Они походили друг на друга, круглолицые, с румяными щечками, голубоглазые, обоим лет примерно по сорока пяти, подумал он.
Вы как я понял пока еще, э-э
Остались присматривать за порядком, сэр. Мистер Шеридан разрешил нам пожить здесь до конца недели. Это дает нам шанс подыскать другое место, сэр, если мы здесь не понадобимся.
Я так понял, что вы теперь, э-э
Свободны, сэр? быстро откликнулись оба, а мужчина продолжил: Мы бы с удовольствием остались, если б была возможность. Мы тут прожили с прежними съемщиками шесть лет, сэр, нам тут хорошо. А фамилия наша Чабб, сэр, у нас и рекомендации есть, и хозяин, мистер Шеридан, который внизу, может про нас рассказать.
Конечно-конечно! со стремительной поспешностью произнес мистер Уипплстоун. Я э-э пока не принял решения. Даже напротив. В сущности, просто зашел полюбопытствовать. Однако. В случае если я в весьма маловероятном случае буду рад но пока я еще не решил.
Да, сэр, конечно. Не хотите заглянуть наверх, сэр?
Что? вскрикнул мистер Уипплстоун таким голосом, словно в него выстрелили из ружья. А. Спасибо. Впрочем, отчего же? Пожалуй.
Прошу прощения, сэр. Я только окно закрою.
Мистер Уипплстоун отступил в сторону. Мужчина потянулся к створке балконного окна. Но живое движение это вдруг прервалось, как если б заело кинопленку. Рука мужчины замерла, взгляд застыл на одной точке, рот приоткрылся.
Мистер Уипплстоун испугался. Он глянул вниз и увидел посла Нгомбваны, возвращавшегося с прогулки в сопровождении пса и телохранителя. На него-то и уставился Чабб. Что-то побудило мистера Уипплстоуна взглянуть и на женщину. Она тоже подошла к окну и тоже поверх мужнина плеча глядела на посла.
В следующий миг оба ожили. Чабб закрыл и запер окно и с услужливой улыбкой повернулся к мистеру Уипплстоуну.
Я провожу вас, сэр? спросил он.
Квартирка наверху оказалась опрятной, чистой, добропорядочной. Маленькая гостиная имела обличье более чем респектабельное и бесцветное, из этого тона выбивалась лишь большая фотография круглолицей девушки лет шестнадцати, привлекавшая внимание фестонами овившей ее черной ленты да стоявшими на столике под ней двумя вазами с высохшими иммортелями. С нижнего края рамки свисало подобие фаянсового медальона. На стене висели еще две большие фотографии Чабба в военной форме и миссис Чабб в подвенечном платье.
Вся обстановка здесь принадлежала, как выяснилось, Чаббам. Мистер Уипплстоун сознавал, что оба встревоженно наблюдают за ним. Миссис Чабб сказала:
Для нас это дом. Каприкорны такое хорошее место.
На какой-то пугающий миг ему показалось, что она того и гляди расплачется.
Он поспешил расстаться с Чаббами и покинуть вместе с юношей дом. Пришлось побороться с собой, чтобы снова не заглянуть в гостиную, однако он одержал победу и выскочил из двери на улицу, где его уже поджидала новая встреча.
С добрым утром, приветствовал мужчина, стоявший на ведущих в подвал ступеньках. Вы, видимо, осматривали мой дом? Меня зовут Шериданом.
На первый взгляд в нем не было ничего примечательного, если не считать крайней бледности и лысины почти во всю голову. Невысокий, неприметно одетый, с правильной речью. Волосы, когда они у него еще имелись, были скорее всего темными, поскольку темными были и глаза, и брови, и волоски на бледных руках. У мистера Уипплстоуна возникло смутное, мимолетное и странно неприятное ощущение, что он уже видел когда-то мистера Шеридана. Последний между тем поднялся по подвальным ступенькам, вошел в калитку и приблизился к мистеру Уипплстоуну, которому, как человеку учтивому, оставалось лишь поджидать его, стоя на месте.
С добрым утром, откликнулся мистер Уипплстоун. Я просто проходил мимо. Случайный порыв.
Весной это случается. Мистер Шеридан немного шепелявил.
Да, говорят, не то чтобы резко, но решительно подтвердил мистер Уипплстоун и чуть шагнул вперед, намереваясь уйти.
Ну и как вам, понравилось? небрежно поинтересовался хозяин дома.
О, очаровательно, очаровательно, ответил мистер Уипплстоун, легкостью тона давая понять, что тема исчерпана.
И хорошо. Я рад. С добрым утром, Чабб, можно вас на пару слов? сказал мистер Шеридан.
Конечно, сэр, ответил Чабб.
И мистер Уипплстоун обратился в бегство. Юноша дошел с ним до угла. Здесь мистер Уипплстоун собирался его отпустить и направиться к Баронсгейт. Он обернулся, чтобы поблагодарить сопровождающего, и снова увидел дом с его гирляндами и нелепым садиком, теперь весь залитый солнцем. Ни слова не сказав, мистер Уипплстоун резко свернул налево и оказался у дверей фирмы «Эйбл, Вертью и сыновья, на три ярда опередив попутчика. Он вошел в контору и положил на стол пухлой дамы свою визитную карточку.
Я желал бы иметь право первого выбора, сказал он.
С этого мгновения все дальнейшее было предрешено. Нет, он вовсе не потерял головы. Он самым разумным образом навел справки, выяснил, как обстоят дела с арендой, канализацией и возможной необходимостью ремонта. Он проконсультировался со своим поверенным, с управляющим своего банка и со своим адвокатом. Трудно сказать, обратил бы он хоть какое-то внимание на их возражения, буде таковые имелись, однако возражений ни у кого не нашлось, и уже через две недели мистер Уипплстоун, к собственному нестихающему изумлению, перебрался в новое жилище.
Своей жившей в Девоншире замужней сестре он написал следующее: «ты, может быть, удивишься, услышав о перемене в моей жизни. Не ожидай от этого места чего-либо эффектного, это тихая заводь, полная стариковских причуд, как, собственно, и я сам. Ничего волнующего, никаких «хэппенингов», насилия, отвратительных демонстраций. Меня это устраивает. В моем возрасте предпочитаешь скупую на события жизнь, и именно такой жизнью, этой фразой он закончил письмо, я и предполагаю наслаждаться в доме 1 по Каприкорн-Уок».
Пророком мистер Уипплстоун оказался никудышным.
3
Все это чрезвычайно мило, говорил суперинтендант Аллейн. Но чем, собственно, намерена заниматься Специальная служба? Сидеть на растолстевших задах, размахивая нгомбванскими флагами?
Что именно он сказал? спросил инспектор Фокс. Речь шла об их начальнике, заместителе комиссара полиции.
Будто вы сами не знаете! откликнулся Аллейн. «Его речей чарующих разумность лишь шелуха парящих в горних дум».
А что такое «горние», мистер Аллейн?
Понятия не имею. Это цитата. Только не спрашивайте откуда.
Да я просто так, поинтересовался, смиренно сказал Фокс.
Я даже не знаю, как это слово пишется, сокрушенно признался Аллейн. И что оно означает, уж если на то пошло.
Может, оно как-то с горем связано?
Тогда какой смысл во всей этой фразе? Никакого. Нет, тут речь скорее о горнах, хотя в них либо дудят, либо плавятся. Ну вот, теперь еще и вы меня расстроили, Братец Лис.
Так, может, вернемся к комиссару?
Хочешь не хочешь, а придется. Вся эта каша заварилась из-за предстоящего визита.
Президента Нгомбваны?
Его самого. Штука в том, дружище Фокс, что я знаком с президентом. И комиссару об этом известно. В школьные годы мы с ним жили в одном пансионе, в «Давидсоне». И целый год просидели на одних и тех же занятиях. Милый был паренек. Не всем он пришелся по вкусу, но мне понравился. Так что мы с ним были неразлейвода.
Представляю себе, протянул Фокс. И комиссару, значит, хочется, чтобы вы тряхнули стариной.
А я вам о чем толкую? Его вдруг осенило, что нам стоит встретиться вроде бы и случайно, но при этом официально. Комиссару угодно, чтобы я втолковал президенту, что, если он не согласится на любую процедуру, которую сочтет уместной Специальная служба, его могут легко прикончить; во всяком случае, это породит ужасное беспокойство, смятение и тревогу на всех уровнях, от королевы и ниже. Причем изложить все это я должен, с вашего позволения, тактично. Они боятся, что президент обидится и станет публично выражать недовольство. Он, видите ли, чувствителен, словно актиния.