим, где остановились Бася, наконец, добрался до пещеры и, зайдя в неё, увидел спящего среди куч золота могучего дракона. Наш малыш попытался аккуратно пробраться к сокровищам, но так как Бася был барашком, его копытца очень громко стучали по каменному полу пещеры, и дракон проснулся! Открыв глаза, ящер недовольно нахмурился, поднялся на все четыре лапы и, возвысившись над незваным гостем, громко зарычал! со стоящей неподалёку койки донесся чей-то громогласный храп. Вот примерно так он и зарычал!
Девочка с улыбкой до ушей закашлялась, подавившись смехом. Николай взволнованно помрачнел и прервался: Так, пожалуй, хватит на сегодня, тебе ещё нужно отдыхать.
Я больше не буду, честно-честно! Расскажите, что дальше было!
Обещаешь? театрально сощурился врач.
Угу, убедительно закивала Оля.
Ну ладно всё же согласно ухмыльнулся мужчина. Но потом сразу спать!
Девчушка довольно перевернулась на другой бок.
Бася уже было подумал, что дракон хочет его слопать и приготовился биться, выставив вперёд свои ещё не доросшие рожки. Однако вместо того, чтобы пообедать барашком, дракон принялся жаловаться тому на жуткие боли в шее из-за неудобной каменной пещеры, где даже толком негде было нормально прилечь. В итоге, Бася и дракон, которого, кстати, звали Кромвилус шестой заключили сделку: барашек получил большущий мешок золота для своей деревни, а ящер удобнейшую подушку из натуральной шерсти. Дракон лёг дальше спать и у него больше никогда не болела шея, а довольный подстриженный Бася налегке отправился домой к друзьям, чтобы заплатить за новую мельницу! закончив рассказ, Николай взглянул на девочку: та уже во всю мирно сопела, провалившись в сон. Врач тихо выдохнул и, поправив одеяло, вышел на крыльцо. Землю покрывал плотный туман, весь лагерь будто стоял на облаке. По периметру, волоча ноги, ходили солдаты-караульные, а от потухшего кострища тянулась струйка дыма. Глубокий вдох сырость и холод. Лицо сразу же начало ощущаться липким и грязным.
Утренний обход длился с восьми до девяти. Ночью обошлось без неприятностей. Большинство пациентов успешно шли на поправку и уже грезили о возвращении в лагерь, никому не доставляло радости лежать среди оравы незнакомцев. С наступлением десяти часов тихий лазарет преобразился в шумный базар: пришли посетители. Все переговаривались, обнимались, смеялись и, конечно, жаловались. Одному жёстко спится и затекает спина, на второго наступили в темноте, а третий, пойдя ночью в туалет, споткнулся о второго и отбил мизинец. Николай сидел на своём посту, с ироничной улыбкой созерцая сей социальный хаос. Сна не осталось ни в одном глазу. Мысли о работе то и дело перескакивали на воспоминания, городские пейзажи, интерьер родной квартиры и яркие моменты прошлой жизни. Поток размышлений оказался прерван угрюмым мужчиной, резко подошедшим к стойке и агрессивно предъявившим: Вы как с моей женой обращаетесь?!
Вася, не надо! Всё правда нормально! кричала вдогонку мужу женщина из зала. Слова не возымели эффекта, Василий сверлил доктора разгневанным взглядом. Пациенты навострили уши и затихли, вслушиваясь в перепалку. Николай встал со стула и, выпрямив ноющую спину, поравнялся с мужчиной: Вас что-то не устраивает?
О, меня не устраивает много чего, но конкретно сейчас то, что у моей жены нет кровати!
Её много у кого нет, врач очертил помещение рукой.
А меня это не колышет! ещё сильнее вытаращился скандалист.
Пойдём, поговорим снаружи, заметив любопытные взгляды, Николай направился на улицу. И только стоило мужчинам покинуть медицинскую вотчину, как на врача тут же обрушился поток сквернословий.
Она лежит на полу! Я требую, чтобы мою жену положили на кровать!
И где вы мне предлагаете достать её? уличный холод вернул ночную усталость и сонную резь в глазах.
Моя жена не будет спать на полу! совсем распалившийся мужчина принялся ходить взад-вперёд.
Да нет у нас кроватей, оглянитесь! Чего вы хотите от меня? Чтобы я скинул вон того мальчика, всё же не выдержал Николай и, повысив голос, указал на тринадцатилетнего паренька за окном. И положил вашу жену?!
Даша, она инженер. А кто эти? Василий на мгновение замялся, бросив взгляд на ребёнка. Я всё сказал, док. Моя жена не должна спать на полу. Делай что хочешь!
Твоя жена получит кровать, только если ты сам её сколотишь, холодно отрезал врач, выпрямляя ссутулившуюся спину.
Если с ней что-то случится я тебя скандалист пренебрежительно цокнул, резко отстранился и, гневно чертыхаясь себе под нос, вернулся в зал к супруге. Николай устало покачал головой и уже сделал шаг к медчасти, как вдруг завидел группу военных с тучным офицером во главе.
Со слов особо болтливых сослуживцев, Фёдор Калинин был человеком одной должности. Пришедший в армию в конце восьмидесятых, на заре перемен, он олицетворял ту самую пору, когда в один миг можно было как подняться на вершину, так и рухнуть в небытие. К середине девяностых, вопреки всем правилам, Калинин дослужился до звания полковника, но после некого инцидента остался без малейших перспектив. С тех пор время для него остановилось на месте. Застряв в должности на двадцать лет, он закостенел, оскотинился и бросил любые попытки хоть как-то двигаться по жизни. Работавшие с ним утверждали, что и декаду назад его взгляды и вкусы один в один совпадали с сегодняшними. Единственное, что менялось размер покупаемых брюк.