Игорь Дмитрич, вы почему без маски? подошел к нему Рубин.
А, Гриша. Ты как тут? медленно открыв глаза, ответил тот.
Пришел узнать, как вы здесь.
Тебя, значит, прислали, опять закрывая глаза, едва шевеля губами, сделал вывод сидящий.
Игорь Дмитрич, почему без маски? Где остальные? Вы слышите меня? Рубин тронул его за плечо.
Слышу, Гриша, слышу. Сил нет, слабость дикая. Маска, говоришь? А что толку? Я заразился раньше, чем понял, что произошло. Открыл он глаза и, взглянув на Рубина, продолжил: Когда тут все началось, я оперировал. Вышел из операционной, а тут кто-то кашляет, кто-то кровью плюет, а кого-то рвет так, что стоять не может. Я понял: что-то не так, но было уже поздно.
А Бурунов вам не звонил?
Я же в операционной был, а Костя с девчонками, видно, всерьез не восприняли сообщение. Теперь все там. Он показал глазами на дверь.
Вы их закрыли? Догадались?
Сразу вспомнил бумагу про вирус в Африке. Они хотели выйти из отделения, но я запретил. Пришлось даже драться. Смог забрать ключ и выскочить сюда, закрыв их. Они хотели стекло в двери разбить. Так пришлось ножкой стула пригрозить и уговаривать, чтоб ждали помощи в отделении. Через сорок минут бóльшая часть из них уже не могла ничего.
Как думаете, сколько времени прошло, как вы заразились? смотрел на него Рубин.
Думаю, часа три назад. Сначала в жар стало бросать. Потом слабость по ногам ударила и дышать стало трудно. Я понял, что все, попал. Сходил наверх, а там еще хлеще. К ним вирус, видать, раньше попал. Не намного, конечно, минут на тридцать, но для него достаточно. Он же, Гриша, идеальный убийца, этот вирус.
Да, он очень агрессивен, но если респиратор и перчатки, то, может, защитит?
Вряд ли, Гриша. Ты помнишь, как коронавирус проникал? Тогда старались, закрывали руки, рот, нос. А глаза? То-то и оно, смотрел на него коллега и сильно закашлялся.
Вы считаете?.. Рубин на мгновение задумался и тихо продолжил: Как я мог забыть, идиот? Глаза, очки!
Дышать не могу, грудь болит, сказал коллега, сплюнул кровь и добавил: Гриша, нельзя, чтоб он вышел из больницы.
Знаю, Дмитрич. В инсультном не был? Может, там кто выжил? Они же всегда закрыты.
Туда не ходил, не знаю, ответил коллега и опять закашлялся.
Рубин достал из кармана и сунул в руку больного шприц. Тот вопросительно посмотрел ему прямо в глаза.
Морфий, большая доза. Лучше так, ответил Рубин, не отводя взгляд.
Дмитрич слегка улыбнулся, кивнул и зажал шприц в руке. Рубин повернулся и медленно пошел к лестничному проходу. Обходя отделение за отделением, он снимал на телефон и отсылал фотографии Калугину. Спускаясь по лестнице из терапии, почувствовал заметную усталость. Протерев рукой лоб, Рубин отметил про себя, что изрядно вспотел. Тело иногда бил озноб, и все чаще не хватало воздуха. В длинном коридоре первого этажа он присел на скамейку у стены и снял респиратор. Дышать стало легче, но сильно разболелась голова.
Вот черт, похоже, зацепил. Надо идти, осталось проверить коридор к пищеблоку, сказал он сам себе и поднялся.
Пройдя около тридцати шагов, Рубин остановился и обхватил голову руками. Спазм боли был невыносим. Вдруг завибрировал телефон, Рубин включил динамик.
Да, Дим, слушаю.
Гриша, тут люди из департамента здравоохранения области подъехали и заместитель губернатора. Через полчаса прибудут представители Минздрава, слышался из трубки голос Калугина.
О, у вас там довольно авторитетная делегация собирается. Можно даже симпозиум проводить, Рубин улыбался.
Ты что, шутишь еще? В такой ситуации? Действия всех разведывательных групп отменены. Сейчас все ждут информации только от тебя. Все, что ты передал до этого, очень важно.
Все, Дима, уговорил, давайте Нобелевскую. Ладно, шучу. В реанимации медсестра и санитарка живые, все пациенты тоже. Они просидят там еще сутки, к ним вирус не попал. Мне тоже двери не открывали, поэтому, скорее всего, сможете их спасти. Теперь главное. Необходимо закрывать все тело, противочумные костюмы подойдут. Я думаю, москвичи знают, чем проводить дезинфекцию здания. Получается, попадая в организм, вирус запускает молниеносную реакцию и скорость протекания любой болезни, которой страдает человек, возрастает в сотни раз. Это больше похоже на биологическое оружие, чем на болезнь. Слышишь, Дима? В сотни.
Да, Гриша. Мы все здесь слышим. Как твое самочувствие? Ты во всех отделениях был?
Дим, обо мне потом поговорим. Симптомы начинают проявляться в промежутке от часа до трех. Первые общие признаки заражения схожи с ОРВИ: сильная слабость, скачки температуры, головная боль, нередко головокружение. У многих отмечается носовое кровотечение и кашель. Средствами от коронавируса не локализуется. Прежде чем сюда придут военные, необходимо провести обеззараживание всего здания. Живых, кроме отделения реанимации, в больнице нет. Сейчас иду по коридору к пищеблоку. Вижу два силуэта у окна.
Григорий Степаныч, это Дроздов. Не отключайте телефон, донеслось из аппарата.
Хорошо, ответил Рубин и положил сотовый в карман.
Недалеко от прохода к пищеблоку, у окна длинного коридора, стояли двое мужчин в пижамах. В тусклом освещении сложно было рассмотреть их лица, но больничную одежду Рубин определил безошибочно.
Мужик, ты кто? встретил его окриком один из силуэтов, когда расстояние между ними стало шагов двадцать.
Я врач! Из реанимации! Рубин Григорий Степанович! приближаясь, громко ответил он.
У вас там живые есть? А то у нас все подохли, спросил второй силуэт.
Вы из каких отделений? подошел Рубин к ним.
Я из неврологии, там все умерли. Врач, ты это, объясни, что это за херня такая, что все дохнут как мухи? пристально посмотрел на него мужчина лет сорока.
Это вирус. Он пока еще не изучен, спокойно ответил Рубин.
Мужик, а ты точно врач? В костюме такой, респиратор в руках, что-то не похож на врача, повернулся к нему второй мужчина в возрасте слегка за тридцать.
Я действительно врач. Меня отправили узнать, что здесь происходит. Вам не выйти, больница окружена военными и полицией. Они никого не выпустят. Этот вирус очень опасен, смотрел на них Рубин.
Это что, типа коронавируса? Так я уже болел, и ничего! Первый мужчина закашлялся и сплюнул на пол кровь.
Этот вирус намного опасней. Из больницы выходить нельзя.
Слушай, ты чего заладил «выходить нельзя», «выходить нельзя»? Лучше скажи, чем лечить, а то знаю я вашего брата, только рецептики за деньги выписываете, бросил злой взгляд на Рубина второй.
Вас не выпустят: этот вирус не изучен. Вам необходимо оставаться здесь, тем более у вас клинические признаки заражения, объяснял Рубин.
Да пошел ты, осел. Там, напротив пожарного выхода, меня друзья ждут. Сейчас солдатика отвлекут, и мы смоемся. Я его уже открыл. Ты с нами? распахнув окно, сказал мужчина.
Этого делать нельзя! Как вы не понимаете?! Вы же весь город убьете! чувствуя, что слабость бьет его все сильней, закричал Рубин.
Да пусть тут остается, если хочет. Ты смотри, сигнал не проворонь, вмешался второй.
Пусть остается и подыхает здесь, я не против. Да вон, фонариком светят. Пошли, ответил другой.
Рубин достал из кармана телефон и громко сказал:
Дима, слышали?! Примите меры!
Слышали! Уже предпринимают! донеслось из трубки, и Рубин отключил сотовый.
Ты что сделал, сука?! посмотрел на него первый мужчина, поднявшийся было на подоконник.
Ах ты гнида! Он сдал нас! подскочил к врачу второй и сильно ударил кулаком в лицо.
Рубин упал, выронив телефон, и застонал. Один из мужчин наклонился и схватил его за лацканы пиджака.
А ну дай я ударю эту сволочь! спрыгнул с подоконника первый.
Да поймите вы, что нельзя выходить! крикнул Рубин, прикрыв рукой разбитый нос.
Я что, тут подыхать должен?! Сволочь! сильно пнул его в живот противник, у которого начиналась истерика.