И с чужими паспортами явились бы в гостиницу, да. Василий, не усложняй и без того непростую ситуацию. Если захотят нас вычислить вычислят. Спасибо тебе, конечно, за телефон, его номер может несколько запутать интересующихся, но ненадолго.
В общем, мы решили никуда не ехать и на следующий день, а, как и хотели, побродить по городу, подивиться на местные красоты.
Утром поболтали с любезной Катериной Петровной. И сразу прошли к Оке. Заснеженная река навевала мысли о непрерывающемся движении времени река неспешно несла свои воды и при Илье Муромце, и при Иване Грозном, и при Петре с Февронией.
Мы никогда не хохотали с Василием, как в тот день в Муроме, подвергаясь слежке и опасности. Нас смешило буквально все: кот, свернувшийся калачиком в окошке; улица Автодора, Вишневая улица и Июльская; улицы Медовая и Луговая, Радужная и Совхозная; грозный человек в костюме Ильи, разумеется, Муромца, размахивающий мечом и призывающий при этом посетить местный краеведческий музей; и стаи толстых голубей повсюду; и малюсенький киоск под названием market; и парень в красной ушанке
Но не зря в нашем народе бродит примета: много смеяться не к добру. Знает наш народ, что к чему. Разбирается. Потому такой настороженно-неулыбчивый всегда подвоха ждет. И подвох случился. Это мягко говоря. Вообще-то это был целый подвохище.
Сумерки. Мы бредем по улице. Настроение у нас лучше некуда.
И тут нам заламывают руки и запихивают в машину. Мне показалось, что это танк. Но то был всего лишь огромный минивэн. Везут куда-то, мне показалось недолго.
Василий пытался сопротивляться. Ему дали по морде (и не только), защелкнули на руках наручники. Я вообще-то тугодумка, до меня не сразу дошло, что происходит. Но даже если бы и дошло что толку? Превосходящие силы противника не оставляли выбора.
И вот уже мы входим в какой-то особняк, судя по всему, загородный. Ну как входим? Нас грубо подталкивают люди сзади, и мы с трудом удерживаем равновесие от этих толчков.
Я все время смотрю на Василия, Василий смотрит на меня. В его глазах нет страха только злая решимость. Что Василий читает в моих? Обреченность?
Нас вталкивают в комнату. Вернее в комнатищу. Помещение огромное, явно жилое, и у меня мелькает луч надежды: это не тюрьма. Мелькает и гаснет ввиду своей бессмысленности.
Ну, что, кто тут привет мне передавал? человек подходит к нам лениво, враскачку.
Блин, вот, действительно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Алексей Семенович Зотов? напрягаю я свою слабую память. Как тесен мир!
Брателла, почему такой неласковый прием? В чем дело? сипит Василий и тут же получает кулаком под дых.
Эй, полегче, вякнула я, что за беззаконие? Объясните хотя бы за что?!
Меня бить не стали. Зотов просто подошел ко мне вплотную и стал внимательно меня рассматривать. А я его. Довольно стандартный типчик для охранных предприятий челюсть, короткий бобрик волос, перебитый нос, сломанные уши.
Вы бы лучше проявили естественную в данном случае любезность, промямлила я, и поинтересовались, почему именно вам передают привет, а не кому-то другому.
Ну, излагай, кивнул головой Зотов.
Я взяла мхатовскую паузу, но Зотов был явно не знаком с этим высокохудожественным приемом. Потому что опять с размаху ударил Василия кулаком в лицо.
Прекратите рукоприкладство, строго пискнула я, это вам даром не пройдет! Василий бандит. И кличка его Сугроб! Чтоб вы знали. А если не знаете поинтересуйтесь у сведущих людей, чем вам это грозит!
Зотов расхохотался. Но довольно натужно. Все же какие-то сомнения зародились в его бритой голове.
Ты кто? спросил у Василия.
Я Вася Сугроб. А ты кто? взревел Василий.
И так это у него убедительно получилось (рык имею в виду), что Зотов не ударил его на этот раз. А кивнул своих подручным, и нас опять куда-то повели.
Привели. Это был подвал с абсолютно голым полом и стенами. Как только закрылась дверь и лязгнули засовы, я кинулась к Василию. Лицо его представляло собой сплошное месиво. А у меня даже не было с собой обширного содержимого моей сумки на все случаи жизни, сумка куда-то делась во время нашей транспортировки. Нечем было стереть кровь, продезинфицировать раны. Я стала облизывать лицо Василия. Как собака.
Еще я плакала. Слезы лились сами собой. Василий прижался ко мне. Руки у него по-прежнему были за спиной скованы наручниками.
Прости меня, сказал Василий.
И ты меня прости, сказала я.
Мы сидели на холодном каменном полу целую вечность, как мне показалось.
Наконец открылась дверь. Нас опять куда-то повели, а потом повезли. Но как-то слишком вежливо обращались. «Везут на казнь», мелькнуло в голове. И не хотят напоследок отягчать свою душу лишним грехом. Зачем хамить обреченным?
О! Нас привезли в ресторан. Василия прямо в наручниках. Едва мы шагнули через порог, как на Василия обрушился какой-то здоровенный мужик.
Вася, орал он, Вася, брат! Как я рад тебя видеть!
Мужик просто-таки тискал Василия, поднимал не такую уж легкую его тушку. При этом совершенно не обращая внимания на Васину избитость и наручники. Как будто так и надо. Как будто это Васино естественное и всегдашнее состояние: морда в синяках и ссадинах и наручники за спиной.
В другое время я бы снобистски отшатнулась от таких «друзей». Но сейчас чистоплюйству не было места. Я обрадовалась хоть какой-то доброжелательности.
С Василия сняли наручники. Оковы, можно сказать, пали.
Зотов понуро извинился. Мне так и хотелось пнуть его ногой, но я сдержалась, хотя и с трудом.
После холодного подвала мы оказались в чарующем мире хрустящих скатертей, аппетитных запахов и приветливого окружения.
Так надо было сразу сказать, что ты мой братан. Поскромничал, поскромничал, басил «братан» Василия, которого звали, как выяснилось, Гоша.
«Бойцы вспоминали минувшие дни», я краем уха слушала, а думала о том, что не всегда нам так будет везти, о том, что противоправные авантюры надо прекращать и строго следовать букве закона, а не нарываться на всякие «непонятки». Можно сказать, мы легко отделались в данном случае. Совершенно не обязательно Гоша мог значиться в знакомых Зотова, и тогда наша участь была бы печальней некуда. Но нам опять помог случай. Та самая случайность, которая непознанная закономерность. Но все же в дальнейшем не стоит на нее надеяться.
Вдоволь навспоминавшись, мужики перешли к дню сегодняшнему:
Каким ветром занесло в наши края? Какой интерес?
Да человечком одним интересуюсь. Коростылев по фамилии.
Кормилец наш! ласково сказал Гоша. Тут полно народу кормится с его идеи квантового структурного преобразователя. А ты внедрить хочешь? Шикарное изобретение! Все в шоколаде будут.
Мы с Василием переглянулись. И не стали дальше развивать тему. И так все ясно. Дружба дружбой, а табачок врозь.
Возвращались мы в Москву в некотором унынии. Катерина Петровна, провожая нас, всплакнула.
Так ничего и невозможно поделать с этим квантовым? сказала, не задав ни одного вопроса по поводу синяков на лице Василия. Я так и думала. Но спасибо хоть, что попытались
Глава 3
Да-да, сказала Ирина, выслушав мой доклад по итогам поездки в Муром, улов богатый.
Правда, она при этом скосила свои красивые русалочьи глаза так, как если бы я с ленцой зачитала ей заметку из вчерашней газеты. А между тем меня до сих пор потряхивало от воспоминаний о подвале и допросах с пристрастием. Не хочу больше платить такую цену за информацию.
У самой-то Ирки результат активной жизнедеятельности был заметно скромнее.
Как там с кражей телефона? не без ехидства спросила я.
Пока почту только взломала. У Валеры этого сейчас амур с одной жужей. Я ее на фейсбуке нашла. В кудряшках блондинка.