Вернувшись в камеру, я застал мужчину, который что-то писал на листке бумаги. Возможно, письмо близким. Мне тоже хотелось написать отцу, но разве ему есть до меня дело? Переживай он, из дома бы не выгнал. Хотелось бы написать друзьям, но какой адрес указать? Бездомным почта не приходит.
Мы молча переглянулись, и я залез на кровать, укутавшись с головой в одеяло. Ужасно гудят ноги, но несмотря на то, что ночью выспаться не удалось, силы остались на то, чтобы попытаться разузнать о новом человеке хоть что-то, и стоит ли его бояться.
Эм З-здравствуйте? нарушив тишину я напрягся. Беседовать местные обитатели не любят, а я не могу просто молчать. Атмосфера как будто давит, неизвестностью.
Угу, бросив карандаш на стол, ответил мужчина. А чё трясёшься, как собака побитая?
Холодно.
Хмыкнув, мужчина скомкал бумагу, не собираясь ничего дописывать и устроился в кровати напротив.
Не удивительно. Вон какой дохлый, мелкий, лет-то тебе вообще сколько, двенадцать? Утром думал, мож померещилось, ан нет, чё ты тут делаешь?
Ха-ха! нахмурившись, я уткнулся лицом в подушку. Ну он, хотя бы владеет обычным, русским языком и, кажется, не настроен враждебно. Проблем быть не должно, я на это надеюсь.
Совсем скоро наступил отбой, везде отключили свет и настала кромешная темнота. Больше мы не сказали друг другу ни слова, и в какой-то момент я провалился в долгожданный сон.
Видеть сны настоящая роскошь. Будто вырываешься из прочных стен куда угодно. Это словно путешествие за границы мест, которые вижу каждый день здесь. Там яркий свет солнца, тепло, щебет птиц, и Только там, желанная свобода и покой. Какие бы ни были условия, плохие или хорошие, но свободу действительно ничем не заменишь. Когда ты волен делать только то, что хочешь, здесь и сейчас. Вот так беспечно лежать на траве, смотря в небо на медленно плывущие облака, похожие на очень мягкую подушку или пушистое одеяло Уйти куда глаза глядят и потерять навсегда дорогу обратно.
Вот только сегодня, тревожное чувство сковало всё моё тело. Плотные тучи накрыли небо, и всё вокруг заволокло мглой. Кристальные хлопья снега начали падать с неба, всё стало серым, тусклым и пустым.
Нет
Что-то сильно толкнуло меня сзади, крепко сжимая запястья за спиной. Они молчали, но я узнал это чувство ужаса В тот день они забрали мою свободу, забрали мой свет, мечты. Навсегда разрушили прежний мир.
От неожиданности и страха я зажмурил глаза.
Нет. Не надо! Не хочу ещё раз это всё переживать!
Дёрнувшись, пытаясь освободиться, я открыл глаза и вернулся в привычную камеру. Просто плохой сон. Боже. Четыре с половиной года ещё Четыре, чёртовых, года.
Да уж, повезло мне с соседом, пробурчал голос из темноты. Ну чё ты, чё случилось?
Я не хотел, таким же недовольным тоном ответил я, и присел, подняв голову на узкое окошко между нашими кроватями. Светает, а как будто не спал. Тело ломит, и голова чумная, но придётся как-то пережить день.
К середине обеденного времени силы вовсе начали меня покидать, голову сначала словно сдавили, а после, стало совсем невыносимо. Однако работу пришлось продолжать через изнеможение, не подавая вида. Пока боль окончательно не свалила с ног.
В себя пришёл только в камере, вечером. Стало чуть легче, но лихорадит до сих пор. Вот же угораздило заболеть. Плохо это, но ничего, я обещал себе выдержать, а значит ничего не сможет меня сломать до тех пор, пока не выберусь отсюда.
Потянувшись, я зарылся в одеяле и закрыл глаза. От озноба потряхивало, но очень быстро всё прекратилось. Сон Тот же мрачный и холодный.
Из-за бушующей метели ничего не видно, но вдалеке можно рассмотреть трудно различимый силуэт.
Должен ли я подойти? Такое тяжёлое тело, не могу даже руку поднять, и каждый шаг как испытание. Боль свела грудную клетку так сильно, что я, потеряв равновесие упал на колени больше не в силах подняться.
Что такое? Это чувство, оно знакомо мне, но давно в прошлом. Откуда?
Проснувшись в холодном поту, я приподнялся, и тут же пересёкся взглядом с мужчиной.
Ну чё ты, живой?
Похоже на то, охрипшим голосом ответил я, опираясь о локти.
Расскажешь, чего натворил? Я не настаиваю, но чёрт возьми, ужасно любопытно! Сколько про эту каторгу говорят, но чтобы детей, сюда, что-то новенькое, подойдя ближе, он пододвинул табурет к моей кровати и уставился на меня как на музейный экспонат.
Правда так интересно? Вы всё равно, не поверите, безучастно пробубнил я. Ничего особенного, простой карманник. Когда живёшь на улице очень сложно заработать честно. Нам не доверяют, прогоняют, а как по-другому?
Врёшь. За еду в Сибирь не попадают, недоверчиво покачал головой мужчина и наклонился ко мне. И на бродячего не похож. Чё ты, байки травишь, говори правду малой. Думаешь тут можно сохранить в тайне свои делишки? Всё равно ведь узнаю.
Так и узнал бы! буркнул я, закашлявшись от пыльного воздуха. В десять лет отец выгнал меня на улицу. Добираться до города пришлось пешком, ведь в селе не выжить. Тогда-то одна многодетная семья и подобрали меня. От голода и усталости я был на грани смерти. Эти люди выходили меня, научили читать, писать, считать. Это были лучшие три года Но обстоятельства так сложились и вновь я оказался на улице, шмыгнув носом, ненадолго замолчал, поскольку не знал, как сказать правду, в которую не поверил никто, не поверит и он. Украл не еду, но украл, вещь. Без подробностей. Поступок был глупым, пострадавший человек оказался влиятельным, поэтому никто меня даже слушать не стал.
Хорошо. Не хочешь не рассказывай, хлопнув ладонями по коленям, он поднялся и подошёл к кровати, задумчиво почёсывая лысый затылок.
Тот ублюдок с первого дня моего задержания настаивал на самом суровом наказании Никто не поверил моим словам тогда, так какой смысл сейчас оправдывать свой поступок. И перед кем?
Прикрыв глаза, я начал тонуть в темноту, и оказался ровно в том месте, где оборвался предыдущий сон. Только теперь фигура приближалась сама, приобретая очертания маленького ребёнка лет пяти.
Кто ты? сделав несколько шагов на встречу, спросил я.
Ты меня не узнаешь? Это же я, твой брат! возмущённым тоном ответил мальчик надув пухлые щёки.
У меня нет семьи.
Мальчик сделал вид, что не услышал моего категорического ответа и подошёл ещё ближе, пытаясь ухватиться за руку. Ошалев от подобной настойчивости, я одёрнулся и отошёл в сторону.
Ты мой брат, а значит спасёшь меня. Ты единственный можешь сделать это! Ты должен! закричал он во всё горло и ухватился за рукав моей драной рубашки.
Тяжело выдохнув я поднял голову вверх и прикрыл глаза. Это всё нереально. Впервые, за долгое время, хочется поскорее проснуться.
Утром, поднимаясь с кровати я почувствовал себя ещё хуже, чем вчера. Тело ломит, и голова бесконечно гудит. И ещё эти сны.
Теоретически у меня может быть брат или сестра, если мачеха осталась с отцом. Но это никак меня не касается. Я давно вычеркнут из их жизней и забыт, пора бы и мне сделать тоже самое
Малой ты надоел, толкнув меня в плечо, сказал мужчина, направляясь за своими вещами. То ворочается, то разговаривает, то кричит. Спать мешаешь. возмущаясь себе под нос, он начал одеваться.
От замечаний стало неловко, однако как я могу контролировать это?
Извините, тихо ответил я, стягивая с крючка куртку.
Ладно. Как хоть зовут то тебя? Откуда будешь?
Саша.
Ну а меня Андрюхой зови если что, и хватит вечно так трястись, если кто обижает, говори мне. Детей трогать последнее дело.
В пятнадцать уже не ребёнок, попытался возразить я, но очередной приступ сухого кашля очень вовремя прервал возмущения, а по спине пробежала очередная волна озноба. Никаких нет сил даже на разговоры, как же я сегодня буду работать не представляю.