Только вот его здесь нет, а у него нет права мне что-то указывать.
Остальные избегают моего взгляда. Все, кроме Микаила.
Ты не обязана это делать. Это наша битва, а не твоя. Оставайся тут, в безопасности. Ты уже привела нас к двум регалиям. Этого достаточно.
Я больше нигде не в безопасности. Они в курсе, собственно, как и я.
Меня мучает жажда. Для меня дискуссия окончена. У аристоев свои планы, а у меня свои. Наверное
Распоряжусь, чтобы тебе принесли что-нибудь, поспешно отзывается Саида. Мне очень жаль. Нам следовало лучше тебя защищать.
Да, следовало.
Я осознавала риск.
Губы дрожат, поскольку такого, как сейчас, я и представить не могла. Разве вампиры не должны обладать невероятной силой? Однако в данный момент я чувствую себя более уязвимой, чем раньше, и радуюсь, когда посетители уходят. Их облегчение от возможности сбежать подальше от ужасной меня буквально можно потрогать руками. Комната погружается во мрак и тени. Я оставляю попытки вырваться из цепей, вместо этого впиваюсь ногтями в простыню под собой и слушаю треск рвущейся ткани. Почему Азраэль не позволил мне умереть? Сейчас я бы уже была с Малакаем. И лучше бы сражалась с демонами в Дуате, чем сама стала чудовищем.
Посреди ночи пробуждаюсь от шума ветра и шелеста пальмовых листьев. Мне снилась пещера. Демонические визги, боль и море крови. И крепкая хватка Сета. Если бы мое сердце еще билось, сейчас бы оно едва не выскакивало из груди. К счастью, я проснулась, не успев еще раз пережить то, как меня убивают.
Внезапно до моих ушей доносится шепот.
Я должна ее увидеть, тихо возмущается Кимми. Хочу знать, как она себя чувствует.
Но к ней никому нельзя, терпеливо, в своей типичной манере, объясняет Намик. Нам устроят ад на земле, если кто-нибудь нас поймает.
Тогда просто уходи, и я не признаюсь Саиде, что ты показал мне, где она прячет Тари. А если думаешь, будто я уйду, так и не увидевшись с ней, то ошибаешься.
Люди, бормочет Намик. Если я пущу тебя туда одну, Гор просто убьет меня.
Вот уж нет, хмыкает Кимми. Он перед тобой в долгу. Не извести ты Хатхор, он бы до конца бессмертия оставался слепым. Не то чтобы это очень плохо, ведь тогда он больше не смог бы строить глазки всем этим томным девочкам-джиннам.
По-моему, из вас двоих слепая ты, ругается Намик, но тут же смягчается. Я сейчас открою дверь, и можешь быстренько заглянуть. Надеюсь, после этого ты поверишь, что Нефертари здесь и жива.
В комнату падает узкий луч света, и мне приходится зажмуриться.
Кимми, исчезни, шепчу я, стоит уловить ее запах. Уходи.
Конечно, она меня не слушает. Дверь распахивается, и кузина бежит к кровати. Пытается обнять меня и душераздирающе всхлипывает. Мое тело обволакивает мягкий светло-зеленый шелк ее платья. А ее кровь заставляет рычать.
Намик, забери ее, выдавливаю из себя в отчаянии и крепко сжимаю губы. Если я причиню ей боль
Управляющий быстро стаскивает с меня Кимберли. Сам он в облике джинна, за что я очень благодарна.
Извини. Она немножко обезумела.
Это точно, поскольку, в отличие от него, Кимми ни капли не напугана. Неужели ей не рассказали, что со мной случилось?
Ты жива. Кузина улыбается сквозь слезы. Как же я рада. Меня не хотели пускать к тебе. Буйные рыжие кудри пружинят вокруг ее лица. И пусть Кимми выглядит усталой, несмотря на это она излучает какое-то сияние, которое, возможно, излучала всегда, но я смогла увидеть его лишь вампирским зрением. Я так боялась.
Она пытается вырваться из рук Намика. Неужели напрочь потеряла рассудок? Кимми должна бояться. Только меня, а не за меня. Ей следует кричать от страха, но моя милая, добрая кузина ведет себя совершенно иррационально. Судя по всему, она еще в шоке.
Я жива не по-настоящему, выпаливаю раздраженно. Я уже не человек.
Мне все равно, кто ты, отмахивается Кимми. Взгляни на него, указывает на джинна, он синий и все равно мне нравится. Ты по-прежнему выглядишь собой и не причинишь мне вреда.
Как она может быть так в этом уверена? Я сглатываю слюну, которая собралась во рту, когда Кимберли снова подходит ко мне, рассматривая что-то на тумбочке.
Там то, о чем я думаю? спрашивает она у Намика.
Королева хотела, чтобы ты выпила крови, но ты уснула, поясняет тот, обращаясь ко мне.
Кимми смело берет кубок, стоящий в мисочке со льдом.
Хочешь Теперь ее голос все-таки слегка дрожит. пить?
Тебе стоит послушать Намика и уйти, с трудом выговариваю я. Наверняка ты нужна Гору.
Она упрямо мотает головой:
Я и так все время провожу с ним. Сейчас он спит, а когда проснется, пусть немного потерпит. Я три дня и три ночи капала ему в глаза молоко газели или что там за животное, а я вообще-то ненавижу молоко. Мне дурно от одного запаха. Когда Хатхор в следующий раз придет с той штукой, придется кому-нибудь другому заняться этим.
Гор начинает ныть, стоит только кому-то другому предложить свою помощь, сообщает Намик. Даже если она просто отлучилась в туалет, он сразу становится абсолютно невыносимым.
Но он ведь не просто болен, непроизвольно начинает возмущаться Кимми. Очевидно, критиковать неверного бога разрешается только ей. Демоны вырвали Гору глаза, и ему ужасно больно.
Его глаза вот-вот вырастут заново. Скоро он будет как новенький, раздраженно парирует джинн. Но едва ты отворачиваешься, Гор все равно принимается скулить. А как только восстановится, побежит к принцессам. Звучит как предупреждение, и, вероятно, это оно и есть.
Ну и пусть бежит, гордо заявляет Кимми. Я ничего не жду взамен. Я вообще ничего не жду от Гора. Это довольно глупо. Он бог, а я смертная. Однако мы друзья, и он во мне нуждается.
К счастью, Намик воздерживается от ответной реплики. Во время этого разговора я почти забываю о жжении в горле. До тех пор, пока Кимберли не садится на край кровати, чтобы поддерживать мне голову и поднести кубок к губам. Уловив запах крови, мое тело каждой своей клеточкой жаждет первого глотка. Я судорожно выпиваю все до последней капли, не обращая внимания на то, как кузина незаметно подавляет рвотный позыв. Потом она храбро вытирает мне уголки рта. Жжение не исчезает, но становится слабее.
Откуда эта кровь? в панике интересуюсь у Намика. Если они убили человека, чтобы я
Исрафил принес ее из банка крови в Каире. Первое время тебе необходима человеческая. Потом, возможно, будет хватать крови животных, поколебавшись, объясняет он.
Исрафил принес кровь? Зачем ему это делать?
Его попросил Данте. Голос джинна звучит странно. Очевидно, ему не нравится, что Данте теперь в долгу перед ангелом. Прости, Тарис. Им нельзя было брать тебя с собой.
Если кто-нибудь еще раз за это извинится, я закричу. Единственные, кто виноват в случившемся, это Сет и я сама, поскольку сильно себя переоценила и доверилась богу хаоса.
Кимми стискивает мою ладонь.
Мы справимся. Я попрошу Саиду снять с тебя цепи. Это бесчеловечно.
Хоть чуть раньше я тоже об этом просила, теперь отрицательно качаю головой.
Я больше не человек, Кимми, напоминаю, ненадолго задумавшись, не продемонстрировать ли ей свои зубы. Испугавшись, кузина не рискнет ко мне приближаться. Нужно дождаться подходящего момента, а потом сбежать отсюда. Она явно слишком беспечно относится к моему превращению.
Как хочешь. Кимми неодобрительно косится на мои оковы. Я позвонила Гарольду и рассказала о произошедшем. Он рад, что ты жива, и неважно, в каком качестве. Мне с огромным трудом удалось отговорить его приезжать сюда, чтобы побыть рядом с тобой. Но готова поспорить, он уже упаковал свой арсенал и сложил в машину.
Я отворачиваюсь, чтобы кузина не увидела слезу, которая стекает из уголка моего глаза и замерзает на коже. Вампиры умеют плакать, кто бы мог подумать! Почему меня до сих пор волнуют мои близкие? Почему все желания направлены не на следующую порцию крови? Я уже не человек, но и не настоящий вампир. Не чувствую себя чудовищем, лишенным души и эмоций.