Думал, вас обратно в столицу отправят, удивился я.
У нас и в Новинске работы невпроворот, заявила в ответ тётка и мрачно усмехнулась. Сам-то, поди, на фронт лыжи навострил?
Есть такое, осторожно признал я.
Дохлый номер!
Почему это? спросил я, хоть и понимал, что никто не стал бы выдёргивать меня в Новинск лишь для того, чтобы сразу отпустить обратно.
Федора Васильевна, очевидно, сочла вопрос глупым и потому его проигнорировала, перешла сразу к делу.
Работать будешь в палате интенсивной терапии с четырёх до восьми. Суббота и воскресенье свободные дни.
Я озадаченно хмыкнул, поскольку в полученном от ассистентки Звонаря графике дежурств продолжительность смен обозначена не была.
На полставки, получается? уточнил я на всякий случай.
На полную, возразила Федора Васильевна. В интенсивной терапии час за два идёт. Сам всё увидишь.
И да увидел. Жарко в отданной на моё попечение палате отнюдь не было, но присматривавший там за пациентами интерн оказался мокр как мышь он самым натуральным образом обливался потом и на выход двинулся нетвёрдой походкой вусмерть уставшего человека.
Завтра приходи пораньше, чтобы успеть истории болезни просмотреть, с неудовольствием выговорила мне Федора Васильевна. Давай! Читай! Я понаблюдаю за больными пока.
Пациентов в палате было четверо все молодые люди от двадцати пяти до тридцати лет, все то ли без сознания, то ли погружены в медикаментозный сон, и определённо не сотрудники ОНКОР, а доставленные из столицы штатские. У каждой койки на спинках висели медицинские книжки, я взялся листать одну и обнаружил внутри записи о текущем состоянии энергетических каналов и узлов, а также план приведения их к нормальному состоянию.
Макар Демидович сказал, ты разберёшься, заметила Беда, переходя от одного пациента к другому.
Разобраться в диагнозе и в самом деле труда не составило, я даже понял, какого рода требуется воздействие, но отнюдь не был уверен, что сумею его должным образом осуществить. Это терапевтическое вмешательство в силу своей комплексности показалось куда сложнее тех заданий, которые мне поручали на обратном перелёте в Новинск.
Да тут всё элементарно! заявила Федора Васильевна, от которой моё замешательство не укрылось.
Я ей не поверил. Никто час за два просто так засчитывать не станет, да и предшественник за свою смену вымотался почище сталевара в горячем цеху, а ведь у него точно диплом о высшем образовании имеется!
Приступай! поторопила меня Беда. С анамнезами остальных потом разберёшься!
Попытка потянуть время определённо закончилась бы нагоняем, и я медлить не стал, положил ладони на грудь молодого человека с бритой головой, закрыл глаза, сосредоточился и почти сразу ощутил отклик его внутренней энергетики. Соотнести её состояние с описанием из медкнижки оказалось гораздо сложнее, но тут помогли зачаточное ясновидение и богатый опыт самолечения.
Когда в голове сложилась полная картинка, я отыскал уже наметившиеся отклонения от нормы и выправил их одним воздействием точечным и точным. Отступил в сторону, уступая место Федоре Васильевне, та оценила проделанную работу и фыркнула:
Говорю же элементарно всё!
Я перешёл к следующему пациенту, наскоро пролистал историю болезни, куда внимательней изучил схемы назначенных ему терапевтических воздействий и после недолгой подготовки откорректировал намеченные к выправлению девиации. С оставшимися двумя операторами проблем тоже не возникло, а после похвалы Федоры Васильевны я окончательно уверился в том, что мой предшественник просто не подходил для этой работы по причине низкой квалификации или же в силу недостаточной чувствительности.
Тут же всё и вправду элементарно!
Согласно записям, все пациенты прошли инициацию на семнадцатом румбе пятого витка, в силу чего нормальное состояние их внутренней энергетики за исключением каких-то совсем уж незначительных нюансов подпадало под единый шаблон, да и патологии оказались предельно схожи. Надорвались все. От меня требовалось лишь переходить от одного подопечного к другому и с помощью однотипных воздействий приводить их энергетику к норме.
Только и всего!
Подвох заключался в том, что делать это требовалось беспрестанно. Только я закончил с четвёртым больным, как уже снова пришлось заниматься первым из пациентов. И так по кругу все четыре часа подряд! Как белка в колесе!
Более того сколько я ни старался соблюдать единообразие, всякий раз воздействия чуть разнились по интенсивности, направленности и точкам фокусировки, а это неизбежно приводило к новым отклонениям, которые приходилось выправлять, тратя дополнительное время и силы.
Вроде ерунда, вроде смешную мощность задействую, а уже в груди давит, испариной покрылся и в голове шумит, а руки дрожат.
Каждый час в палату заходил дежурный врач, оценивал состояние пациентов и вносил корректировки в схемы. Претензий к моей работе у него не возникало, но оно и понятно всё элементарно, напортачить сложно. Просто работа на износ. Кто бы мог подумать
К концу смены я ощущал себя не просто выжатым лимоном, а лимоном, по которому проехался каток. Сдал пациентов сменщику, получил талоны на питание, дополз до раздевалки и какое-то время бездумно стоял под душем.
Да мы просто расходный материал! услышал, когда закрутил вентили. Батарейки!
Выглянул а это интерны на судьбинушку друг другу жалуются. Или и вовсе старшекурсники.
И этому я учился шесть лет? возмутился один из них.
Забей! отмахнулся другой. Думаешь, в хирургии на потоке стоять не придётся? А если война? Думаешь, в полевом госпитале проще будет?
А я за простотой и не гонюсь!
Третий посмотрел на меня и спросил:
А ты у кого практику проходишь? Не видел тебя раньше.
У Рашида Рашидовича, ответил я, вытираясь вафельным полотенцем.
Реабилитолог?
Ага.
Вот! наставил на меня указующий перст первый из парней. Они свой фронт работы провалили, а мы за них отдуваемся!
У меня не было ни сил, ни желания собачиться с медиками, поэтому только махнул рукой и отвернулся. Оделся, собрался, пошёл в столовую. За четыре часа вымотался так, что всякий аппетит пропал, ограничился лапшой на курином бульоне, двумя стаканами компота и булочкой. Заморил червяка, задумчиво поглядел на портфель, вздохнул.
Не могу сказать, будто так уж тянуло на подвиги скорее даже наоборот! но едва ли завтра после смены буду чувствовать себя лучше, а кое с какими делами стоило разобраться, пока ещё имеется такая возможность. Требовалось ловить момент, а отоспаться успею. Когда-нибудь потом. Наверное.
И я не пошёл домой, вместо этого двинулся через студгородок к одному из отведённых под женское общежитие корпусов. По дороге остановился послушать последние новости у тарелки репродуктора, но вновь ничего нового для себя не узнал. Да ничего конкретного не прозвучало в принципе, одни только общие словеса.
Мятежников выдавливают из столицы, под ударами республиканской армии и переброшенных с востока страны подразделений ОНКОР добровольческий корпус интервентов несёт тяжёлые потери, на западной границе идут ожесточённые бои. А как там на самом деле кто знает?
Инга оказалась у себя, и моему появлению она просто-таки поразилась.
Петя? Ты вернулся?!
Вчера прилетел, сказал я, переступая через порог. Как тут у вас?
У нас? округлила глаза Инга. Ты же в столице был! Рассказывай!
Она ухватила меня за руку и потянула в гостиную, вдоль одной из стен которой громоздились какие-то коробки, лежали мешки, стоял туго набитый чемодан.