Гаянэ Шахламова-Марданова
Аськины истории
День рожденья, или Как нашли Аську
Аська родилась зимой. В тот первый день Нового Года пушистый снег падал хлопьями. Его было так много, что он не успевал таять и лежал большими шапками на деревьях, маленькими горками на воротниках, шляпах и даже ресницах прохожих. Людям надоедало стряхивать эти сугробики и они так и носили их на себе. Носы у них покраснели от мороза, отчего они стали похожи на ходячих снеговиков. То есть Аська, конечно, этого не помнила, но в семье так часто рассказывали историю ее появления на свет, что, получалось, вроде как бы она при этом присутствовала. Ну вот. Завернули Аську в пеленки, сделали из нее длинный кулек с дырочкой для лица и повезли на каталке в большую комнату, где уже лежали в своих кроватках еще штук сорок таких же кульков. Наверное, лежать в таком виде было не очень удобно, поэтому половина этих кулечков громко вопила, остальные же удивленно сопели.
А бабушка, мама Аськиной мамы, ушла утром на работу, и, поэтому еще не знала, что у нее появилась внучка. Она была доктором в больнице, заведующей отделением, и лечила маленьких детей от разных болезней. В выходные и даже по праздникам бабушка всегда заглядывала на работу, как она говорила, проверить своих разбойников. Когда ребенок сильно плакал, Людмила Ивановна, так звали бабушку, подходила к нему, ласково улыбалась, клала ему руки на животик и тихо говорила: Мы тебя обязательно вылечим, дружочек, болезнь испугается и уйдет, а ты скоро снова станешь здоровым и веселым. Ты только немного нам помоги, слушайся нас и потерпи. После таких слов малыш быстро успокаивался и даже позволял сделать себе укол.
Хозяйство у бабушки было большое: и врачи, и медсестры, и санитарки, и больные. Аська детей, конечно, жалела, но вели они себя, по ее мнению, время от времени весьма бестолково, особенно, когда выздоравливали. Людмила Ивановна то и дело приносила с работы такие истории, которые Аська даже в кино не видела.
Петенька, причитает, например, бабушка, обращаясь к Аськиному папе, сегодня готовлю документы на выписку Игорька, мать его сидит радостная в коридоре, ждет сынка ребенок был очень тяжелым а он бегает себе по палате, такой веселый, такой веселый
И что? спрашивает папа.
Такой веселыйПодбегает к кроватке и сует голову туда
Куда? недоумевает папа.
Как куда? Между прутьев
Зачем?.
Что, зачем? возмущается бабушка.
Зачем голову сунул?
От радости, наверное, вздыхает Людмила Ивановна, Туда сунул, а обратно голова не выходит уши мешают
И что, уши отрезали?
Бог с тобой, Петр, сердится бабушка, конечно же кровать распилили
Но все это и еще многое другое Аська услышит потом, когда немного подрастет, а сейчас она лежит маленьким белым пакетиком, из которого видны круглые щечки, нос кнопкой и черные глазки. Такие черные, что даже зрачков не видно. Аська кряхтит, морщится и ждет, когда их с мамой Эммой Григорьевной заберут домой. А Людмила Ивановна уже все-все знает, знает и то, что у нее появилась внучка, и сколько она весит, и какой у нее рост, и какие глазки. Просто ей позвонил ее старый друг Павел Андреевич, с которым она училась в институте и который теперь был самым главным врачом в той больнице, где Аська появилась на свет.
Забирать Аську из роддома приехала целая делегация во главе с сияющими от радости бабушкой, дедушкой и папой. Тут были родные, двоюродные и еще какие-то дяди, тети, дети. Со всеми Аське еще предстояло познакомиться. Сегодня все они бегали, суетились, смеялись и ждали Эмму с ребенком. Наконец, в дверях показался сам Павел Андреевич.
Ну, что, пойдем выберем тебе внучку, сказал он важно, обращаясь к бабушке, надел на нее белый халат, взял за руку и увел.
Когда они вошли в комнату, где лежали новорожденные, Павел Андреевич обвел ее руками и сказал:
Вот, Люся, выбирай любую.
Пашенька, застонала бабушка, я не хочу любую, я хочу свою
Хочешь свою найди свою, хитро прищурился Павел Андреевич.
Паша, но их здесь штук тридцать, испугалась Людмила Ивановна.
Тридцать шесть, если быть точным. Выбирай, а мы посмотрим, что ты за бабушка, улыбнулся Павел Андреевич.
Людмила Ивановна вздохнула и стала смотреть на детей. Все они казались такими беспомощными, маленькими, беззащитными.
Как же я найду среди них свою внучку? думала бабушка, Они все мне нравятся.
Вдруг в дальнем углу она заметила пару черных глазок-вишенок. Глазки жалобно смотрели на нее и словно говорили: Бабушка, как же ты не узнаешь меня.? Это я, я твоя внучка.
Паша, вон та в углу моя внучка, прошептала бабушка.
Ну что ж, проверим, проверим, мадам, какая вы бабушка усмехнулся Павел Андреевич и направился к кроватке. Он нежно освободил Аськину ручку от пеленок, нагнулся и повернул к себе клеенчатый квадратик, привязанный к запястью. На таких квадратиках пишут имя и фамилию мамы новорожденного, чтобы случайно не отдать ребенка другим родителям.
Туманова Эмма Григорьевна., прочитал он мамино имя и дату Аськиного рождения, Ну, Людмила Ивановна, теперь я понял, что вы настоящая бабушка, таких я еще не видывал., заулыбался он. Забирай, Люсенька, свое сокровище!.
Бабушка крепко прижала Аську к себе, так крепко, что слышала как бьется ее маленькое родное сердечко, и почему-то заплакала.
Чарлик выбирает Аське имя
Дома Аська быстро освоилась и сразу начала горланить. Тут поднялся такой шум. Бабушка стала кричать, что ребенка слишком закутали и ему жарко, папа требовал заменить пеленки, а дедушка Григорий Игнатьевич тряс перед Аськиным носом здоровенной погремушкой сидящем на обруче попугаем с вытаращенными глазами и взъерошенным хохолком. От вида этого страшилища Аська заорала еще истошнее. А по всей квартире с яростным лаем носился любимец семьи такса Чарлик, призывая немедленно прекратить все это безобразие. И тогда мама Эмма Григорьевна молча взяла Аську на руки и унесла в другую комнату, где крик тут же прекратился и раздалось тихое причмокивание, потому что Аська хотела есть и вопила от голода.
Наконец настало время выбрать Аське имя. Это потом она стала Аськой, а до этого она долго была просто лялькой. Врач и медсестра, которые приходили наблюдать за Аськиным развитием, пожимали плечами:
Что ж вы, граждане, ребенка никак назвать не можете? У всех нормальных людей дети давно с именами, а у вашей ничего нет.
Ну что ничего нет они просто придумали. У Аськи была фамилия и даже отчество было. Не было только имени, не решили еще какое. Что тут странного. И вообще, разве можно что-нибудь спокойно решить в Аськиной семье, где из-за всякой ерунды поднимается страшный шум? Все понимали, что Аське совсем уже невозможно так долго оставаться без имени, но когда собирался большой семейный совет, чтобы найти ей хоть какое-то имя, начиналось такое
Дед требовал назвать внучку Пелагеей. Бабушка при этом делала ужасные глаза и поднимала руки к потолку:
Гриша, ты тридцать лет преподаешь в институте, ты когда-нибудь встречал хоть одну Пелагею?
Вот именно, что не встречал, кипятился дед, Наша будет единственная.
Бабушка почти рыдала:
Гриша, ну как можно в наше время называть ребенка таким именем? Ты бы еще ее Акулиной назвал! И вообще, не доводи меня до стресса.! Не могу же я с растерзанной нервной системой идти к своим детям!
Людмила Ивановна всегда так говорила, когда ей возражали. После этих слов все почему-то переставали спорить. Аська никогда не понимала, что такое растерзанная нервная система, но для себя раз и навсегда решила, что это похоже на рваные бабушкины колготки, которые любил грызть Чарлик.
Григорий Игнатьевич отходил в сторону и, усаживаясь за свой письменный стол, обиженно бормотал себе под нос: