Возьму себе экземпляр Арнольда, объяснил он. На всякий случай.
Конечно, конечно, муркнул Флюшка. Пошли, братаны.
Во дворе их, оказывается, ждала скорая помощь. За руль уселся Фиелло, рядом с ним место занял Флюшка. В задние двери провели окончательно замолчавшего и принявшего свою участь Кучерявого его уложили на носилки. Ноутбук он обнял руками, как младенца, и прижал к себе. Затем, на боковые лавки пристроились Фаланд, Галина и Афраний. Витёк друга бросать не собирался и тоже залез внутрь. На удивленные взгляды он ответил:
Друга не брошу! Довезу до санатория, заодно посмотрю, что это за элитное учреждение, спрошу про посещения.
С ним спорить не стали, а Фиелло велели ехать. Вслед, со скамейки, которую облюбовали бабули и мамаши с колясками, донеслось: «Допился!» В дороге Кучерявый даже вздремнул, но Витёк бдительности не терял, смотрел по сторонам и поглядывал на похрапывающее тело.
Санаторий размещался за городом. Машина пронеслась мимо указателя «Белые дачи», свернула в лесную чащу, где дорога петляла меж деревьев, потом подъехала к высокому забору. Охранник проверил документы у Фиелло, заглянул внутрь к «больному» и открыл пультом огромные ворота. Внутри лес сменился ухоженной парковой зоной. Как ни в чем не бывало, по дорожкам прогуливались люди вполне себе без смирительных рубашек. Некоторые беседовали друг с другом, кто-то мирно бродил в одиночестве. Витьку стало немного полегче: вроде, не такое это ужасное место.
Сам санаторий представлял собой большой особняк. От центрального входа он раскинулся двумя широкими крыльями направо и налево. Окна зарешечены не были, а на втором и третьем этажах даже виднелись большие застекленные лоджии. Машина остановилась у самого входа. К ним быстрым шагом подошли санитары. Опять Фиелло показал какие-то бумаги, а Фаланд, заметив обеспокоенный взгляд Витька, пояснил:
Мы заранее договорились с санаторием. Бумаги об оплате как раз и показывает мой заместитель.
А если бы Кучерявый отказался? удивился подобной прыти Витёк. Вы сильно рисковали. Если бы не его глюки, которые сто процентов явились следствием стресса, вызванного исключением из союза писателей, то не факт, что он бы сюда поехал, даже за ваш гонорарий.
Любезнейший друг, улыбнулся Фаланд, не держите-таки нас за дураков, неожиданно спародировал он одесский говорок. Конечно, деньги бы нам вернули.
Уж не сумлевайтесь, двери распахнулись и в машину засунул голову Флюшка. Готовьтесь на выход, скомандовал он.
Тут санитары взялись за носилки; Кучерявый проснулся, попытался спрыгнуть на землю, но санитары профессионально положили его обратно и понесли ко входу. За ними прошествовала процессия, в составе которой отсутствовал лишь Фиелло, отгонявший скорую на парковку. Витёк старательно семенил возле носилок, чтобы как-то успокаивать проснувшегося друга, однако, санитары особо близко его не подпускали. Их насчитывалось аж шесть человек: двое несли носилки спереди, двое сзади, а еще двое следили за «больным» по бокам. Внутри перед взором вошедших раскинулся огромный холл с мраморным полом, который оказался прекрасно стилизованным под мрамор мягким ковровым покрытием, и потолком с ангелами, с которого свисала бронзовая люстра под стать Большому театру.
К вошедшим подошла женщина.
Я администратор. Приятно познакомиться, сухо поприветствовала она. Далее вам идти нельзя. Пациента отнесут в палату. Некоторое время он будет отдыхать, а потом пойдет на прием к врачу. Тот и пропишет первые процедуры.
Как я могу его навещать? протиснулся вперед Витёк. И телефон у него там, в курточке. Я ему засунул в карман. Звонить можно?
Вот, возьмите, дама протянула Витьку карточку. Первое время его будут обследовать, но, скорее всего, телефон оставят. Посещения тоже зависят от решения врача: некоторых пациентов они сильно выбивают из колеи. На карточке указан номер, по которому вам и сообщат обо всех деталях. Раньше чем через пару дней звонить смысла не имеет люди тут обживаются, лучше их не тревожить, поэтому звоните позже, узнаете и про телефон, и про визиты. А теперь, господа, прошу всех на выход. У нас здесь не принято толпиться.
Фаланд и компания пошли к парковке. Витёк засеменил следом. На парковке они подошли к той же скорой. Возле нее поджидал Фиелло.
Вас подбросить? вежливо поинтересовался Фаланд.
Если не затруднит, кивнул Витёк. А это ваша машина? Прикреплена к издательству?
Прикреплена, подтвердил Фаланд. Страховка у нас тут оформлена, в санатории. Среди литераторов часто случаются припадки, срывы, депрессии. Как вы сами видите, случаются галлюцинации на почве злоупотреблений алкогольными напитками. Проще иметь при редакции свою скорую, а в санатории страховой полис.
Неужели так часто все это случается?! в страхе за здоровье писателей спросил Витёк. Не ожидал! Не замечал
А как же господин Хороший? ехидно спросил Флюшка. Вот вам и случай налицо! Нервная организация у писателей слабая, особенно у поэтов. Пьют. Если непьющий, то точно графоман! припечатал Мурр.
С одной стороны, осознавать себя не графоманом было приятно, с другой стороны, исповедимость пути вызывала некоторый страх. Витёк полез в скорую. Когда они ехали к выходу, он опять обратил внимание на красивое здание лечебницы и непроизвольно сказал вслух:
Надо же! Ни решеток на окнах, ни каких других заграждений настоящий санаторий, полная свобода передвижения.
Ох, вы наивная душа, господин Поляна! покачал головой Фаланд. По периметру высоченного забора, на который и так-то не залезешь, пропущен ток. Тоже самое сделано на всех балконах и окнах комнат. Они не открываются. Во всех помещениях установлены кондиционеры. Парк большой, но везде стоят камеры дабы не нервировать больных санитары стараются по территории лишний раз не ходить, но они сидят в технических помещениях и следят за камерами. Ну и, само собой, у пациентов есть специальный браслет, который снимается только при помощи электронного ключа. Браслет при пересечении границы территории начинает нещадно пищать.
Витьку от такой организации слегка поплохело. Больше санаторий у него восторгов не вызывал. В городе его высадили возле первой же станции метро. Витёк спустился под землю, ехать домой. Сев в вагон, он решил достать карточку и забить номер телефона санатория в мобильник, чтоб уж точно не потерять. Карточки нигде не было ни в карманах куртки, ни в карманах штанов. «Где ж я ее обронил-то?» с ужасом подумал Витёк. Но потом успокоился, убедив себя, что номер телефона такого большого учреждения точно есть в любой поисковой системе интернета.
Глава 4. В тот же день
Кучерявого донесли до палаты. Там санитары нежно сбросили его на кровать, положили авоську с ноутбуком на диван, что стоял у противоположной стены, и исчезли за дверью. Едва поэт успел обрести душевное равновесие, как дверь распахнулась. В комнату вошла женщина в белом халате, в таких же белых, плотных колготах и белых, без каблука, туфлях. На вид ей можно было дать от пятидесяти до семидесяти лет. «Пожалуй, маханул я, поправил сам себя Кучерявый. Все-таки до шестидесяти пяти». Волосы дама собрала в тугой пучок: аж, казалось, волосы вот-вот спереди так натянутся, что лопнут. Цвет они имели темный с проседью да, тот самый, противный, полностью соответствовавший современной тенденции принимать себя в естестве. Тому же, видимо, способствовало полное отсутствие косметики на лице
Добрый день, Арнольд Христофорович, прервала она размышления поэта. Меня зовут Ангелина Федоровна. Работаю здесь администратором. По всем организационным вопросам следует обращаться ко мне. По поводу лечения всех пациентов нашей клиники консультирует лично главврач, а его распоряжения выполняют медсестры и медбратья. Сейчас я вас попрошу проследовать за мной для беседы с врачом.