Боль на секунду оглушила и ослепила его. Он непроизвольно прижал ладонь ко лбу. Пальцы ощутили теплую влагу и небольшой, но глубокий порез.
А потом увидел склонившееся над ним бородатое лицо с удивленно округленными голубыми глазами.
Ничего себе, я тебя приложил, а?! больше восхищенно, чем сочувственно сказал тот самый голос, что только что звучал в записи.
Чьи-то крепкие руки ухватили Алекса за плечи, точно бревно, прижав обе его руки к телу, и тряхнув пару раз, поставили на землю.
Алексу сразу стало как-то неловко, потому что незнакомец был чуть ни на голову выше. А ведь он и сам не из мелких.
Ты небось Алекс? Алекс Дебош? тем же восхищенно-удивленным тоном спросил верзила.
«Да он тупой, что ли», зло подумал Алекс, снова осторожно дотрагиваясь до рассеченного лба и ощущая, как кровь тонкой струйкой стекает по щеке к подбородку. Чего это он так восторгается-то?»
Как же ты так рано-то-а? Я уже собрался было встречать тебя идти, да только рано еще ведь!
Речь у хозяина сруба была воркующая, плавная с непривычным для слуха Алекса интонационным переходом в конце предложения. Словно прибой набирал силу, а потом мягко переваливался через камень, разливаясь по берегу. И каждый раз казалось, что в конце предложения звучит вопрос.
А ведь и правда я тебя приложил-так приложил а? наконец-то в голосе бородача послышались нотки сочувствия и озабоченности. Ты заходи-заходи в дом-то, а я сейчас принесу, чем рану залепить, чтоб быстрее прошла, хорошо а?
Не плохо бы зашить или заклеить, предположил Алекс.
Заклеить так заклеим! Ты проходи, не тушуйся а? проговорил дылда еще раз, настойчиво подталкивая его к двери. А сам быстро пошел куда-то за дом.
Алекс только сейчас на пороге дома почувствовал, как устал от тряского полета, а затем суетливого поиска и тревог.
Интересно, сколько же времени прошло с момента приземления. Час? А может и больше.
Он взошел на крыльцо и потянул на себя палку, открывая тяжелую деревянную дверь.
Воздух в избе был наполнен запахами. Аромат чего-то вкусного, печеного, родного перебивал острый запах древесины и еще один, едва уловимый, но все же отчетливый и неприятная. Алекс не сразу смог сообразить, что это, но оглядевшись, понял. Это запах ношенного, старого и затхлого. У самого порога в ряд стояла обувь хозяина.
Справа от входа возвышалась конструкция, с одной стороны прикрытая линялой полотняной занавеской. Оттуда разливалось приятное тепло. Печь что ли? В лесу было сыро, куртка и джинсы вымокли. Алекса сразу же потянуло к теплу. Он скинул кроссовки, подошел к печи и приложил к ней ладони. Потом повернулся и прижался спиной. Запах съестного здесь был острее, чем у двери. В печи что-то готовилось. И теперь у Алекса пробудился волчий голод.
За занавесь он все-таки не решился заглянуть и, ожидая хозяина, продолжил разглядывать избу. Свет падал из окна, закрытого стеклом. Надо же, Алекс таких и не видел вживую. В Системе уже давно строили с применением ТВП10 и «Уютного мира», то есть, без окон и дверей.
А здесь прямо-таки «назад в каменный век».
У окна стоял видавший виды большой стол. Углы квадратной столешницы затерты и кое-где обшарпаны, так что видны спрессованные опилки. Рядом со столом два самодельных колченогих табурета. Алекс вспомнил верзилу хозяина и усмехнулся. Табуреты выглядели как-то неуклюже, но надежно. Пол выложен ровными коричневыми прямоугольниками. Алекс наклонился, пощупал. Дерево. Причем плохо обработанное, сучковатое. На стене какая-то странная картина в раме. Примитивный рисунок, рука самоучки. На фоне ельника изображено белое животное, похожее на лошадь, только с рогом на голове.
Алекс невольно снова потянулся рукой ко лбу. Из рассечения по-прежнему текла кровь, так что приходилось время от времени приподнимать голову, чтобы не попало на одежду. Да и пол чтобы не запачкать.
Ну что, осмотрелся-а? с грохотом, распахнув дверь, вошел хозяин с какой-то зеленью в руках.
Верзила дружелюбно улыбнулся, взглянув на Алекса.
Промерз, что ли?
Да, сыро в лесу, ответил Алекс. Но его занимал другой вопрос, откладывать который ради пустого обмена любезностями он не собирался. Так вы и есть мой проводник?
Хозяин дома ловко перекрутил пучок зелени пальцами, как будто отжал, потом потрепал стебли и листья ручищей, так что по виду они стали мягче, и протянул Алексу, одновременно показывая, как нужно приложить ко лбу. Алекс неуверенно примостил шедевр народной медицины к ране.
Верзила одобрительно кивнул, опять улыбнулся, взъерошив пятерней светлую бороду, и отправился прямо за занавеску, прикрывающую часть печи. Там тут же что-то звякнуло.
А то как же-а?! в своей манере ответил верзила, продолжая хозяйствовать. Ты уж извини меня, что не встретил, как надо.
Он заткнул занавеску и стали видны полки с кухонной утварью и старый стол, притертый к стене, на котором были разложены овощи, ножи и доска для резки.
Да понял я, успокоил его Алекс, Не стоит извиняться! Меня депортировали прямо ночью. Никаких инструкций не дали, похоже забыли. А как вас зовут?
Хозяин избы на секунду перестал суетиться и посмотрел на Алекса с некоторым недоумением:
Так Проводником и зовут! Да ты не выкай мне, уж пожалуйста, а то ушам-то неловко слышать, а?
Перейти «на ты» Алекс с легкостью согласился. Проводнику, судя по всему, не было еще и тридцатника. Но вот с именем было сложнее.
Зовут Проводник? с нажимом произнес Алекс, указывая на несуразность ответа. Но парень немало не смутился, хотя и не мог не заметить сомнения и даже насмешки в голосе Алекса.
Ты не понимаешь, размеренно продолжил он, нарезая помидоры крупными дольками прямо над большой миской, игнорируя доску. Когда становишься Проводником в Хаосе, теряешь имя. Оно уже ни к чему. А может и помешать серьезно. Потому что если тебя будут звать по имени, то могут и забыть прибавить слово Проводник. Это-то тебя и погубит.
Тут опять прозвучали вопросительные нотки, которые Алекс пропустил, решив, что сказанное все-таки утверждение, а не вопрос.
Проводник, продолжил объяснять верзила, взявшись за нарезку зелени, это не только одна из самых почетных ролей в Хаосе, она еще и спасает в любой передряге. Так уж сложилось.
Проводник справился с салатом и, подхватив миски, стал расставлять все на большом столе. Алекс подошел помочь, но это не понадобилось. Нехитрая стряпня уже стояла на столе и благоухала так, что пришлось сглотнуть, чтобы не выглядеть полным идиотом, пускающим струйку изо рта.
Большие лохматые от лопнувшей тонкой кожуры вареные клубни картофеля парили, солидные ломти разломленного ноздрястого хлеба так и манили смять их в руках и надкусить коричневую хрустящую корочку, пестрый красно-зеленый с крапинами желтого и чего-то фиолетового салат переливался маслянистыми линиями в лучах заглянувшего в грязноватое окно солнца, длинные стрелки зеленого лучка и маленькие початки кукурузы лежали на столе просто так рядом с расписной деревянной солонкой.
А ведь неплохо жить на белом свете, а? весело спросил Проводник, поднося хлеб к самому носу и с удовольствием вдыхая аромат.
Он почти все ел руками, хотя две двузубые принтерные вилки и лежали на столе. Вместо тарелок были деревянные плошки, светлые, оскобленные чем-то жестким, то есть уже не раз использованные. А в миске с салатом красовалась деревянная ложка с длинной струганой ручкой. Проводник положил себе с горкой салата, весело подкинул в ручище дымящуюся картошку и даже не думая очищать ее, немедленно отхватил зубами половину и с наслаждением прикрыл глаза.
Эх, как же я люблю вкусную еду-а?! блаженно почти что пропел он с набитым ртом.