Ночь надвинулась быстро, костёр догорал, всё ещё освещая таёжный лес. Пржевальский встал и распорядился:
Всем спать. Завтра с утра отчаливаем.
Глава 3. Спасение
Ночь стояла душная. Бешеные гнусы, комары, мошка и всякая «дрянь» не давала покоя. В бивуаке не продохнуть. И если казаки, как только улеглись, сразу захрапели, то Пржевальскому не спалось. Он плотнее закрылся москитной сеткой, прикрыл глаза, и ему вспомнилось детство, юность, служба в Польше, а потом неприятности, которые в корне изменили его жизнь. А произошло вот что. Русское Географическое общество отказало в финансировании его экспедиции в Центральную Азию. Тогда при встрече известный путешественник Петр Семёнов Тянь-Шанский предложил ему показать себя вначале в какой-нибудь малой экспедиции в неведомый Уссурийский край, а при успехе обязательно предложат более сложную экспедицию в Центральную Азию. Для этого пришлось податься в Сибирь и перевестись в Восточносибирский военный округ. Вспомнилось как, прибыв к месту службы, его поддержал генерал-майор Кукель, возглавлявший Генеральный штаб Восточносибирского военного округа. И как его срочно командировали в экспедицию для разведки путей продвижения русских войск к границам Кореи и Маньчжурии, а за одно исследовать природу Уссурийского края.
Пржевальский вздохнул, открыл глаза и вслух сказал:
Исследования Уссурийского края это только начало моего пути!
Начало пути, а что впереди? сонно спросил Ягунов, и засопел.
А впереди Центральная Азия, Тибет! ответил Пржевальский и вздрогнул
Раздался страшный рык и истошный крик китайца. Пржевальский с охотничьим ружьём вылез из бивуака и увидел в темноте горящие глаза тигра. Голодный хищник бродил у потухшего костра и недовольно рычал. Пржевальский вскинул ружьё и выстрелил над головой зверя. Тигр подпрыгнул и стремглав нырнул в темноту. Китаец, прижавшись к своему навесу, дрожал всем телом и всхлипывал:
Это манзы мстят и наслали на меня тигра.
Не причитай, Чунь! Разожги костёр и тогда тигр не вернётся! велел ему Пржевальский и полез обратно в бивуак.
Кто стрелял? спросонья спросил Ягунов. Вы?
Да, тигр к нам наведался, я его отогнал, успокоил Пржевальский. Спи!
Глава 4. Неприятности
Ранним утром путешественники, взяв с собой беглого китайца, отчалили, оставив на берегу украденную лодку.
Пусть китайцы заберут свою долблёнку. Может, на этом и успокоятся? усмехнулся Пржевальский и велел казакам грести вдоль правого берега реки, подумав: «Как бы нам не устроили засаду».
Не успела лодка с путешественниками обогнуть следующую песчаную косу, как казаки, постоянно оборачиваясь, заметили что-то в прибрежных кустах.
Вона, видишь, на левом берегу две лодки, спрятанные в кустах? пробасил бородатый казак.
Видать, сторожат нас, предположил казак помоложе.
Ну да, видно те, что вчерась гнались за нашим китайцем, подметил бородач.
Что молчишь? спросил он беглеца. Они?
Китаец понял, закивал головой, спрятался за борт лодки и задрожал: «Как бы манзы не заметили меня с русскими».
Пржевальский, быстро работая кормовым веслом, проговорил:
Не бойся, Чунь, защитим!
Бородач схватил своё ружьё:
Николай Михайлович, можа стрельнуть?
Пржевальский велел не стрелять и налечь на вёсла, а сам подумал: «Китайцев не видно у лодок, наверное, они пошли берегом за украденной долблёнкой».
Лодка с путешественниками пронеслась мимо «засады» и вошла в новый поворот реки.
Пронесло, радовались казаки. Эх, так и не постреляли.
Они быстро забыли про неприятности, весело гребли и даже затянули песню. По берегам реки стеной стояла загадочная тайга деревья, кустарники укутанные вьюнами, манили к себе, а в их зарослях мелькали стаи птиц.
Какая красота! радовался Пржевальский. Может, пристанем к берегу и поохотимся?
Что вы, Николай Михайлович, вскричал Ягунов. Нам бы подальше уплыть от неприятностей, а то того и гляди подстрелят.
Да ладно, я пошутил! вздохнул Пржевальский.
Глава 5. Манза
Тем временем основное течение реки вынесло лодку на безмятежную водную гладь. Река стихла, и перед путешественниками показались берега, поросшие тростником и камышом. Пржевальский, в поисках сухого места, кормовым веслом направил лодку к берегу и вскоре она послушно пошла вдоль камышей. Неожиданно путешественники увидели на берегу шалаши поселения, а чуть дальше в лесу заметили отдельную фанзу, огороженную изгородью.
Вот туда гребите, велел казакам Пржевальский и увидел встречающих на берегу китайцев. Сюда и пристанем.
Видали, заулыбались казаки, нас встречают, как дорогих гостей!
Это нас встречают работники манзы, пояснил проводник Чунь, а сам хозяин, сидит в фанзе и дремлет с трубкой в зубах.
Пржевальский кивнул головой и кое-как перевёл слова проводника.
Кто такие манзы? поинтересовался Ягунов.
Это осёдлые китайцы, проживающие в этом крае. К ним морем из Шаньдуна прибывают на сезонную работу китайцы, которые отработав, зимой возвращаются к своим семьям. Вот они нас и встречают, перевёл Пржевальский, а за ними за изгородью фанза стоит.
Фанза? Какое большое строение вытянулось к лесу, удивились казаки, вытащив лодку на берег. Вона виднеется соломенная крыша, стены глиняные, два оконца с деревянными решётками, а в торце дверь открытая. Ба, да нас туда приглашают! Можа пожрать дадут.
Путешественники вошли в ворота, встроенные в невысокий частокол, и увидели маленькую деревянную молельню, закрытую решёткой.
Проводник пояснил:
Как у всех манз, там на стене молельни висит изображение Бога в образе китайца. Здесь они молятся и кладут дары: полотенца, железные чашки для огня, палочки, ленточки и всякую всячину.
Что ж войдём, решился Пржевальский, и путешественники вошли внутрь фанзы. Был полумрак и гости стали оглядываться.
Просторная фанза, в длину сажень 6-7 и в ширину сажени 4, прикинул Ягунов.
Кроме хозяина, вон он сидит как истукан, здесь живут его работники, объяснил проводник Чунь, и все китайцы здесь без женщин.
В глубине фанзы путешественники, наконец, разглядели хозяина, сидящего на высоких нарах, покрытых искусно плетёными циновками из тростника. Перед ним дымила печка с чугунной чашей, в которой варилась пища. Труба печи была проведена под всеми нарами, выходила наружу и оканчивалась деревянным столбом-трубой.
Значит, дымом греются, заметил Пржевальский, хотя и так тепло.
За печью путешественники увидели очаг с горячими углями, чуть присыпанными золой. Хозяин-манза, словно не замечая вошедших гостей, сидел неподвижно и его угрюмое лицо ничего не выражало.
Так он сидит целыми днями, курит трубку, ничего не делая, только подливай ему чай, прошептал проводник, и всё от того, что его женщины остались в Маньчжурии, а ему приходиться одному здесь зарабатывать на жизнь.
Глава 6. Хунхуз
Когда Пржевальский объявил, что он со спутниками желает заночевать, манза сделал кислую мину. Но услышав, что русский платит серебром, оживился и расплылся в тошнотворной улыбке. Пржевальский подумал: «Не очень-то приветлив этот китаец, недаром говорят, что манзы не любят русских. Вот и наглядный пример».
Услышав про серебро, манза привстал и прикрикнул на своих работников. Те опрометью побежали за мясом и вскоре в фанзе вкусно запахло.
Подняв глаза, Пржевальский увидел, что потолка в фанзе вовсе нет. Вместо него были накиданы жерди, на которых висели: кукуруза, оставленная на семена, старая обувь, шкуры, одежда и прочая дрянь, а в углу болтались чахлые соболиные шкурки. Вонь в фанзе стояла жуткая. «Как же здесь спать? подумал Пржевальский, нет, надо б ночевать на свежем воздухе!»